Глава сорок шестая: Марго
По дороге домой перебираю все варианты предстоящего тяжёлого разговора с К’Рэйгом. В том, что это будет наш самый сложный разговор, вообще нет сомнений - он просил не делать глупостей и обо всем ему говорить, а я, как обычно, поступила по-своему. Нет, я не жалею об этом - теперь точно знаю, куда может ударить Локс и что в моих силах уберечь мужа от позора. Просто…
— Маргарита Александровна, - водитель распахивает дверцу и помогает выйти.
Я опираюсь на его руку, потому что в голове время от времени шумит, и я не уверена, что смогу дойти до крыльца без посторонней помощи. Но уже через пару шагов водитель передаёт меня - как эстафетную палочку - на руки К’рэйгу.
Он прижимает меня к груди.
Сейчас как-то по-особенному крепко, как будто боится потерять. Или мне просто хочется в это верить?
— Прости, - говорю куда-то в тёплый свитер, к которому прижата почти всем лицом. - Я должна была…
— Еще бы ты не сделала так, как решила, - спокойно и даже как будто с улыбкой отвечает он. - Маргарита, вы все-таки абсолютно неисправимая упрямица.
— Неисправимая. - Мне остаётся только признать и согласиться. - И вряд ли мне удастся переделать себя, мой дорогой супружец. Поэтому, наверное, будет лучше…
— … напомнить вас чаем? - заканчивает мою попытку начать прощание. - Вы ведь именно это хотели сказать, а не огорчить меня вашей очередной самоотверженной глупостью?
Не знаю, как это у него получается, но даже с больной головой и увесистым синяком на челюсти я все равно улыбаюсь.
— «Самоотверженную глупость» нужно внести в цитатник, как описание мотивов почти всех женских поступков, - рискую поддаться его настроению.
— И вы даже не будете против? - посмеивается К’Рэйг. - Можно расслабиться и поверить?
Мне кажется, обращаться друг к другу на «вы» - особенная часть нашего общения. Которая останется всегда, даже если сегодня мы попрощаемся и встретимся лет через двадцать в далёкой-далёкой Галактике.
— Марго, меня всегда немного беспокоит твоё задумчивое молчание, - нарушает тишину К’Рэйг.
Я вдруг понимаю, что уже лежу на диванчике в большой гостиной нашего дома, что под головой у меня подушка, а муж сидит рядом и с видом профессора медицины пытается смочить ватный тампон каким-то дезинфицирующим средством. Смотреть на это можно вечность, потому что выглядит это и правда как подготовка к важной операции. А у меня всего-то синяк или царапина, и в других обстоятельствах я бы, скорее всего, даже не стала бы об этом задумываться.
— Локс сказал, что уничтожит тебя, - я предпринимаю слабую попытку отгородиться от его заботы, но тут же капитулирую под пристальным серым взглядом. - Он на это способен, К’Рэйг.
— Марго, я давно знаю, на что он способен. - Муж прикладывает ватный диск к моей губе - и я морщусь от резкой, но недолгой острой боли. - Чтобы еще раз доказать мне это, совсем не нужно было ставить под удар свою безопасность.
— Я не могла иначе, - виновато опускаю взгляд.
— И это я тоже знаю, поэтому веду себя крайне сдержанно, - посмеивается он. - Иначе, моя дорогая, ваши милые уши уже давно бы сгорели от всех тех «нотаций», которые им пришлось бы от меня выслушать.
Даже когда я заслужила и была готова смиренно все выслушать, он держит себя в руках и даже шутит. Уже и не представляю те времена, когда думала о нем… гммм… плохо, мягко говоря. Сейчас кажется, что это было в какой-то другой реальности.
— Коряга, погоди. - Я беру себя в руки и не давлю романтическому флёру сбить себя с мысли. Отвожу его руку, когда пытается намазать мой синяк какой-то желтой мазью из тюбика. - Ты должен знать. Локс… он…
— Марго, хватит. - На этот раз голос мужа становится жёстче. - Твоя самодеятельность закончена.
— Ты не поникаешь!
— Не понимаю чего? Того, что ты подвергла свою жизнь опасности? Во имя чего, Марго?
— Я хотела… - всхлипываю, потому что в горле словно зыбучий песок, в котором тонет моя храбрость. - Хотела, чтобы он не трогал тебя своими погаными руками. Потому что ты… это все равно… что прикасаться к моему сердцу.
Когда-то давно, в той жизни, где я свысока смотрела на романтические фильмы и книги, я бы нашла миллион шпилек, чтобы высмеять слова, которые только что сама же и сказала. Только сейчас именно эти слова кажутся правильными. Единственными, которые вообще можно сказать мужчине, ради которого готова не только в огонь и в воду, но даже в пекло по битому стеклу.
Я чувствую, как его сильны руки обхватывают меня всю, крепко и уверенно. Если бы объятия были «безапелляционными» - это были бы именно такие объятия. После которых уже бессмысленно говорить о расставании и о том, что так будет лучше, что так будет правильно. У меня едва хватает сил, чтобы кое-как обнять его в ответ, хотя мое слабое карабканье по его свитеру он едва ли чувствует.
— Я тебя никому не отдам и никуда не отпущу, Марго, - каким-то тихим и тоже слегка надломленный голосом говорит Коряга. - Но, пожалуйста… Я знаю, что ты сильная и смелая, отчаянная. Что тигра запугать легче, чем мою храбрую маленькую жену. И что у тебя огромное сердце, которое болит за всех, кто в нем живет, и даже не живет - тоже. Но, прошу тебя, люби всех, стоя у меня за спиной, а не наоборот. Мне так будет спокойнее.
Он немного отстраняет меня от себя и пытливо смотрит глаза в глаза.
— И самое главное.
— Еще не все? - пытаюсь неуклюже пошутить.
— Обещаю, что точно последнее. - Коряга, как маленькой, грозит мне пальцем. - Больше никогда не покушайся на мое право решать все мужские вопросы. Все. Без исключений. И прежде, чем кивать и обещать, хорошенько подумай - потому что в следующий раз я, определённо, буду расстроен чуть громче.
Я прекрасно понимаю, куда он клонит, но все равно киваю без всяких пауз.
И еще сильнее карабкаюсь пальцами по его спине.
Теперь все будет хорошо, потому что мой Серебряный дракон всегда будет закрывать меня собой.
Глава сорок седьмая: К’Рэйг
Никогда не пожелаю даже врагу увидеть то, что пришлось увидеть мне.
Лицо любимой женщины, изуродованное синяком.
Ее немного втянутая в плечи голова, подрагивающие кончики пальцев - и отчаянная злость в глазах, как будто мысленно она уже смирилась с чем-то ужасным, но неизбежным, и приготовилась сопротивляться до последнего. И все это - с теплой улыбкой на губах, рвущей в хлам мою душу и сердце.
И все это - после того, как я и так уже едва не потерял ее несколько дней назад.
Мое терпение порвано в клочья, как тонкая салфетка.
Но я не могу - да и не хочу - винить Марго. Мог бы и сам догадаться, что моя самоотверженная любимая жена никогда не изменит своим привычкам защищать от грязи и злобы даже фиалки на своём подоконнике. Хотя именно сейчас искренне надеюсь, что после нашего последнего разговора она хотя бы начнёт пытаться. В любом случае, я же принял меры по поводу боле тщательного «присмотра» и хочу верить, что на этот раз ей не удастся так просто исчезнуть из-под пристального ока телохранителей.
