В первые часы суток 6 июня 1944 г. началась выброска американских воздушно-десантных войск и английской дивизии; для ее осуществления было привлечено 1662 самолета и 512 планеров американской авиации, 733 самолета и 335 планеров английских военно-воздушных сил. С воздуха было десантировано 24 500 человек с вооружением, еще больше – на планерах
[714]. Особе внимание уделялось связи с авиацией и флотом. Но не все пошло гладко – парашютисты сильно рассеялись, потеряв часть вооружения, попали в искусственно заболоченную местность…. Но и теми силами, которые сумели собраться, боевые задачи были в целом выполнены.
А с утра пошел морской десант… К исходу первого дня операции союзные войска создали три плацдарма глубиной от 2 до 9 км. На побережье Нормандии высадились основные силы пяти пехотных и трех воздушно-десантных дивизий с частями усиления численностью свыше 156 тысяч человек. На плацдармы было доставлено 900 танков и бронемашин, 600 орудий, а также большое количество транспортных средств. Успеху высадки во многом способствовало полное господство англо-американского флота и авиации, которые непрерывно наносили удары по противнику с моря и воздуха. В течение первых суток десантной операции стратегическая авиация союзников совершила 14 тысяч самолето-вылетов. За это же время в районе высадки было зарегистрировано всего 50 вылетов немецкой авиации
[715].
В течение 7–8 июня командование экспедиционных войск продолжало интенсивную переброску новых сил и средств на захваченные плацдармы. За трое суток здесь было сосредоточено 8 пехотных, 1 танковая, 3 воздушно-десантные дивизии и большое количество частей усиления. С утра 9 июня союзные войска перешли в наступление с целью создания единого плацдарма. Надводные корабли обеспечивали их действия артиллерийским огнем до тех пор, пока они не продвинулись за пределы его дальности. В период с 9 по 12 июня экспедиционным силам удалось занять побережье протяженностью 80 км по фронту и 13–18 км в глубину, при этом на плацдарме уже находились 16 дивизий и бронетанковые части, эквивалентные 3 бронетанковым дивизиям. В составе союзных сил в Нормандии к 12 июня насчитывалось 327 тысяч человек, 54 тысячи боевых и транспортных машин и 104 тысячи тонн грузов
[716].
К концу июня плацдарм союзников в Нормандии достигал 100 км по фронту и от 20 до 40 км в глубину. Здесь находились силы 1-й американской и 2-й английской армий. Общая численность экспедиционных сил на плацдарме к 30 июня составляла свыше 875 тысяч человек. Для них было доставлено 148 803 транспортные машины и 570 505 т грузов. На плацдарме было оборудовано 23 аэродрома, на которые перебазировалась значительная часть тактической авиации
[717]. Надо ли напоминать, что такой же по площади плацдарм в результате высадок в Керчи и Феодосии советскими войсками был захвачен за пять дней. Другое дело, не было такой организации и таких сил. В том числе и авиационных, господствующих в воздухе.
Но и в советской военной истории такие примеры – прикрытие плацдарма со стремлением к полному господству авиации – есть. Красносельско-Ропшинская операция проводилась с 14 по 30 января 1944 г. для полного освобождения Ленинграда от блокады. И Ораниенбаумский плацдарм, откуда наступала 2-я ударная армия, необходимо было прикрыть средствами авиации и обеспечить оперативное господство в воздухе. При этом осуществлялось взаимодействие фронтовой авиации, АДД, ВВС Балтийского флота и авиации ПВО страны. Авиационная группировка в составе 13-й и 14-й воздушных армий, части сил 15-й воздушной армии, части АДД, флотской авиации и 2-го гвардейского истребительного корпуса ПВО и вела эту борьбу за господство, привлекши всего более 1200 самолетов. И хотя в начале операции авиация немцев была подавлена, противник спешно перебросил дополнительные силы и активизировал действия своей авиации. Полного господства так и не получилось, хотя бои в воздухе были жестокими
[718].
Напрашивается вывод – даже при хорошей погоде, более успешной подготовке аэродромов и доставке топлива ВВС Закавказского фронта и ЧФ вряд ли смогли обеспечить достаточно надежное прикрытие феодосийского плацдарма. При этом остаются открытыми тыловые и снабженческие вопросы, которые, увы, ни в советской, ни в современной постсоветской авиации не решены до сих пор. Неоднозначен и проблематичен уровень подготовки летного и инженерно-технического состава. Но в целом – советская авиация в морском десанте в таком масштабе сил и средств была применена впервые, мы учились воевать, преодолевая проблемы внутреннего характера и трудности извне.
Интересен взгляд на десант иностранных исследователей. Немецкий историк Юон в 1962 г. сделал такие выводы: «Операции в Крыму зимой 1941/42 г. и попытка обойти с помощью Черноморского флота южный участок немецкого фронта полностью соответствуют концепции русских об использовании военно-морских сил для поддержки сухопутных сил. Строгое проведение «священных» планов в ее ходе переходило всякие границы. Благодаря этому советские войска 1 января из Феодосии направились на восток, где не было никакого противника, хотя просторы центрального Крыма были для них открыты. Флот не располагал мало-мальски пригодными десантными средствами, противовоздушная оборона была слишком слабой. Господство на море было безрезультатным из-за отсутствия хотя бы временного господства в воздухе. Высадка десанта в зимнее время без прикрытия авиации, без метеослужбы, без противотанкового оружия привела к тяжелым потерям. Еще раз советское командование проявило полное равнодушие к человеческим жизням, ограничиваясь высокопарным восхвалением героизма. Сколько бы советская литература ни распространялась об успехах десанта в Керчи и Феодосии, чтобы доказать превосходство советской военной науки перед буржуазной стратегией, конечная цель действий – освобождение Крыма и Донецкой области – в дальнейшем не была достигнута»
[719]. Не все бесспорно, но что-то в этом выводе есть…
При оценке тех или иных боевых событий, независимо от их характера и масштабов, нельзя подходить к ним с одними лишь мерками оперативной или тактической теории. Нельзя не учитывать конкретной обстановки и причин, оказывавших прямое и косвенное влияние на результаты оцениваемых событий, и тех обстоятельств, которые вызвали возникновение этих причин.
