– Видишь ли, Война, мне так понравилось болтать с нашей милашкой, что я просто не смог сдержаться, и не прийти сюда. Знаешь, она такая забавная! Так и сыпала шутками, так и услаждала слух старика своим милым голосочком, – он послал громкий воздушный поцелуй.
– Прекрати паясничать.
– Что? Да как ты можешь? Мои чувства искренние, как слезы новорожденного! – Люцифер сделал вид оскорбленного достоинства, впрочем, надолго его не хватило, и он продолжил:
– Так что же, разве мы теперь не друзья, крошка Беллз? И я зря принес корзинку с печеньем? Какая печаль.
Откуда-то из-за спины он и впрямь достал плетенку и, расстроено помахав ею, швырнул в урну.
Лицо Дэймона оставалось каменным. Он и бровью не повел, глядя на все эти фокусы.
– Ну, что же ты, Война, не будь таким серьезным!
– Ты можешь помочь мне развеселиться. Для этого тебе будет достаточно просто убраться отсюда.
– Пфф... а то, что? Твой устрашающий вид и злобное сверление взглядом меня ничуть не впечатляют, а даже наоборот, веселят. И если ты надеешься, что все это поможет тебе избавиться от меня, то спешу тебя огорчить: я все равно полечу вместе с вами.
– Нет, уж этого точно не будет, – Дэймон отрицательно покачал головой, – я тебе не позволю.
– Вот как? Неужели тебя так сильно смущает мое общество? Вот уж и не подумал бы никогда. Раньше-то, конечно да, у тебя еще имелись маленькие намеки на святость, но после недавних событий ты и эти крохи растерял. И уже далеко не Ангел. Можно сказать, мы с одной стороны баррикад.
– Меня, может, твое присутствие и не смущает, а вот Анжеле ты явно не симпатичен. И мы вовсе не на одной стороне, – Дэймон говорил медленно и внятно, стараясь дышать ровно.
С того момента, как Люцифер устроил всю эту маленькую заварушку под названием «Апокалипсис», ему с каждым разом становилось все труднее себя сдерживать, оставаясь спокойным.
Возможно, на это влияло то, что он теперь олицетворял Всадника Войны. А Война, как известно, и не должен быть сдержанным, скорее даже наоборот, яростным и беспощадным.
В любом случае Дэймону это не нравилось. И чем быстрее они с этим разберутся, тем будет лучше для всех.
– О, я прямо чувствую твой пыл, – Люцифер вздохнул глубоко, будто принюхиваясь, – и еще помню, какого это. Тьма внутри нарастает, удушливой волной поднимаясь в глубине души, а ты, еще помнящий рай, еще верящий в свет, пытаешься с ней бороться, хватаясь за последние радостные воспоминания.
– Прекрати, – Дэймон говорил так спокойно, как только мог.
Но Люцифер, словно не слыша его, продолжал:
– Боишься навсегда утонуть в этой темной пучине, потеряв себя, вместо того, чтобы просто принять ее в свою душу, покорившись своей истинной природе. Разве не забавно, что это именно Он создал нас такими? Ведь это все Его замысел! И только Он хотел, чтобы мы были монстрами! Неуправляемыми, жаждущими тьмы, беспомощно захлебывающимися в ней, если вдруг посмеем ослушаться Его воли. По сути, рабами своих негативных эмоций.
– Анжела, нам пора. Садись, – скрипнув зубами, Дэймон открыл дверцу.
Он не позволит этому картинному суперзлодею, с таким знанием рассуждающем о тьме и свете, вывести его из себя.
– Что ж, в самолете у вас не получится так просто от меня избавиться, – Люцифер улыбнулся.
Дождавшись, пока Дэймон тоже сядет, он подошел к дверце водителя и, облокотившись о стекло, сладким голосом пропел:
– А знаешь, Дэймон, почему тебя так зацепила наша крошка Беллз? Потому что твоя душа еще помнит ЕЕ. До скорой встречи в аэропорту.
И, не удосужившись дождаться ответа, он исчез из поля зрения так же неуловимо, как и появился.
– Все-таки, он спятил за годы одиночества, – буркнул Дэймон, даже не поняв последней сказанной фразы.
И посмотрев на Анжелу, тут же улыбнулся. Как же он скучал по ней, там, в снегах. И как ему не хватало ее улыбки, ее тепла, ее голоса.
Эти пару дней показались ему вечностью без нее. Унылой и серой вечностью, без надежды на радость и счастье. Нескончаемой вечностью, в которой не было его личного лучика света.
Как же сильно он ее любил, и каким тусклым мир казался без нее. Она была его огнем, тем, что рассеивал тучи тьмы, таившиеся в глубинах его души.
И он был готов отдать за нее все, потому что без нее в его жизни не осталось бы совершенно ничего.
– Что за самолет? Это по поводу сегодняшней поездки? – спросила Анжела любопытно, пристегивая ремень.
Она была рада тому, что Люцифер, наконец, ушел.
И, разумеется, тому, что сегодня она поедет в школу с Дэймоном, а после, они проведут время наедине.
А больше ей ничего и не нужно было на этом свете.
Просто смотреть на него, наслаждаться его чуть хриплым голосом, чувствовать его сильные руки, и тонуть в зелени его глаз.
– Самолет, на котором мы летим, – Дэймон хитро прищурился, – и, на который нам сейчас надо поторопиться. Школу, к моему великому сожалению, придется сегодня прогулять. У нас просто нет возможности ждать до выходных. Время теперь важный козырь.
– И куда же мы полетим? – несмотря на то, что в основном Анжела была крайне послушной девушкой, прогулять занятия один раз, ради целого дня рядом с ним... пожалуй, против такого она не возражала.
Все равно, вряд ли ей бы вряд ли удалось усвоить учебу, ведь скорей всего, вместо того, чтобы слушать преподавателей, она предвкушала бы вечер наедине с Дэймоном, по которому так соскучилась.
Раньше девушка и не думала, что можно скучать так отчаянно, так жадно.
И как невыносимой болью в каждой клеточке тела отдается мгновение в разлуке, осознание того, что он сейчас где-то очень далеко, отсутствие ставшего уже привычным взгляда. Взгляда, полного нежности и заботы, что сопровождал ее с первого дня их знакомства.
Ведь даже оставаясь одна, раньше, она всегда чувствовала его присутствие.
– Позволь, я все-таки пока оставлю это в секрете? Но могу тебя уверить, ты приятно удивишься, – он вел корвет, легко разрезая поток машин, не заботясь лишний раз смотреть вперед.
