В этот раз Дэймон не стал медленно облетать город – времени было в обрез. Анжела посмотрела вниз, но пространство под ними проносилось так быстро, что у нее закружилась голова. Она уткнулась Дэймону в грудь, отдаваясь той воздушной легкости, которую испытывала от полетов и от поцелуев с ним.
Не прошло и десяти минут, как они мягко приземлились около здания аэропорта, достаточно близко к входу, но вдалеке от основной толкотни прибывающих и убывающих из Парижа туристов.
Крис и Люцифер, очевидно, заметили их издалека – чары Самаэля не действуют на других Ангелов. Поэтому, они заранее отошли в сторону, и теперь ждали их, поглядывая друг на друга.
– Надеюсь, что хотя бы вы весело провели время, – Крис был явно недоволен.
Он стоял, сложив руки на груди, хмуро глядя то на Дэймона, то на Люцифера. Еще бы, ведь, кроме того, что он по-прежнему сильно и трепетно любил Анжелу, все это время ему пришлось провести с неумолкающим ни на секунду, постоянно отпускающим сальные шуточки Первым Падшим.
– Кристиан, друг мой! О чем ты говоришь? Конечно, они провели время весело. Уверен, им было чем заняться, – сладко пропел Люцифер, пошло подмигнув сначала Крису, а потом и Дэймону с Анжелой.
– Уверен, что ты-то уж точно ничего не можешь об этом знать, – холодно ответил Дэймон, проигнорировав и подмигивание, и тот откровенный намек, что сквозил в словах Люцифера.
Взяв Анжелу за руку, он потянул ее к входу в аэропорт.
– Да, конечно! Откуда же мне знать, злому такому дяде! Я, пожалуй, и не способен то больше ни на что, кроме как отнимать конфеты у детей, – усмехнулся в ответ Люцифер, но больше ничего говорить не стал.
В аэропорту ребята едва успели на посадку, оказавшись одними из последних. Защита Самаэля по-прежнему действовала, поэтому все пропускные пункты они прошли без задержек. На них снова не обращали внимания, и теперь Анжелу удивляло это не так сильно, как в тот раз.
Девушка переживала, что Люцифер так и будет донимать ее и Дэймона глупыми намеками и шуточками и, в конце концов, выведет Хэвенли из себя, но нет.
Всю обратную дорогу он вел себя вполне прилично, и в некотором роде благоразумно.
Лишь только под конец, когда самолет уже начал снижаться, он, сально улыбнувшись, предложил Дэймону разбудить уснувшую Анжелу «взрослым, настоящим, в духе великой Франции, поцелуем».
В Сиэтле они оказались точно в положенное время.
Анжела надеялась, что здесь Люцифер, наконец, отстанет от них и умчится по своим делам, но ее ожидания не оправдались. Он вместе с ними пересел на очередной самолет, правда, при этом предусмотрительно помалкивал.
Короткий, внутренний перелет – и вот, когда солнце уже начало клониться к закату, они вернулись в Портленд.
С каждым часом полета Дэймон все больше погружался в печаль, и теперь, когда от Сэнт Хиллз их отделял всего час езды, он окончательно нахмурился.
Париж, который они покинули...
Париж с теми восхитительными мгновеньями радости, такой чистой и незамутненной никакими бедами...
Париж, где он был, казалось, самым счастливым человеком во всем мире...
Париж, в котором они с Анжелой были только вдвоем, держались за руки, бродя по узким улицам, и целовались так, будто остальное не важно...
Теперь этот Париж остался далеко позади, и он, конечно, никогда и ни за что его не забудет. Но с каждой минутой, приближающей его к Портленду, Дэймон все четче осознавал – теперь он совсем не знает, что ему делать.
И эта простая истина давила на него всей своей тяжестью, мешая радоваться, мешая мыслить, мешая даже дышать.
Он так надеялся, что артефакт поможет покончить ему со всей этой невообразимой бессмыслицей, развернувшейся вокруг Люцифера.
Надеялся, что когда они вернутся, Анжеле уже ничего не будет угрожать.
Надеялся, что они, наконец, смогут просто быть вместе и наслаждаться друг другом, не переживая постоянно за судьбы родных людей и целого мира, не опасаясь за собственные жизни.
Сейчас все его надежды рухнули, оставив после себя лишь жесткое разочарование.
Он вновь подвел ее. И теперь не знает, что делать дальше. Он возлагал чересчур много надежд на этот медальон, и теперь, поняв, как ошибался, не мог себе этого простить.
И, что еще хуже, они уже столько времени потратили впустую. Сначала Ник, теперь этот артефакт. Слишком много просчетов и слишком мало возможностей.
– Эй, с тобой все в порядке? – Анжела с тревогой сжала его руку.
Они вышли на парковку около аэропорта. Люцифер успел испариться, едва они высадились из самолета, и Анжела была этому несказанно рада.
Крис вышагивал рядом с ними, такой же хмурый и молчаливый, как и Дэймон. Он чувствовал сейчас тоже самое, и был подавлен. И у него, как и у Хэвенли, не было никаких новых идей.
– Все отлично. Париж был просто восхитителен, – Дэймон беззаботно улыбнулся, хотя вышло это у него слегка натянуто.
Сейчас он вовсе не желал, вдобавок ко всему, еще и огорчать Анжелу.
– Восхитителен и чудесен, – она кивнула и улыбнулась, куда более искренне, чем Дэймон.
Медальон согревал ее своим волшебным влиянием, и она не заметила того, что улыбка Дэймона далека от счастливой.
– Но не так восхитителен и чудесен, как ты, – это Дэймон говорил искренне.
Анжела захихикала.
Вдвоем они сели в машину, и Дэймон сорвался с места в своей обычной, но иногда чересчур сумасшедшей, манере езды.
Крис остался в Портленде, сославшись на какие-то важные дела. Хотя Анжела подозревала, что он просто не хочет плестись сзади них – обогнать Дэймона было бы нереально.
– Жаль, что у нас было так мало времени. Я бы хотела рассмотреть все подольше, – они уже ехали домой, и Анжела мечтательно улыбалась, прокручивая в голове все моменты поездки.
Особенно, останавливаясь на тех двух, когда Дэймон, крепко держа ее, кружил голову в поцелуе.
– Когда-нибудь мы побываем там еще раз, – отозвался Дэймон, стараясь, чтобы голос звучал не слишком печально.
Он все еще не хотел рушить такое хрупкое счастье Анжелы. Не хотел, чтобы она поняла – у него совсем нет идей.
– Обещаешь?
– Обещаю, – от этого обещания ему стало еще хуже, но Анжела, похоже, успокоившись, отвернулась к окну.
Он уже говорил ей сегодня, что обязательно свозит ее и в Париж, и в Рим. Вот только сейчас он сомневался, сможет ли сдержать все свои обещания.
Темные мысли вновь навалились на него.
Ведь он уговаривал ее, говорил, что обязательно придумает выход. Анжела верила в это, и он обманул ее доверие. А в голове у него по-прежнему нет ни одной идеи.
