Харпер и Стенфорд пошли красными пятнами, но на чердак действительно отправились, причем молча.
После, убедившись, что главные возмутительницы спокойствия отправились к месту отбывания наказания, Би повернулась к остальным обитательницам дома, явно планируя и на их счет какую-то соразмерную кару.
— Так, Уолш, Шеридан, Карвер, Шепард, МакЛейн, сюда. И не пытайтесь симулировать глухоту, иначе доносить свои пожелания я буду пинками и оплеухами!
Следующей группе приговоренных не оставалось ничего другого, кроме как выйти перед строем и выслушать свой приговор.
— Вы у нас бытовики? Бытовики. Почему в доме настолько грязные окна?! В Тета Пи Омега траур! Скоро поминки, а стекла настолько грязные, что скоро свет придется включать и днем! Хотите опозорить сестринство перед всем университетом?
Вообще, на помывку окон выделялась строка в бюджете и в итоге нанимали специалистов… Но я и не подумала напоминать о том, о чем Би и так несомненно в курсе. Просто подруга решила по старой памяти отыграться на бывших сестрах.
— Прямо сейчас? — только и пискнула Джейн Шепард.
Дальше этого ее протест не пошел.
— Прямо сейчас! — рявкнула начальственным тоном Сандерс. — Никакого «потом»!
Через десять минут единственными незанятыми людьми в доме остались я и Блэр, не без ехидства взирающая на меня.
— Не можешь гонять их сама, пользуйся услугами Лиама. Один леденец — и все обошлось бы тихо и мирно, причем даже без моего вмешательства, — принялась наставлять меня на ум Сандерс. — А вообще, хватит уже нянчиться с девочками, а? Вот заведешь своих детей, тогда и станешь проявлять заботу и душевную нежность. В сестринстве с такой политикой сожрут и не заметят.
Я только вздохнула покаянно и развела руками, признавая свою несостоятельность как управленца. То есть организовать все было мне и по силам, но рано или поздно окружающие начинали считать, что можно протестовать против моих слов, причем без боязни кары.
— Ладно, год один продержаться осталось, — махнула рукой на воспитательную беседу Сандерс. — Купи пакет леденцов, Вэл, и используй по мере необходимости.
Заветным пакетом леденцов я обзавелась в одном из магазинчиков кампуса по пути на лекции. С десяток конфеток мигом перекочевали в карманы джинсов и куртки, что называется, «на всякий случай». Учитывая, какие фокусы норовят выкинуть в последнее время раз за разом окружающие, без помощи потусторонних сил точно было уже не обойтись.
В этой мысли я утвердилась после того, как прямо у входа в учебный корпус, на меня вышла бледная как сама смерть и явно разъяренная Эльза Ласлоу, которая с таким остервенением сжимала в своих руках носовой платок, что непонятно еще каким чудом он еще цел.
— Мисс Сеймур, — прошипела профессор Ласлоу с такой интонацией, словно бы само мое имя уже является самым мерзким ругательством из всех, какие только известны человечеству.
Первым моим порывом стало страстное желание развернуться и бежать от преподавательницы куда подальше и как можно быстрей. Но настолько откровенное малодушие мне откровенно претило, да и сбеги я сейчас — и признаю свою вину не пойми в чем. Нет, участие в судьбе Уилли я отрицать не собиралась, это поступок исключительно добрый и даже достойный, я им гордилась и скрывать не собиралась, но мало ли какие еще «подвиги» мне заодно припишет профессор Ласлоу, если сейчас развернусь и брошусь прочь?
— Доброе утро, профессор, — обозначила я на лице вежливую улыбку.
Хотелось верить, что удалось сохранить маску дружелюбия и доброжелательности, каковых я к Эльзе Ласлоу, разумеется, не испытывала. Да и кто бы стал относиться к ней хоть сколько-нибудь хорошо, зная, как старая карга тиранит собственного единственного сына?
— Не назвала бы его таким, — резко прокаркала преподавательница и подалась вперед так, словно намеревалась клюнуть меня своим острым носом. — Куда вы спрятали моего сына?!
Хватилась все-таки, не обнаружив ненужного ребенка на положенном месте. И кинулась к первой из возможных подозреваемых.
— Уилли пропал? — изобразила растерянность я.
Вроде как неплохо вышло, естественно. Сама бы себе поверила, если бы не знала, что нагло лгу в лицо «несчастной матери».
— Какая восхитительная невинность, — ухмыльнулась недобро Эльза Ласлоу, сверкая глазами так, что как еще искры не полетели — непонятно. — Думаете, я настолько глупа, чтобы поверить, будто вам ничего неизвестно?! Какая редкостная наглость!
Голос женщина повышала все больше и больше, если в начале разговора на нас изредка с вялым интересом смотрели прохожие, то теперь, когда профессор буквально орала на меня посреди улицы, люди даже начали останавливаться, чтобы полюбоваться на разгорающийся скандал.
Такое внимание лично мне показалось излишним, так что я попыталась просто обойти разошедшуюся женщину и войти в корпус, до занятий оставалось всего ничего. Однако Эльза Ласлоу была твердо намерена вытрясти на меня если не правду, то душу. Фурия вцепилась мне в руку, причем так сильно, что стоило ждать после появления синяков.
Ее измятый носовой платок упал на землю.
— Ты никуда не уйдешь, пока я не получу назад моего сына! — рявкнула мне прямо в лицо профессор Ласлоу, преисполненная уверенности, что именно я повинна в исчезновении Уилли.
А ведь самое ироничное заключалось в том, что сын ее сбежал исключительно по собственной воле. Я и братья Зета Каппа Пси просто дали ему возможность не возвращаться к матери, и в эту возможность мальчишка вцепился намертво.
Спасение пришло неожиданно, однако именно от того, кто и регулярно выручал меня в последнее время, словно искупая старый грех.
— Профессор, вы ведете себя неподобающим образом по отношению к студенту! — прорычал вклинившийся между мной и остервеневшей женщиной Дин Лестер, а после заставил Ласлоу отпустить мою руку. — Как это понимать?!
Эльза Ласлоу только дышала тяжело, молчала и пялилась на меня через плечо декана. Она совершенно точно не считала, что поступает неподобающим образом и каяться не собиралась.
— Кто бы сомневался, что вы тут же кинетесь спасать свою любовницу, — выдавила изменившимся голосом мать Уилли.
Я только тихо простонала от полной безысходности. Хизер Милтон умерла, но дело ее живет и здравствует. Сплетня оказалась на диво живучей и, кажется, накрепко укрепилась в умах обитателей кампуса.
— В мой кабинет. Немедленно! — отчеканил профессор Лестер подчиненной. — Мисс Сеймур, на занятия.
Разумеется, декану я тут же подчинилась и опрометью бросилась в лекционную аудиторию. Под липкими, любопытными взглядами, которые после финального выпада профессора Ласлоу, кажется, пытались мне под кожу забраться, стало откровенно неуютно и даже гадко. Хотелось спрятаться, так почему бы не в аудиторию?
Почему только людям нравится злословить о других? Вот жила себе шесть лет тихо, мирно, ни в чем порочащем замечена не была ни единого раза. Да меня столько раз в пример ставили и преподаватели, и студенты, что впору в бронзе отливать. А тут одно только вовремя ввернутое излишне языкатой заразой слово — и все, уже по всем статьям павшая женщина.
