Я даже немного смутилась от такого проявления заботы, но молодой преподаватель только махнул рукой.
— Сейчас тебе нужен кто-то со стороны, — сказал он с улыбкой, — тот, кто не является частью вашей системы.
Поразмыслив немного, я согласилась с тем, что Мэтьюс совершенно прав. Потому что ребята и о Солнышке, и о Пауке судили немного… стереотипно.
— Вы правы, сэр. Наверное, — вздохнула я и сделала первый, самый приятный глоток чая.
И снова Николас Мэтьюс улыбнулся и уселся напротив. Тоже с чаем.
— Совсем замучили тебя мальчишки?
Не нужно было обладать особой догадливостью, о каких именно мальчишках речь.
— Сил нет, — со вздохом подтвердила я, устало прикрывая глаза. — Это совершенно невыносимо. Они не разговаривают друг с другом. Точней, Брендон игнорирует существование Арджуна. И Солнышко просто не может пробиться сквозь оборону Паука. При этом Брен продолжает готовить документы на перевод. Мы разговаривали с дядей Кираном, просили помешать Брендону, но дядя сказал, что не имеет права лезть в эту историю! И хуже всего, кажется, во всем виноват как-то Арджун, но и на меня Брен обижен!
Я подозревала, Мэтьюс вообще ничего не понял в моем лепете, но, по крайней мере, кивал он сочувственно и явно готов был слушать и дальше. Хоть какое-то утешение.
— Нужно понять мотивацию Брендона, — произнес профессор. — Если понять причину, станет понятно, за что нужно извиняться.
Вот только «Для него „извини“ — это пустой звук».
— А еще… Ну, Солнышко… Я поняла, что он неидеален. И это неприятно.
Тут Мэтьюс захохотал, едва не вылив на себя чай.
— Дженни, господи ты, боже мой, все люди неидеальны. И Арджун не исключение. Если тебе был дорог идеальный принц… то лучше подумай, настолько ли ты любишь Солнышко.
Настала уже моя очередь давиться чаем. Как можно говорить такие вещи… или можно?
— Вот не надо делать такие глаза, Джейн. Ты еще мало что знаешь о любви, так что не воспринимай все слишком уж серьезно, как будто все раз и навсегда.
Скажи мне эти же слова кто-нибудь из наших, наверное, я бы даже смогла ответить что-то резкое. Потому что их опыт был равен моему, но что сказать тому, кто гораздо старше и уж точно лучше понимает в жизни, я не знала.
— Может, надавить на Арджуна посильней. Если он расскажет, в чем проблема… — вздохнула я.
Профессор покачал головой.
— Ты ничего не добьешься. Арджун Бхатия юноша скрытный, упорный, до определенной степени коварный… Он не станет тебе каяться, Дженни. В этом случае проще добиться правды от Брендона. Сейчас он уязвим.
Брендон — и вдруг уязвим? Я прыснула от таких слов.
— Дженни, что это за сексизм в отношении несчастных мужчин? — усмехнулся Мэтьюс. — Ты думаешь, мы не испытываем боли, только потому что считаемся «сильным полом»?
Мне вспомнился Брендон, свалившийся с приступом лихорадки просто потому, что нервы подвели.
— Ну… Да, я знаю, что и мужчинам бывает больно, но даже в таком состоянии Брен все равно сильней и умней меня. В десятки раз. И что делать?
Профессор пожал плечами.
— Ждать. Ждать и следить за тем, что происходит вокруг тебя. Ну, а еще не забыть готовиться к балу в День Всех Святых, Джейн. Никакие переживания не должны выбивать у красивой девушки из головы мысли о бале и нарядах.
Бал…
— Как можно сейчас вообще думать о балах? — округлила я глаза.
У меня тут как бы мир рушится, какие наряды?!
— А когда еще о них думать, Джейн? Не вздумай махнуть на себя рукой только потому, что мужчины в твоей жизни начали страдать ерундой.
Я фыркнул. Сказал тоже, мужчины в моей жизни. С другой стороны, ведь это правда. Арджун занял в моей жизни место едва ли не большее, чем отец. Точней, Арджун и Брендон вместе.
— Если удастся узнать что-то новое об этих двух паршивцах, я все расскажу тебе. Даже если одной тебе не под силу с ними справиться, вдвоем мы наверняка что-нибудь придумаем.
По совету профессора Мэтьюса я постаралась хоть немного отключиться от проблем с парнями и заняться чем-то более приятным. Бал показался самым приятным способом немного развеяться. Правда, наряды пришлось выбирать с кузинами по каталогам, потому что и дядю Кирана и, что куда хуже, моего отца, едва не хватил удар от того, что я могла покинуть университет. И даже напоминание о том, что меня и в университете прекрасно могли ранить, не помогло.
— Да ладно, Сеть решает все проблемы, Джейн, — утешала меня Ви, теребя в руках букет фиалок. — Мы друг друга измерим, выберем понравившееся платья из каталога и закажем. Все привезут. Для нас так и вовсе расстараются.
Девушки из высшего общества и все такое. Никак не привыкну.
— А что это за букет? — спросила я, указав на совершенно замученные фиалки.
Вайолет неожиданно сильно смутилась.
— Лекс пытается играть в романтика, — тут же сдала кузину с веселым фырканьем Бель.
Ви покраснела как свекла и смолчала.
— Э… Лекс? Серьезно? — искренне удивилась я, не понимая, с чего Александру оказывать знаки внимания кузине.
Нет, я помнила, что Брен старался дать своему младшем брату шанс побыть подольше с Ви, но также и помнила, что за Лексом уже имелся длинный след из разбитых сердец. И то, что теперь Александр пытался ухаживать за Вайолет…
— Аннабель Мария Стоцци, когда ты научишься держать язык за зубами?! — возмутилась Вайолет, пряча злосчастный пучок цветов за спину. — Ну и что, если Лексу вздумалось ограбить университетскую оранжерею? Если об этом узнают, фамилия Фелтон будет опозорена! А так как я тоже ее ношу…
Такая забавная, честное слово. Боится за честь семьи. Точней… Да нет, не особо боится, просто нужна хоть какая-то отговорка. Всего лишь дурацкие украденные цветы, но столько переживаний. Неужели ей они так понравились? Или ей понравились не цветы?
— Вот Арджун наверняка дарит что-то утонченное и не выставляет этого напоказ, верно? — предположила Вайолет. — Наверняка белые розы. Символ чистой любви.
Я покраснела, вспомнив ту засушенную розу. Единственную.
— О чем ты? Мой брат никогда и никому цветов не дарит, — махнула рукой до того молчавшая Инди. — Какие-то там личные заморочки. Так что бедной Джейн еще тоскливей, чем Ви.
Я замерла, пытаясь уложить в голове то, что услышала. Казалось, будто я сошла с ума.
Арджун… Солнышко не дарит цветов. Подозреваю, и по ночам в комнаты к девушкам он тоже не пробирается. Господи, какой я была глупой… Арджун ведь ни единого раза после не пытался поцеловать меня так! Ни одно его слово, ни один жест… Он никогда не давал повода думать…
Тогда возникает вопрос, кто же тогда меня поцеловал?
