Любопытно. Остановив просмотр, Ева поднялась и направилась за сцену. На пути ей встретился Макнаб.
– Я допросил мужей и охранников. Моя королева уже покончила с дочерьми и большей частью съемочной группы. У нас есть проблема. Один из мужей оказался адвокатом.
– Вот досада!
– Такое случается, – улыбнулся Макнаб. Он вынул пластинку жевательной резинки из кармана своих флюоресцирующих джинсов и предложил Еве. Когда она покачала головой, он отправил пластинку к себе в рот. – Словом, он поднял шум, как и положено адвокату. Уже два часа ночи, людей продержали здесь больше четырех часов, и далее в том же роде.
– Допросы что-нибудь дали?
– Ничего существенного. Адвокат разводит пары, но он просто хочет увезти свою семью домой.
Ева задумалась. Ближайших родственников можно отпустить. Пока. Или…
– Отпусти всех. Никто из них не сбежит. Может, мы дадим убийце несколько часов. Пусть думает, что ему или ей удастся уйти. У остальных будет время подумать, может, вспомнят что-нибудь существенное на повторном допросе. Все равно мне надо кое-что проверить.
– Ладно, пойду открою ворота.
– Мне нужен твой полный отчет – твой и Пибоди – к восьми ноль-ноль у меня дома.
– Рановато. – Макнаб добродушно пожал плечами.
Ева вернулась к Рорку.
– Я всех отпустила. Кого не успели допросить сегодня, допросим завтра утром.
– Какая неожиданная чуткость с твоей стороны!
– Один из зятьев убитого – адвокат.
– В любой толпе хоть один да найдется, – философски заметил Рорк.
– И дело не только в том, что не хочется связываться с адвокатом, это может обернуться к моей пользе. «Чистильщики» тут еще повозятся, – добавила Ева, – бросив взгляд на сцену. – А мне все равно надо кое-что проверить по пути домой.
– Ладно. – Рорк спрятал ППК в карман и встал.
– Нашел в финансах что-нибудь сомнительное?
Рорка позабавила такая постановка вопроса.
– В финансах, если они хоть чего-то стоят, всегда есть что-то сомнительное. Но нет, здесь все в рамках. Кое-где подходит довольно близко к краю, но не переступает. Твой убитый пользовался советами очень умного, изобретательного и недешевого консультанта. Он был щедр в благотворительности, но во мне сидит циник, шепчущий, что он вполне мог себе это позволить. Все эти добрые дела обернулись к его выгоде: помогли ему снизить налоги и прославиться. Он не стеснялся дудеть в свою дуду.
– Не понимаю, что это значит. Никогда не пойму. Если у тебя есть дуда, почему бы в нее не дудеть?
– Дженкинсу это дудение помогало привлекать все новые и новые пожертвования, а это позволяло его семье жить в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывать. Много домов, – принялся перечислять Рорк, – роскошные автомобили, большая обслуга, произведения искусства, драгоценности. К тому же все они, включая маленьких детей, состоят в Церковном штате и получают зарплату. Все совершенно легально, потому что все они выступают на сцене или делают какую-то работу. А церковь платит очень щедро.
– Значит, разорение в самом ближайшем будущем им не грозит.
– Напротив, этот тур давно распродан, и вал пожертвований растет.
– Тут мотив – не деньги, – покачала головой Ева. – Нет, не строится. Конечно, они получат большую рекламную подпитку после его смерти. Ведь эту смерть транслировали по всем каналам. Но магнитом был он сам. – Ева показала на рекламный щит в человеческий рост, пока они шли к машине. – Он тут главный. Он – тот самый парень, на которого сбегаются толпы. Зачем убивать парня, благодаря которому живешь в свое удовольствие? Возможно, мотив – секс, возможно, личная или профессиональная ревность. А может, у меня тут убийца, имеющий зуб на религию. Поэтому он и убивает проповедников.
– Мне больше нравится секс, – бархатным голосом заметил Рорк. – По многим причинам.
– Держу пари, Джимми-Джей был бы с тобой заодно. – Ева назвала адрес дома, где остановилась семья Дженкинса. – Давай проедем мимо, хорошо? А потом поедем в отель «У Марка».
– Где, как ты подозреваешь, он занимался сексом?
– Если парень собирается сходить налево с наименьшим риском для себя, он наймет лицензированную компаньонку. Но если парень проповедует запрет легализованной проституции, он не станет рисковать, что его застукают, пока он оплачивает минет или трах. Значит, если любишь секс и хочешь добавки, пойдешь к той, кому доверяешь, кто находится поблизости. И никто глазом не моргнет, что ты с ней проводишь время.
– Все равно рискованно, – возразил Рорк. – Но риск мог подогревать его аппетит.
Ева покачала головой.
– По-моему, он не похож на рискового мужика. Я тебе больше скажу: мне кажется, он считал, что сидит надежно, как в танке. Тут то же самое, что с финансами. Он позаботился, он принял меры. Обычно одна из его дочерей подливала в воду водку, а жена ничего не знала. Знали только его менеджер, работавший с ним больше двадцати лет, и телохранитель, которому он доверял. Все в семье. У него такая привычка – заправлять воду водкой, но жена пребывала в неведении. Она не притворялась, она и вправду не знала. Если уж ему это сходило с рук, почему бы не завести шашни на стороне?
– Мира нашла бы более возвышенные определения, – заметил Рорк после минутного молчания, – но схему ты описала четко и вполне логично. Вот этот адрес.
Ева окинула взглядом особняк на Парк-авеню.
– Очень мило, просторно, шикарно. Собственная берлога для семьи, отличная охранная система. Сегодня он ушел на прогулку. Если верить младшей дочери, была у него такая привычка. Отшить телохранителя и пойти прогуляться. Для медитации, чтобы зарядиться энергией. Бьюсь об заклад на что хочешь, прогулялся он вот до этого угла и взял такси.
– И поехал в отель «У Марка». – Рорк повернул, чтобы вывести машину на Мэдисон-авеню. – Ночью движение поменьше, днем добираться дальше.
– Ну, допустим, у него это заняло бы вдвое больше времени, чем у нас сейчас. Примерно за то же время он мог и пешком дойти. Но идти пешком шесть-семь кварталов? Слишком рискованно. Многие могли бы узнать его в лицо. Ньюйоркцы привыкли к известным лицам и в большинстве своем на них не реагируют. Они скорее будут есть кошачье дерьмо, чем тыкать пальцами в знаменитость. Но ты смотри: мы проезжаем мимо больших магазинов, ресторанов…
– Где толкутся туристы, – закончил за нее Рорк.
– А они обычно не так пресыщены. Так что хватаешь такси, и ты на месте через… – Ева бросила взгляд на часы, когда Рорк остановил машину перед отелем «У Марка». – Удваиваем время и получаем десять минут. Это максимум, скорее восемь. – Она показала свой жетон швейцару, подбежавшему к машине. – Мне придется оставить машину здесь.
– Ну, может, хоть подвинете ее чуть подальше? – сквозь зубы прошипел швейцар. – Через пару часов у нас тут будет много приездов-отъездов.
