– Он вышел со своим телохранителем?
Джози закусила губу.
– Я забыла. Это нечто вроде водки. Папа иногда дает Клайду отдохнуть часок-другой, вроде как дает понять, что он будет дома, никуда не выйдет, поработает у себя в кабинете. А сам потихоньку уходит. Ему хочется побыть одному, прогуляться, подумать.
– Итак, ваш отец был вне дома один, гулял и размышлял где-то с одиннадцати и до…
– Я не уверена. Все мы к часу собрались здесь, репетировали, проверяли костюмы вместе с мамой и так далее.
– К часу дня все были здесь?
– Я не знаю. На женской половине все собрались к половине второго. Знаю, это звучит глупо, но квартет у нас женский, мы все собираемся с левой стороны от сцены и называем ее по привычке «женской половиной».
– Может, кто-нибудь не пришел или опоздал?
– Честное слово, не знаю. Мы с сестрами прямо прошли на репетицию, я что-то не помню, чтоб кого-то не было на месте, когда мы ушли со сцены и уступили место квартету «Вечный свет».
– А ваш отец?
– Я слышала, как он проверял звук. У него такой мощный голос. Потом мы все вместе прорепетировали финальную песню и песню на бис. Я пошла к своим. Мне хотелось побыть с Уолтом и Джилли. Это мой муж и моя дочь.
– Хорошо. По какому адресу вы остановились? – Ева записала адрес и кивнула. – Спасибо, Джози.
– Я знаю, Бог все видит. Я знаю, тот, кто это сделал, ответит перед Богом. Но я надеюсь, вы позаботитесь, чтобы тот, кто это сделал, держал ответ и здесь, на земле.
– Это входит и в мои планы, – ответила Ева.
Покинув гардеробную, Ева разыскала Рорка. Он сидел в первом ряду партера и играл со своим ППК.
– Доложи обстановку.
– Бог – это очень большой и очень прибыльный бизнес. Тебе дать полный отчет?
– Пока не надо. Тебе следует уехать домой.
– Ну почему тебя вечно тянет испортить мне все веселье?
Ева наклонилась к нему, чтобы их глаза были на одном уровне.
– Жена его любила. Это не бред собачий. Я люблю тебя.
– Это не бред собачий.
– Если бы я обнаружила, что ты от меня гуляешь, имела бы я право тебя укокошить?
– Если память мне не изменяет, ты меня уже проинформировала, что станцуешь румбу, предварительно разучив все па, на моем хладном трупе.
– Да-да. – Это Еву развеселило. – Но я не уверена, что у розовой Джолин пороху на это хватит.
– Джимми-Джей нарушал… Какая там заповедь говорит о прелюбодеянии?
– Откуда мне, черт побери, знать? Тем более что если бы ты нарушил эту заповедь, я не стала бы ждать, пока ты предстанешь перед Всевышним. Уж я бы сплясала румбу от души.
– Вот это настоящая любовь.
– Можешь держать пари. Есть у меня подозрение, что он гулял налево, но, может, я просто циничная дрянь.
– Ты циничная дрянь, но ты моя циничная дрянь.
– Другой мотив – деньги. Ты говоришь «прибыльный бизнес». О какой примерно цифре речь?
– Если сложить вместе церковные активы, его личные активы, активы, переведенные на имя его дочерей и внуков, личные активы его жены, получится около шести миллиардов.
– Довольно круглая цифра. Ладно, я с тобой еще свяжусь.
Ева разыскала Клайда в маленькой столовой за сценой. Он сидел за столом над чашкой кофе… если это можно было назвать «кофе».
Клайд горько усмехнулся.
– Кофе здесь такой же паршивый, как и в полиции.
– Поверю вам на слово. – Ева села и посмотрела ему в глаза. – У Джимми-Джея был кто-то на стороне?
Клайд тяжело вздохнул.
– Я этого не знаю. Ни разу за восемь лет, что я на него работаю, он не вел себя неподобающим образом с женщинами.
– Это не ответ, Клайд.
Он заерзал на месте, и Ева поняла, что ее подозрение оправдалось.
– Я сам дважды разводился. Слишком много пил, слишком много видел, все это тащил домой и потерял двух жен из-за работы. Потерял веру, потерял себя. Я снова обрел веру, когда услышал, как проповедует Джимми-Джей. Я пришел к нему, и он дал мне работу. Он дал мне второй шанс стать хорошим человеком.
– Повторяю: это не ответ. Он мертв. Кто-то что-то влил ему в воду помимо водки. Поэтому я еще раз задам вам вопрос, детектив-сержант: у него была любовница?
– Похоже на то. Сам я, как уже сказал, ни разу не видел. Но у меня тоже были любовницы раз или два, мне признаки знакомы.
– Его жена знала?
– Если хотите, чтоб я присягнул, я, пожалуй, не стану, а так скажу: нет.
– Почему вы так думаете.
– Если б знала, я бы заметил, почувствовал. Могу биться об заклад, я бы услышал. Думаю, она бы его не бросила, если бы узнала, но мне кажется… Черт, я уверен, она положила бы этому конец. Она женщина мягкосердечная, лейтенант, и она любила его до безумия. Но хребет у нее есть, она бы этого не потерпела. По правде говоря, он любил ее точно так же. Знаю, – добавил Клайд, заметив, как удивленно смотрит на него Ева, – мы всегда говорим, что любим жену, когда гуляем от нее налево. Но он ее любил. Он был без ума от Джолин. Весь загорался, когда она входила. Если бы она узнала и потребовала объяснений, если бы он увидел, что делает ей больно, что она страдает, он бы все прекратил.
– Он же не перестал подливать водку в воду.
Опять Клайд тяжело вздохнул, надувая щеки.
– Верно, не перестал.
9
Ева выделила время, чтобы просмотреть запись прямого эфира. Увидеть последние минуты жизни Джимми-Джея Дженкинса, изучить момент его смерти. Показания свидетелей складывались в четкую картину. Но сейчас ее больше интересовало не случившееся на сцене, а реакция окружающих.
Вот Джолин подбегает к своему упавшему мужу. Шок, ужас, обморок. И если это не подлинный обморок, решила Ева, она лично выдвинет Джолин на евангелический эквивалент премии «Оскар».
Так, теперь Клайд. Выбегает из-за кулис с противоположной стороны сцены, выкрикивает приказы охранникам, велит сдержать напирающую толпу. Дочери, их мужья, техники бегают, спотыкаются, толкаются, кричат.
Столпотворение.
Клайд сдерживает их. Суровые слова, слова копа. А вот, заметила Ева, группа женщин в пышных голубых платьях, расшитых блестками. Все блондинки, все жмутся друг к другу, словно они не разные люди, а части единого целого.
Ева предположила, что это и есть квартет «Вечный свет». Но вот одна из них сделала шаг вперед, прошептала имя убитого – Ева видела, как ее карамельно-розовые губки складывают слова, – и рухнула на колени. И зарыдала, закрыв лицо руками.
