— Ты наследница Лестер, — решила совсем уж добить меня Индира. — Тебе нужно каждый день выглядеть соответственно своему статусу. От этого зависит репутация твой семьи.
Как по мне, так это глупо, когда тебя оценивают по тому, как ты одет, но, по словам всех моих родственников, подобное в порядке вещей.
— Я ничего не умею, — буркнула я, надеясь, что теперь меня должны оставить в покое.
Аннабель улыбнулась мне нежно и с угрозой произнесла:
— Научим.
Парни начали собираться ближе к полудню, и мне пришлось идти встречать их в холл как приличной хозяйке дома. Как назло, каждый притащил по букету, так что к концу ритуала встречи гостей я была похожа на клумбу. Хорошо еще подарки согласились вручить чуть позже. Следовало заранее подготовить стол, на который я бы смогла сгрузить все это богатство, но у меня это вылетело из головы, а напомнить никто не посчитал нужным. В итоге я страдала.
Первым явился как всегда сияющий Арджун, который при встрече поцеловал в щеку. Сразу вспомнилось то наше прощание, о котором никогда не должны узнать старшие, и я даже почувствовала себя немного разочарованной. Но, с другой стороны, целоваться при всех и, хуже того, при папе… Отец явно к такому еще морально не готов, пусть Солнышко в роли моего парня отца и полностью устраивает.
Следом за Арджуном явились Лео, Вал и Ви, полный комплект, как прошептал на ухо развеселившийся Солнышко. Затем подоспел и Адриан Стоцци. Спустя несколько минут появился и Лекс. С ним мы, конечно, не были хорошими друзьями, но не позвать его я просто не могла как минимум из-за теплых чувств к тете Катарине.
А вот Брендона не было.
— Ты уверен, что он вообще придет? — встревоженно спросила я Арджуна.
Все-таки хотелось, чтобы сегодня собрались все члены нашей слегка сумасшедшей семьи.
— Еще не полдень, Дженни. Не переживай, — ободряюще улыбнулся мне Солнышко и погладил по голове. — Никуда он не денется.
Вот я в этом была не уверена. Если что-то придет Пауку в голову…
Взрослые приехали в начале первого. К этому времени я уже осознала свою ошибку, и стол для подарков стоял. Жизнь сразу стала гораздо приятней, хотя с непривычки ноги от каблуков немного устали. Для того, чтобы поприветствовать родственников, ко мне присоединился отец. При виде дяди Френсиса его как обычно перекосило, но все привычно не обратили на это внимания. Даже сам дядя Френсис, которого старательно прожигали недовольным взглядом.
— А где мое старшее чудовище? — поинтересовалась первым делом тетя Катарина, не обнаружив поблизости первенца.
Я пожала плечами.
— Не пришел.
Надежды на то, что в итоге Паук все же явится, уже не оставалось. Наверное, решил нарушить собственное обещание. Хотя я это обещание у него буквально выжала и вела себя чересчур навязчиво. Но человеку раз в жизни исполняется семнадцать лет, мог бы и наступить на горло обиде, гордости или чем он там руководствовался.
Тетя недовольно хмыкнула.
— Вот же паршивец. Я ему еще выскажу, как можно и как нельзя вести себя с родственниками.
Я тихо вздохнула.
— Мне кажется, Брендон и так все прекрасно понимает. Так что не стоит.
Ну, не хочет меня видеть — и черт с ним. Можно подумать, он центр вселенной. И столько усилий зря… Когда снаружи донесся звук мотора, я рассчитывала, что явится подзадержавшийся Паук, но это был профессор Мэтьюс. Улыбался молодой мужчина чуть смущенно, и растеряно оглядывался, словно Лестер-лодж его сразил наповал. Странное дело, ведь Фелтон-холл, в котором преподавателю приходилось бывать не раз, был не менее впечатляющим.
Приглашению профессора Мэтьюса папа не обрадовался, пусть и не настолько сильно, как приглашению Брендона, но все-таки вполне любезно поздоровался. Наверное потому, что остался в меньшинстве. Все остальные присутствующие испытывали к преподавателю истории магии исключительно теплые чувства.
— Поздравляю, Джейн, — сердечно произнес Мэтьюс, вручая мне небольшую бордовую коробочку, перевязанную белой лентой. — Счастья тебе.
Сердце внезапно защемило. «Счастья тебе». Мама сказала тоже самое на мое шестнадцатилетие. Тогда праздник был совсем скромный, пришли только две мои одноклассницы, Кэрри и Элен, но мама тогда была жива.
— Спасибо, сэр, — улыбнулась я, стараясь не выдать, что счастья-то как раз сейчас не испытываю.
— Сэр. Вот я и почувствовал себя старым, — рассмеялся профессор Мэтьюс, хитро посверкивая голубыми глазами.
После такого заявления я с девочками, стоящими рядом, тихо прыснули. Вот до старости Николасу Мэтьюсу было еще очень далеко. Сейчас, с сияющей улыбкой… Да он мне казался едва ли не ровесником Арджуна. Но, как обмолвилась как-то тетя Эшли, такой тип мужчин до седин выглядит по-мальчишески.
— Что же, раз все гости собрались, можно уже пройти в зал? — произнес отец, кажется искренне радуясь, что собрался не полный набор.
Все-таки Солнышко ошибался, говоря, будто Брендон не нарушает данного слова. Может, все дело в том, кому именно он это слово дал? Столько стараний — и все зря, Паук все-таки не снизошел до меня.
Обед проходил так, как я уже успела привыкнуть: свободно, весело, ребята перешучивались, старшие женщины обсуждали моду и почему-то политику, папа вяло переругивался с дядей Френсисом, чему никто не удивлялся. Тетя Катарина только изредка закатывала глаза после очередной фразы в этом постоянно повторяющемся споре.
— И все-таки, Френсис, где твой сын? — вполголоса спросила тетя Катарина у мужа украдкой, но я услышала.
Мужчина посмотрел на нее искоса и выразительно хмыкнул.
— Ты так говоришь, словно не принимала участия в его создании.
Кажется, тетя сильно разозлилась из-за поступка Брена.
— Участвовала, но, кажется, от меня ему ничего не досталось. До последней мелочи в тебя. Хотя нет, ты у меня обаятельней, — проворчала глава полицейского спецназа. — Так где носит этого монстра? Мог бы и снизойти до скромного собрания…
Я усиленно смотрела в другую сторону, делая вид, что увлеченно слушаю, как Арджун и Лео обсуждают занятие секции по плаванию. Но, подозреваю, уши у меня поворачивались как локаторы в нужную сторону.
— Оставь в покое мальчика, у него сейчас кризис, королева моя. Но не сомневаюсь, скоро все придет в норму.
Кризис? Любопытно.
— Пока все придет в норму, он успеет испортить отношения со всеми родственниками. Даже Арджун говорит, что наш старший стал неимоверно странным в последнее время. И зачем, скажи на милость, обижать девочку? — продолжала вполголоса возмущаться тетя. — Это все твое воспитание. Ты слишком много ему позволял с самого детства.
Френсис Фелтон стоически молчал, позволяя супруге обвинять его в педагогических промахах. Когда женщина все-таки выдохлась и умолкла, заговорил.
