Дэймон с сомнением изогнул бровь, но не успел он сказать и слова, как в стене открылась небольшая дверь, за которой царил мрак.
Крис и Дэймон первыми, без сомнений, шагнули внутрь, и Анжела, хоть и с некоторой опаской, последовала за ними.
Едва они вошли, дверь со стуком захлопнулась, и их поглотила тьма. Анжела ничего не видела, но Дэймон вел ее, крепко держа за руку. В темноте он ориентировался как кошка. Вскоре они вышли на свет.
Анжела с любопытством огляделась.
Они находились в пыльной, и довольно захламленной гостиной. Тяжелые шторы, цвета красного вина, почти полностью закрывали окно, не пропуская внутрь ни одного лучика солнечного света.
Пол был устлан ковром, такого же, как и шторы, винного оттенка. Около стен, задрапированных старинными гобеленами, высокими, шаткими стопками лежали книги самых разнообразных размеров, начиная от толстых энциклопедий, и заканчивая маленькими карманными словариками.
Из мебели в комнате стояло лишь громадное кресло, уже порядком потертое, и журнальный столик на массивных ножках, выполненных в виде грифонов.
Все остальное пространство занимали хаотично раскиданные вещи. Так, например, огромный глобус лежал рядом с пачкой желтых журналов и абажуром. Ото всех предметов будто бы пахло стариной.
– Кристиан, Аластэйр. Я вас уже заждался. Николаус сообщил мне о вашем предстоящем визите, – из кресла поднялся молодой человек в строгом офисном костюме, синем, в мелкую полоску.
Его внешность ярко контрастировала с самой комнатой.
Не старше двадцати пяти, на вид, энергичный, с быстрыми резкими движениями и привлекательным, располагающим к себе, открытым лицом.
Ему больше подошел бы офис с окном во всю стену и широким деревянным столом, но никак ни эта комнатка, заставленная антиквариатом.
Кроме всего остального, он носил прямоугольные очки в черной оправе, и это удивило Анжелу. Она никогда бы не подумала, что у Ангелов бывают проблемы со зрением. Хотя, возможно, они были лишь для красоты.
– Привет, Кевин. От души рады тебя видеть, – сначала Дэймон, затем Крис пожали ему руку.
После этого, Кевин почти незаметно кивнул куда-то в бок, очевидно, приветствуя Самаэля.
– Сочувствую тебе, Аластэйр. Очень жаль, что все сложилось именно так. Ты был, наверное, лучшим в своем роде, – Кевин говорил медленно, с паузами, подбирая слова, и искоса, недоуменно, поглядывая на Анжелу.
Он не знал, что девушка уже давно в курсе всех дел.
– Не стоит, Кевин. Сейчас я безмерно счастлив. И познакомься с Анжелой. Замечательной девушкой, и причиной моего изгнания, – Дэймон усмехнулся, глядя, как вытянулось у того лицо.
– Анжела в курсе на счет абсолютно всего, – поспешил пояснить Крис, – трудно ничего не знать, когда рядом постоянно ошивается назойливый Люцифер, рассуждающий о Всадниках и Апокалипсисе.
– Что ж, возможно, так даже лучше. Тогда давайте я налью всем чаю, и мы спокойно все обсудим, – Кевин вновь приветливо улыбнулся и, не дожидаясь ответа, быстро скрылся в соседней комнате.
– Смотрящие крайне ревностно относятся к сохранению тайны и неукоснительному соблюдению всех правил, – шепнул Дэймон обеспокоенной ситуацией Анжеле.
Он нагнулся так низко, что касался ее уха своими губами, и от этого по телу девушки пробегали мурашки.
– Почему?
– Ну, они считают, что если человек знает об ангелах, рае и обо всем остальном, то это нарушает его свободу выбора.
– Зато тебя правила особо никогда не волновали, – Анжела не успела заметить, когда Кевин успел вновь появиться в комнате, – о, я еще помню, как было трудно уследить за тобой в твой первый раз.
Он хитро улыбнулся.
– Ну что ты, Кевин, – Дэймон скромно сложил руки на груди, – я всегда был паинькой.
– Паинькой был Кристиан. Вот кто никогда не доставлял хлопот. А ты самый настоящий бунтарь, – Кевин погрозил пальцем, и тут же пояснил недоумевающей Анжеле, – Смотрящий смотрит не только за самыми важными артефактами, но и присматривает за всеми телесными Ангелами Хранителями. А сейчас, пойдемте в столовую, иначе чай безвозвратно остынет.
Он прошел в дверь красного дерева, обильно украшенную затейливой резьбой. Крис, Дэймон и Анжела проследовали за ним.
В столовой вещей было нисколько не меньше, а, возможно, даже и больше, чем в комнате. Только здесь они стопками теснились вдоль стен, оставляя в центре свободное пространство, на котором стоял стол. Внушительных размеров, застеленный, на старый манер, кружевной, идеально белой, скатертью, он был почти весь заставлен всевозможными сладостями.
Анжела в жизни не видела столько угощения. Здесь было и с десяток различных видов печенья, рассыпанного по маленьким хрустальным вазочкам, и конфеты, и мармелад, и нуга, и зефир.
У девушки разбежались глаза. Очевидно, хозяин дома был большим любителем сластей.
Кевин и молодые люди расселись по кругу. Напротив каждого стояло по антикварной чашке из тонкого, почти прозрачного фарфора, наполненных дымящимся чаем, с ароматом луговых трав.
– Итак, давайте сразу перейдем к делу, – Кевин шумно отпил чай и отставил чашку, – я знаю, что вам нужно, но не совсем уверен, что это сработает. Впрочем, попытаться, конечно же, стоит.
Он выложил на стол странный кулон, ярко светящийся в полумраке комнаты.
– После Первого Убийства в человеческом мире появился и самый первый, мощнейший артефакт, – Кевин рассказывал это для Анжелы, ведь Крис и Дэймон явно знали всю историю, но, тем не менее, слушали, не перебивая, – точнее, даже два. Едва первая капля крови невинно убитого человека упала на землю, земля впитала ее в себя и застыла, превратившись в камень, черный, словно ночь, не отражающий ни капли света. Это и есть первый артефакт.
Анжела невольно бросила взгляд на медальон Дэймона, цепочка которого тускло блестела на загорелой коже.
Кажется, когда-то он говорил ей об этом. Сейчас казалось, что это было не меньше ста лет назад.
– Поскольку Авель был самым первым подопечным Самаэля, – Кевин бросил взгляд на пустой стул, стоявший за столом, – его кровь влияет на всех Ангелов Смерти, кроме самого Самаэля, ибо он и есть причина его появления.
