Вынужденная и не очень приятная мера, но иначе я не смогу сделать то, что собираюсь.
Пока Марго крепко спит после порции успокоительных, я созваниваюсь с Ш’Иреном. Наш с ним план состоит из двух этапов по уничтожению подонка Лакса. Первого, публичного, и этот шаг остается за Ш’Иреном, его он сделает на сегодняшних предвыборных дебатах. И второго… который сделаю я, когда старая мразь начнёт бесноваться и сделает свою главную ошибку - попробует поквитаться со мной.
— Все в силе? - без лишних вступлений спрашивает племянник. Я уже заметил, что с тех пор, как в нем прорезались политические таланты, он перешёл на такой вот «фирменный» немного резковатый тон. Наверное, в будущем все это сыграет на руку его образу.
— Абсолютно в силе, - добавляю с лёгким нажимном, мысленно запрещая себе даже упоминать Марго.
Эту тему мы похоронили - молча, не сговариваясь, и без намека на воскрешение в будущем.
— Тогда следи внимательно, - хмыкает в трубку Ш’Ирен, - и не забудь купить попкорн, чтобы было вкуснее смотреть, как я буду рвать эту ссаную тряпку.
Часть меня, которая еще помнит его мальчишкой, который прибегал ко мне за наставлениями и советом, хочет предложить племяннику не задирать нос и не взлетать слишком высоко, хотя бы пока. Но другая, которая хорошо помнит его острый и злой взгляд, его упрямо сжатые губы и кулаки, понимает - все, парнишка вырос. И вырос давно, только я все время отказывался видеть очевидное.
Так что мысленно прикусываю язык, задаю пару вопросов, чтобы услышать от него правильные ответы, и желаю ему удачной охоты. Теперь это что-то вроде нашего условного сигнала, которым мы обозначаем наше единство против одного старого чудовища, которое собираемся проучить.
Начальник службы безопасности моего офиса выходит на видеосвязь примерно через час, когда я успеваю выкурить уже две сигареты, хотя раз сто обещал себе завязать. И снова обещаю, что завяжу, когда все это закончится, и когда моя жажда крови будет удовлетворена в полной мере.
— Господин Шад’Фар, - в мониторе у него сосредоточенное, без намека на нервозность лицо, хотя я поставил вполне конкретные и вполне, мягко говоря, незаконные указания, - всё сделано по вашим пожеланиям.
— Я все-еще могу в любой момент подписать вам увольнение любым числом, - на всякий случай предлагаю я. – С хорошим выходным пособием, само собой. И такими же рекомендациями.
Этот вопрос мы обсудили еще вчера, и я, стараясь его не задеть, окольными путями намекнул, что он всегда может отказаться исполнять мою просьбу.
— Последствия могут быть самыми разными, - стараюсь его не обидеть. - Я готов нести ответственность, но не имею права требовать того же от других.
— Господин Шад’Фар, если к моей работе и ко мне лично нет никаких замечаний, я бы хотел и дальше обеспечивать безопасность вашего офиса, - так же уверенно и даже немного флегматично отвечает он. - Последствия понимаю. Причины - тоже.
В который раз понимаю, что все-таки очень недооценивал силу воли и дух простых смертных. Когда все это безумие закончится, наверное, создам какой-то фонд Единства лунников и людей, буду вкладывать туда деньги и не успокоюсь, пока в общении между нашими «расами» не наступит хотя бы относительный мир. Даже если после этого от меня отвернутся все сородичи по лунной крови.
Марго просыпается около двух дня - приходит ко мне сонная и взъерошенная, как сова, и плюхается в кресло прямо мне на колени. Хочется отругать ее за холодные босые пятки, но вместо этого молча поджимаю ее ноги так, чтобы обхватить обе ступни одной ладонью. Удивительно, что она - далеко не самая миниатюрная женщина из всех, кого я знал - все равно кажется дюймовочкой, особенно, когда шевелит подрагивающими от холода пальцами на ногах.
— Ты как? - стараюсь не думать о ее безобразно распухшей губе и темному пятну гематомы. Сохраню эти мысли на потом, когда они будут очень кстати.
— Выспалась, - зевает Марго и еще сильнее поджимает колени, буквально сворачиваясь калачиком. - Супружец, у Ши дебаты через час - надеюсь, вы позаботились о попкорне?
Несмотря ни на что, она находит время для своего фирменного веселого ворчания.
— Я как раз пытался, - достаю телефон и нахожу первую же службу доставки. - Вам сладкий или…
— «Или» - это всякие неполезные вкусовые заменители. - Марго отбирает у меня телефон, в два клика находит сайт кинотеатра и говорит: - Здесь - самый вкусный попокорн с карамелью. Хочу два больших ведерка. Самых больших.
— Может, лучше три? - делаю серьезно задумчивый вид.
— Думаешь, дебаты затянутся? - так же всерьез переспрашивает она.
— Надеюсь, потому что хочу видеть много крови и кишок.
— И это зрелище стоит даже пары лишних сантиметров на моей заднице?
— Вашу задницу, моя дорогая, - опускаю ладонь и весьма недвусмысленно по-хозяйски поглаживаю ее пониже спины, - не испортит ровным счетом ничего. И я ответственно вам об этом заявляю.
Марго довольно задирает нос и снова тычется лбом мне в плечо.
— Ладно, значит, я съем второе ведро под разгромную победу Ши.
Через час, в компании трех картонных ведерок (кажется, почти пятилитрового объема!), обложившись на полу подушками и с парой больших чашек горячего шоколада, мы встречаем появление Ш’Ирена на экране радостными аплодисментами. Точно уверен, что похожее эхо слышал и со стороны кухни, где собрался рабочий персонал. По такому случаю я даже выделил им бутылку вина из личных коллекционных запасов. Некоторые из этих людей видели Ш’Ирена еще небритым пацаном, так что, можно сказать, болеют за него как за родного. Учитывая то, что почти все мои работники простые смертные, я все больше понимаю, что идея создания фонда все меньше становится похожей на шутку и приобретает все более реальные очертания.
Самое тяжелое во всем этом - смотреть на сальную ухмылку Лакса, когда эта тварь занимает свое место за трибуной. И украдкой замечать, как нервно сглатывает Марго. Я приобнимаю ее за плечи и подтягиваю поближе к себе.
Но, к счастью, ее страх улетучивается после первой же колкой шутки Ш’Ирена.
И после второй. И после третьей.
Я с удивлением наблюдаю за тем, как племянник ловко, красиво и почти филигранно, но при этом болезненно нокаутирует старого козла, буквально не давая тому вставить ни одного слова. Стоит Лаксу хотя бы открыть рот, чтобы огрызнуться - как в его сторону летит новая порция издевок и насмешек, разгромных аргументов. На дебаты отведено шестьдесят минут, но уже через тридцать становится абсолютно понято, что морщинистый урод разбит на голову. И при этом - не могу не восхищаться! - Ш’Ирен «избивает» его так ловко, что вряд ли найдется хотя бы одна газетенка, которая посмеет упрекнуть его в «грязной» борьбе. Даже там, где он явно, прицельно и не скрывая намерений бьет Лакса «ниже пояса», забрасывая крючок в сторону его известной в специфических кругах «репутации».
