Раньше Анжела ни за что бы в это не поверила, назвав подобное бредом и глупыми выдумками. Но с тех пор многое изменилось. Она приняла Люцифера, смысл его поступков, и ей было даже жаль его.
Сейчас весь вид Люцифера говорил о том, что он сожалеет о содеянном, но не может отступиться от своей цели.
Анжела его не винила. Она даже хотела поговорить с ним об этом, но ей не удавалось застать его одного. Он точно прятался за Джошем, не оставаясь вместе с девушкой в комнате.
Впрочем, даже об этом Анжела не могла думать достаточно долго. То ее состояние, в котором она находилась, вообще не располагало к, каким бы то ни было, мыслям. Лишь к нетерпеливому и лихорадочному ожиданию, наполнявшему девушку от макушки и до самых пяток и мешающему сосредоточиться, не важно, на чем.
Но вот, наконец, ее мучения практически подошли к концу. Теперь лишь одна ночь отделяла ее от столь долгожданной встречи с Дэймоном. Анжела тешила себя надеждой, что он прилетит немного раньше, сделав ей сюрприз, но ее мечтам не суждено было сбыться.
«Буду завтра, только ближе к обеду. Наконец-то смогу увидеть тебя. Очень жду встречи. И, конечно, люблю».
Эта смс одновременно и обрадовала, и разочаровала ее.
Теперь выходило, что рассчитывать на что-то преждевременное, совершенно не имеет смысла. Наверняка, Дэймон до последнего пытается найти в книгах хоть какую-то подсказку.
С другой стороны, оставалась лишь одна короткая ночь – и все ее ожидания, наконец, оправдаются. И она сможет воплотить все то, о чем так страстно мечтала в последнее время. Из-за этого, сегодня Анжела приготовилась к тому, что будет ворочаться гораздо дольше обычного.
Но, видимо, то нервозное состояние, в котором она пребывала всю эту неделю, наконец, дало о себе знать, и она заснула быстро и крепко.
***
Когда Самаэль только сообщил о снятии пятой печати, Дэймону казалось, что он никогда больше не сможет выбраться из той черной пучины отчаяния и гнева, что поглотила его, накрыв с головой.
Это было просто ужасно. Его мир будто рухнул, забрав его с собой. Волны ненависти к Люциферу вливались в него, точно темная река, сметая все на своем пути. Ему хотелось найти этого чертового предателя и голыми руками разорвать ему глотку, наслаждаясь видом текущей крови. Эти страшные чувства, которые всегда таились в нем, и которых он так сильно боялся, пытались поглотить его.
А еще никогда прежде Дэймон не чувствовал себя таким беспомощным. Земля буквально уходила у него из-под ног, и он совершенно ничего не мог с этим поделать. Это состояние угнетало его, добавляясь к общей депрессии и мрачным, всепоглощающим, деструктивным мыслям.
Дэймон не знал, как он сможет сказать Анжеле, что не оправдал ее надежд. Не смог сделать того, что обещал так отчаянно. Они с Крисом не спали, и практически не ели, все время проводя за книгами. Будь они обычными людьми, наверняка у них на руках вылезли бы мозоли из-за огромного количества страниц, которые им постоянно приходилось перелистывать. Но, видимо, это было бесполезно.
Надежда все это остановить, и без того призрачная, ускользала с каждой пустой книгой, с каждым ненужным свитком. А Люцифер явно знал, что ему делать, опережая их на несколько шагов.
Тем тревожным утром, он откладывал звонок, настолько, насколько это было возможно, оправдывая себя нежеланием разбудить ее. Но на самом деле причина крылась в другом. Он боялся услышать разочарование в ее голосе. Или боль. Печаль. Тоску. Страх. Ненависть. Боялся, что она скажет ему правду о том, что он не справился, потеряв ее доверие.
Он не достоин ее. Никогда не был достоин. Эгоистичный, с явной проблемой по части самоконтроля, он не сделал ничего такого, что могло бы заслужить ее расположение. Но он готов пойти на все. Совершить возможное и невозможное, лишь бы не допустить, чтобы она пострадала. В этом плане Дэймон был настроен более чем решительно.
Он все еще не понимал, как это Люцифер сумел так быстро обойти печати. Похоже, находчивости ему было не занимать. Конечно, шестая печать не должна пасть столь же легко. И пока она висела над этим миром, ограждая его от наступления Апокалипсиса, у них еще оставалось время. Но Дэймон не желал больше ошибиться и вновь недооценить хитрость и коварство Люцифера.
Поэтому, было решено, что Крис продолжит поиски один, а Дэймон присоединится к Анжеле. Этим он решит сразу две проблемы: будет с ней рядом, прогнав ту отчаянную тоску и боль, терзавшую его сердце в разлуке, и сможет присматривать за Люцифером, не давая ему свободу действий.
Им с самого начала стоило подумать об этом, и не оставлять его одного, или, что еще хуже, с Анжелой. Но они были так озадачены поисками... к тому же, никто не рассчитывал на то, что Люцифер будет торчать в городе рядом с девушкой. И сейчас Дэймон корил себя за этот промах.
Конечно, Самаэль сразу сообщил им, стоило только Люциферу покинуть Сэнт Хиллз. Так же, он сказал, что теперь он направляется на восток. Но они только обрадовались этому. Еще бы, ведь так он будет далеко от Анжелы и не сможет ей докучать.
Но когда Самаэль сообщил им о печати, было уже слишком поздно. Они, наконец, поняли, что упустили свой шанс остановить его.
Крис корил себя за произошедшее не меньше Дэймона. Но его негативные эмоции, ограниченные ангельской сутью, не были так подавляюще сильны, отчего ему приходилось намного легче.
Дэймон же барахтался в непроглядной пучине тьмы, состоящей из страха, ярости отчаяния и других, мало совместимых, чувств. Обычно его спасательным кругом, лучиком света, за который он цеплялся, и который помогал ему выкарабкаться, в таких ситуациях была Анжела. Стоило ему увидеть ее очаровательную улыбку, глаза, полные любви и нежности и, конечно же, эти рыжие, словно огонь, кудряшки, как он успокаивался. Стоило ему услышать ее серебристый смех и такой приятный голос, как его сердце наполнялось теплотой и умиротворением.
Сейчас же у него не было такой возможности, и он ненавидел мир без нее. Потому что, когда рядом не было Анжелы, из него исчезали все краски жизни, а взамен оставалась лишь боль и тьма, из которой невозможно выбраться самостоятельно. Потому что, радость уходила вместе с ее улыбкой.
Анжела была самым светлым, что только ему довелось испытать в этой долгой жизни. И самым дорогим. Он любил ее с такой бешенной силой, так страстно, так нежно, как никто и никогда не смог бы. Ему хотелось защищать и оберегать ее, оградить от всех неприятностей и проблем.
Он часто скрывал свои настоящие чувства за насмешкой и язвительной улыбкой, и только с ней он мог быть настоящим до конца, мог раскрыться. Она одна понимала его так, как не вышло бы и у всех ангелов этого мира, вместе взятых.
И, конечно, ради нее он был готов совершенно на все. Это не было пустым звуком, или бахвальством. Он мог снова и снова жертвовать своими крыльями, душой, жизнью, да чем угодно, лишь бы только она была счастлива, лишь бы видеть улыбку на ее лице и слышать ее смех.
