Преподаватель расстроенно вздохнул.
— Ладно, и не таких переживал… Хотя нет, таких не переживал, но шанс есть.
Все занятие в моей голове гулял ветер и совершенно ненужные, посторонние мысли. Я даже записывала на автомате, не подключая мозг. Разумеется, профессор Мэтьюс заметил, что я лоботрясничаю и даже не пытаюсь вникнуть в материал. Судя по очень недовольному взгляду, меня непременно отчитают на перемене.
Меня постоянно кто-то отчитывает.
— Дженни, ты сегодня была очень рассеяна, — не разочаровал меня профессор Мэтьюс после того, как все разошлись. — Тебе стоит взять пример с кузенов и проявлять больше старания.
Под укоризненным взглядом обожаемого профессора я мучительно покраснела и потупилась. Разочаровывать, а уж тем более расстраивать профессора Мэтьюса мне совершенно не хотелось. Не после того, как он столько раз поддерживал меня, выслушивал…
— Простите, сэр, — покаянно вздохнула я. — Просто слишком много всего случилось, вот я и… Но я исправлюсь! Даже не думайте, я буду стараться!
Профессор Мэтьюс подошел вплотную и с грустью произнес:
— Ох уж эти девушки. Даже страшно представить, что творится в твоей голове. Главное, хотя бы постарайся не расстраивать отца. Слишком сильно.
Я широко улыбнулась.
— Буду очень стараться. Ну, и кузены за мной присмотрят, хочу я этого или нет.
Профессор покачал головой и сказал, что я совершено неисправима. И точно Лестер по всем статьям.
Но ведь это неправда! У меня прекрасный характер, чего только все наговаривают, а?!
После занятий я решила позаниматься в библиотеке вместе с одногруппниками. Следовало действительно как-то более ответственно подходить к учебе, а то даже совестно на фоне других кузенов и кузин, которые столько времени тратят на подготовку к занятиям. Паук так и вовсе живой укор всем любителям полоботрясничать: мало того, что умный, так и трудоголик ко всему прочему.
Вместе с профессором Мэтьюсом я дошла до столовой, чтобы перекусить, потом купила в магазинчике бутылку воды с собой и вместе со знакомыми девушками добралась до библиотеки. Приниматься за гранит знаний не хотелось, но хотелось, чтобы мной гордились хоть чуть-чуть.
В библиотеке обнаружился и Брендон, он засел у окна, особняком от всех. Приближаться к нему не решались даже влюбленно глядящие на Паука девушки, таким серьезным и занятым казался Паук. Тот, кажется, был только рад одиночеству и не желал, чтобы кто-то составлял ему компанию. Брен вообще не отличался общительностью. Я махнула кузену рукой, но тот только молча посмотрел на меня. И все. Ну, словом, как обычно.
Теория магии давалась мне… в общем, я начала понимать, что стоило бы больше внимания уделять геометрии и алгебре, которые использовались при создании заклинаний сплошь и рядом. Уже через час я осознала, что помощь бы точно не помешала. Одногруппники тоже грустнели на глазах, кто-то больше, а кто-то меньше, но у меня было весомое преимущество, которое сидело у окна, отгородившись от всего мира учебниками. Но у них-то не было гениального кузена, в отличие от меня. Главное, собраться с духом и решиться подойти к Брендону. В том, что он не откажет, я не сомневалась. Конечно, Брен в очередной раз убедится, что я дурочка, но мне не привыкать. Да и экзамены-то в любом случае сдавать придется, так что пусть лучше о моей глупости узнает кузен, а не экзаменатор.
Под растерянными взглядами однокурсников я подхватила свою тетрадь и подсела к Пауку.
— Что тебе, Лестер? — с какой-то усталой обреченностью спросил Фелтон.
Вздохнула, ткнула пальцем в никак не поддающееся уравнение и жалобно произнесла:
— Не могу разобраться.
Брендон едва слышно вздохнул и принялся объяснять, выводя формулы в моей тетради. В очередной раз убедилась, что почерк у Фелтона точно такой, какой должен быть у аристократа. Чертово совершенство, что тут сказать еще.
— Разобралась? — в итоге спросил Паук устало, с надеждой глядя на свои книги, к которым, наверное, мечтал вернуться.
К моему удивлению, клубок формул в голове теперь был аккуратно разложен на составляющие, и сложный материал поддался.
— Да, Брен, спасибо большое, — выпалила я и широко улыбнулась. — Ты лучший!
Кузен закатил глаза.
— Я и не сомневался в этом. Иди уже.
Подхватив записи, я вернулась за свой стол под завистливо-недоуменными взглядами однокурсников. Ну да, им-то помочь некому.
Я открыла воду и сделала несколько глотков… А потом внутренности прошило такой болью, что не удалось удержаться от крика.
— Она выживет, Френсис, — услышала я смутно знакомый женский голос. — А ты, мальчик мой, выпей это. И не сверкай глазами, тебе нужно успокоиться. С девочкой все будет хорошо, она сильная, кровь Джейн защитила ее.
Все болело.
— В воде был цианид с парой добавок, рассчитанных на то, что яд выпьет темный маг, — продолжила говорить женщина. — Но Джейн у вас с сюрпризами, так легко ее не убить. Расскажете, в чем секрет?
— Простите, целитель Синклер, но семейные секреты не раскрываются даже ближайшим друзьям, к которым вы относитесь, — мягко, но непреклонно ответил дядя Френ.
Точно! Целитель Синклер, глава университетского лазарета, я ее видела, но только мельком до этого времени. Не было у нее повода слишком много внимания уделять моему здоровью.
Тошнило и безумно хотелось пить, но сил не оставалось даже на то, чтобы застонать. А вот чутье на темных вокруг меня словно бы обострилось в разы. В комнате сидели дядя Френсис, Арджун и Паук. А еще где-то совсем близко от меня находился еще один темный. Я не знала его, но он тянулся ко мне с жадным любопытством. Однако стоило самой начать изучать чужака, как тот буквально исчез с «радаров».
— Это я виноват.
А вот теперь заговорил Брендон, которому зачем-то захотелось заняться самобичеванием. Виноват он, видите ли. Ну что за чушь приходит в голову его паучейшеству?
— Мистер Фелтон, я сказала вам выпить успокоительного, а не исповедоваться! — грозно напустилась на кузена целительница.
Опять у Паука нервы шалят.
— Правда, Брен, на тебе лица нет, — попытался заговорить с лучшим другом Арджун, но Брендон и не подумал отвечать.
Так и не помирились. Ну что за люди? И ведь даже обвинить в ссоре одного только Паука никак не получится, уж слишком явно демонстрировал чувство вины сам Арджун.
— Со мной все в порядке, — прохрипела я с большим трудом.
Конечно, на самом деле со мной точно было не все в порядке. Скорее уж очень плохо было, но раз выживу, то ладно, черт с ним. Пусть только не волнуются и не ругаются.
Стоило только подать голос, как рядом со мной, судя по топоту, оказались все до единого.
