— Признаться, я и подумать не мог, что вы практикуете порку. - Он пытается казаться серьезным, но слишком уж «нарочно» прячет какой-то только ему одному понятный топорный подтекст. - Но я слышал, что брюнетки более склонны к разным… кхммм… пикантным играм для тех, кому уже исполнилось восемнадцать.
— Коряга, можете даже не сомневаться, если сейчас вы не удовлетворите мое очень ненасытно любопытство, то я с удовольствием устрою вам такие пикантные игры, после которых предвыборная гонка покажется вам игрой в куличики.
— Охотно верю, дорогая! - Он миролюбиво показывает ладони, как будто хочет убедить, что не держит про запас какую-то ужасну каверзу.
— Зря стараетесь, - сразу обрубаю его неудачную попытку. - Даже если вы из собственной шкуры выпрыгнете, я все равно больше никогда вам не поверю.
— Я бы предпочел выпрыгнуть из штанов по случаю нашего первого брачного утра, но вряд ли мы успеем справиться до прихода журналистов. Хотя, если хотите, можем заставить их ждать. - Коряга заговорщицки подмигивает. - Представляете, сколько слухов это породит?
Поразительно. Он, похоже, считает эту икоту удачной шуткой.
Но я не успеваю возмутиться, потому что в наступившей тишине мой желудок громко и требовательно требует еды. А в комнате оглушительно громко пахнет жаренным мясом. С кровью, как я люблю. И гренками свежего гречишного хлеба - тоже как будто по моему личному заказу.
Коряга хмурится и решительно обходит кровать, чтобы скрыться в гардеробной и вернуться оттуда со столиком. Помню, когда-то давно, когда Нана и Аврора еще не были замужем и мы иногда гуляли по мебельным магазинам, воображая себя хозяйками модно обставленных интерьеров, там был похожий столик. Только, может, не совсем белый, а цвета слоновой кости, но не суть. Нана мечтательно воображала, что однажды в ее жизни появится мужчина, который будет приносить ей кофе в постель именно на таком столике. Аврора предпочла подборку свежих модных журналов. А в моей голове почему-то отложилась фантазия на тему большой фарфоровой тарелки и сочного стейка на ней.
Коряга, чтоб ему икалось, словно поковырялся в моих фантазиях и в точности повторил одну из них. Еще и эта красная нитка соуса поверх румяного мяса, перечеркнутого полосками от решетки гриля.
— Это у вас там гранатовый соус? - все-таки спрашиваю я.
— Да, - плотоядно усмехается Коряга. - Может, объявим стратегическое перемирие? Мне слишком сильно нравится пикироваться с вами, и я не прощу себе, если из-за голода вы не сможете делать это в полную силу.
Наверное, у меня рассудок помутился из-за отсутствия нормального ужина и привычной чашки кофе утром, но я готова предложить перемирие ради этого душистого куска мяса. Потому что спорить под музыкальное сопровождение урчащего желудка будет смешно и нелепо.
— Я сам это готовил, - с гордостью заявляет Коряга.
— Хотите, чтобы мне кусок в горло не полез? - вздыхаю я, позволяя ему поставить столик на кровать. Потом он отходит и удобно устраивается в кресле напротив, укладывая на подлокотники свои длинные мощные руки.
Этот лунник, конечно, очень хорош.
Все эти молодые мальчики на обложках журналов мужской моды не идут ни в какое сравнение. Может, это во мне говорит зрелая тридцатипятилетняя кровь, но я считаю, что зрелый крепкий сорокалетний мужчина, который держит себя в форме, умеет стильно одеваться и решать проблемы - это почти как виагра, только лучше и эффективнее. Чего стоит одно: «Успокойся, я все решу».
Внезапный прилив слюноотделения списываю на голод, а не мускулистый пресс Коряги, который, пока лунник вот так развалился в кресле, как раз и похож на пресловутую стиральную доску.
Я забираюсь обратно в кровать, устраиваю гору из подушек и скрещиваю ноги по-турецки. Первым делом хватаю чашку и отхлебываю кофе. Он ровно той температуры, чтобы разлиться горячей терпкостью по языку, но не обжигать.
Стейк разделываю в считанные минуты, накалываю на тяжелую серебряную вилку самый поджаренный ломтик, щедро окунаю в лужицу гранатового соуса и отправляю в рот.
— Мммм… - мычу, прожевывая абсолютно безупречно приготовленную говядину, смакуя идеальное сочетание мясного сока и кисло-сладкого граната. - Коряга, когда я подам на развод и раздену вас до нитки, ступайте работать в стейк-хаус - вы осчастливите мясоедов.
Он как будто хочет что-то сказать, но закашливается.
— Так что вам же лучше, - продолжаю я, откусывая идеально прожаренную хрустящую гренку, - если вот эта вещица на моем пальце - просто идиотская, детская, самая бестолковая, но все-таки шутка.
— Марго, вы меня пугаете, - усмехается лунник. - Может, мы поговорим об этом после того, как вы позавтракаете?
— Зря надеетесь, что после этого в моем желудке не останется места чтобы проглотить вдогонку и вас.
— Боюсь, у меня нет выхода. Ваш желудок… гммм… скажем так, не та часть вашего тела, в которой очень хочется оказаться.
И так и замираю с поднесенной к губам вилкой.
Перевариваю слова, от которых буквально разит пошлым подтекстом.
А когда поднимаю взгляд в сторону Коряги, он как раз очень выразительно щурится и медленно закладывает ногу на ногу.
— Вы портите мне аппетит, господи Шад’Фар. Предупреждаю, что следующую подобную шутку я затолкаю вам в ту часть тела, на которой вы сидите.
— Простите, госпожа Шад’Фар, - он демонстративно, насколько это вообще возможно сделать сидя, откланивается в пояс.
— Ужасно звучит, - морщусь и поскорее кладу в рот следующий кусок мяса, надеясь перебить неприятное послевкусие этого словесного безобразия. Маргарита Шад’Фар! Брррр.
— Приношу свои искренние извинения за глупые шутки, - уже вполне серьезно продолжает Коряга. - Но войдите в мое положение - еще ни разу в жизни мое утро не начиналось с вида роскошной женщины, которая так… трепетно уплетает жаренное мясо и хлеб. Если бы я уже и так не был сражен вами, то сейчас бы непременно потерял голову.
— Осторожнее, Коряга, - тычу в его сторону пустой вилкой, - вы начинаете меня раздражать.
— Ну простите, дорогая, что я не суровый быковатый мужик. - Он корчит такое выражение лица, словно в самом деле не понимает всеобщей любви к угрюмым чурбанам. - Если женщина мне нравится, я привык сразу обозначать свои намерения и стараюсь максимально быстро застолбить территорию. Все остальные вещи ради вашего комфорта и очаровательной улыбки я готов делать точно так же, как об этом пишут в дешевых дамских романчиках по триста рэ за штуку на книжных раскладках автовокзалов. Хотите, порычу?
— Ох, нет! - Делаю еще один глоток кофе и чувствую, что готова говорить на серьезные темы. Но для начала. - Хочу, чтобы вы прикрыли свои накачанные тестостероном телеса и перестали пытаться соблазнить меня этими подростковыми фокусами.
— А это не работает? - Он выглядит искренне огорченным, когда идет в гардеробную и через минуту возвращается оттуда с футболкой в руках. - Нисколечки?
