– Ты – совершенный псих, ты в курсе? – сообщает он мне, падая в кресло справа.
– Ну что ты, до совершенства мне еще далеко, – откликаюсь с удивительной даже для себя бодростью, – просто я подумал, что нам, наверное, с тобой не стоит откладывать некоторых вещей до утра. У меня есть вполне конкретная версия, кто нам может помочь найти эту психопатку. И чем мы два часа будем у тебя лясы точить, чтобы потом до утра все отложить, лучше я тебя довезу за пятнадцать минут до нужного человека. Ты её всяко эффективнее меня расколешь.
– Её?
Киваю.
– А ты можешь все-таки не проскакивать для меня того, что тебе уже очевидно, – настойчиво просит Лекс, – что случилось?
– Бардачок открой, – просто вздыхаю. Хочется как-то по минимуму ударяться в эти упоротые объяснения, но тут уж ничего не поделаешь.
Фотографии Лекс рассматривает с интересом музейного работника, которому притащили очень интересный экспонат.
– Нет, интересно её клинит все-таки, – задумчиво произносит он, – я честно периодически думаю, что это у моей женщины самые ядреные тараканы, а нет. Реальность периодически напоминает, что Оля со своей биполяркой – совершенно безобидный одуван. Единственная, для кого она представляет опасность – она сама. А этот экземпляр… От неё у меня конкретно мороз по коже. А я в своей жизни даже мафиози живого видел.
– Энджи жалко, – тихо произношу я, – она совсем этого не заслуживает. Совершенно ничего ведь не сделала, чтобы её так ненавидели. И так отчетливо хотели навредить.
– Где она сейчас? – с понимающим сочувствием спрашивает Лекс. – В порядке хоть? Ничего с нервов не случилось?
– Спит у меня на съемной квартире. Знаешь, чего хочу? Чтобы она проснулась и я смог ей сказать, что все закончилось. И бояться ей нечего.
– Да ты мечтатель, Ник, – Лекс вроде и понимает, но головой качает весьма скептично, – я за этой твоей красоткой уже месяц ношусь. И в сводках полиции она по-прежнему. И с чего ты взял, что удастся найти её так быстро?
– Ни с чего не взял, – морщусь от неприятной новости – она болезненная, будто резкий приступ зубной боли, – я просто так хочу. Хотеть мне никто не запретит. Ни ты, ни реальность.
– Расскажешь, куда мы едем? – тон Лекса становится деловым. – К кому? Зачем? Почему именно к нему?
– К ней, – поправляю я твердо, – на сто процентов именно к ней. Сотрудница из моего клуба. Зовут Арина. Ты говорил с ней кстати.
– Брюнеточка носатая, – Лекс кивает, показывая, что припоминает, – она говорила, что ничего не знает.
– Врет, – улыбаюсь спокойно, – сейчас я в этом почти уверен. Или тогда не знала, но я почти уверен, что она поддерживала с Юлой связь все это время.
– А ты так думаешь, потому что… – терпеливо и очень мягко Лекс намекает мне, что все еще ждет объяснений.
– Фотки, которые ты видел, – коротко дергаю подбородком в сторону бардачка, – они свежие. Сделаны неделю или полторы назад. Очень характерный был ясный день тогда, и морозный – там видно, что деревья в инее. Фотка сделана в клубе. Я вытащил Энджи погулять тогда. И помню, кто именно нам по дороге попался. Из тех троих человек лояльной к моей бывшей оставалась только Арина.
– Или ты слишком хорошо думаешь о других двоих людях, – резонно замечает Лекс.
– Или так, – киваю, – но начать все-таки стоит лучше с Арины.
– Завалиться к несчастной девушке посреди ночи, – Лекс изо всех сил строит из себя скептика, – ты не думаешь, что это перебор?
– Двадцать минут назад она была вполне себе онлайн на Фейсбуке, – кажется, что сейчас успокоить меня может только прицельный удар по голове чем-нибудь тяжелым, – у неё выходной завтра. Может позволить припоздниться с отбоем. Не маленькая девочка, в девять часов не засыпает.
Больше возражений у Лекса не возникает, ну, по крайней мере, пока мы не поъезжаем к дому нашего потенциального осведомителя. Вот тут оказывается, что у нас в корне различаются взгляды, стоит ли мне идти к Арине.
– Я справлюсь один, Ник, – вот тут Лекс оказывается на диво категоричен, – ты сейчас предвзятое лицо, на эмоциях, ты будешь давить. Я не смогу увидеть, как она среагирует на фотографии. А мне нужен чистый эмоциональный срез, чтобы понять – в курсе ли она действительно или снова врет.
Смотрю на него, чувствую, что еще чуть-чуть – и я сам ему сейчас такой эмоциональный срез продемонстрирую, до конца жизни хватит.
Просто отстегиваюсь и вылезаю из машины.
Обсуждать здесь нечего. Сидеть и ждать в машине я просто не могу – никаких жил не хватит.
– Кажется, вопрос совсем не в том, за я или против, чтобы ты присутствовал, – ворчит Лекс, нагоняя меня на ступенях подъезда.
– Вопрос в том, чтобы я никого не убил сегодня, – киваю устало, – вот за этим ты и нужен. Быть хорошим полицейским, что оттащит меня сначала от одной стервы, потом от другой.
– Эк тебя прижало, – Лекс покачивает головой.
А я вспоминаю Энджи – бледную, напуганную, не знающую, куда ей бежать и как спасаться, и пожалуй, “прижало” – это все-таки не тот эпитет.
– Я просто исправляю сейчас то, что сам наворотил.
Нам не приходится звонить в домофон, и это хорошо, хотя я и сомневаюсь, что Арина будет выпрыгивать из окна с одиннадцатого этажа. Просто кто его знает, какие чувства она испытает, услышав мой голос в домофоне. Кому умудрится написать сообщение?
Это ведь быстро сейчас.
А так – Арине выходит сюрприз-сюрприз, когда она открывает мне дверь.
– Николай Андреевич? – при виде меня она ощутимо напрягается. – А что вы тут…
Без лишних слов сую ей под нос фотку.
– Твои дела, да, Косенко?
И нахрен все эти срезы эмоций. По одной только прилившей к лицу мертвенной бледности все сразу становится ясно.
– От… откуда… – шепчет Арина, цепляясь пальцами в косяк, – откуда у вас это фото?
– Хочешь, чтобы я на весь дом разборку устраивал? – холодно интересуюсь. А она мотает головой и отступает внутрь квартиры, впуская нас.
– Я не хотела ничего такого, – четвертью часа позже Арина ошалело сидит на собственной кухне, обнимает худые плечи, периодически тянет пальцы к вороху фотографий, рассыпанных по её столу, – я просто хотела, чтобы она вами бредить перестала. Она и так влипла с этим всем. Я же не думала, что она будет все это творить. Была уверена, что она будет сидеть тихо, пока шум не уляжется.
– Ты её укрыла? – выдыхаю сквозь зубы.
– Мы два года дружим, – Арина встряхивает головой, – Юлька отличная девчонка. Была. До того, как с вами связалась.
– Дмитрий Берг, что встречался с ней до меня, чуть не поседел при первой же встрече с этой “отличной девчонкой”.
– Он сам козел, – Арина категорично встряхивает головой, – если мужчина относится к девушке как к источнику секса, а за отношениями и уважением ходит к кому-то другому – он сам по себе мудила. И если Юлька ему нервы потрепала – так кобелю шелудивому и надо. И вам так и надо. Вы будто ждали, что Юлька один раз ошибется, чтобы её вышвырнуть. Быстро её со счетов списали.
