Во-первых, Бисмарк в значительной степени доверил ему управление своими личными финансами, которыми еврейский банкир распоряжался весьма эффективно. Сначала Бляйхредер обслуживал его текущий счет. В 1861 году Бисмарк впервые обратился к своему банкиру за советом по поводу принадлежавших ему акций пивоваренной компании «Тиволи». В дальнейшем Бляйхредер не раз предлагал ему выгодные, с его точки зрения, финансовые операции. Так, в октябре 1864 года Бисмарк по совету своего банкира купил акции Прусского банка на сумму 20 тысяч талеров; восемь месяцев спустя он продал их на 1100 талеров дороже
[332]. По мере того, как росли доходы главы государства, увеличивался и размах финансовых операций. В конце 1866 года Бляйхредер впервые осуществил для Бисмарка масштабную покупку иностранных ценных бумаг.
Во-вторых, глава правительства привлекал Бляйхредера в роли консультанта по всем вопросам, связанным с финансовой политикой, и получал от него ценную информацию о состоянии дел в европейской экономике. В данном случае большую роль играли связи берлинского банкира с Ротшильдами, благодаря которым он мог получать не только экономические, но и политические сведения большой важности.
В-третьих, наконец, банкир вместе со своими коллегами помогал финансировать различные действия прусского правительства. Бисмарк, не имея возможности получить дополнительные средства с помощью парламента, отчаянно искал обходные пути. Особенно актуально это было ввиду предстоявшего конфликта с Веной. В июле 1865 года именно Бляйхредер помог провести в жизнь соглашение между акционерами Кёльн-Минденской железной дороги и прусским государством о том, что последнее в обмен на материальную компенсацию отказывается от своих прав в отношении ценных бумаг железнодорожной компании. Эта сделка, которая принесла Пруссии 13 миллионов талеров, вызвала возмущение в ландтаге, но повлиять на нее парламентарии не могли. Деньги позволили финансировать подготовку к войне, не прибегая к займам, требовавшим одобрения со стороны ландтага.
* * *
1 июня Австрия вынесла вопрос о северных герцогствах на рассмотрение Германского союза, одновременно объявив о намерении созвать 11 июня гольштейнские сословия. В ответ прусская сторона немедленно объявила это нарушением Гаштейнской конвенции. 4 июня Бисмарк отправил прусским дипломатическим представителям при европейских дворах циркулярное письмо, в котором заявлял, «что мы можем усмотреть в действиях австрийского правительства лишь прямую провокацию и намерение оказать давление и начать войну»
[333].
Прусская армия приступила 9 июня к оккупации Гольштейна. Последняя прошла достаточно гладко, даже слишком гладко для Бисмарка, которому было выгодно кровопролитное столкновение. Мантойфель, располагавший примерно 12 тысяч солдат, позволил Габленцу с меньшими по численности австрийскими частями спокойно отойти на территорию Ганновера, чем вызвал нешуточный гнев главы правительства.
10 июня прусский министр-президент направил германским правительствам проект нового союзного договора, предусматривавшего созыв национального парламента, а заодно исключавшего Австрию из состава обновленного Германского союза. Подобную пощечину не смог бы вытерпеть и святой. 12 июня монархия Габсбургов разорвала дипломатические отношения с Пруссией. 14 июня Союзный сейм во Франкфурте принял в соответствии с австрийским предложением решение о мобилизации германской армии без прусского контингента. Бисмарк в ответ в тот же день охарактеризовал этот акт как грубейшее нарушение конституции, означающее фактическую ликвидацию Германского Союза, и даже как объявление войны.
Саксонии, Кургессену и Ганноверу 15 июня было в ультимативном порядке предложено примкнуть к Пруссии. После отказа всех трех государств прусские войска пришли в движение.
Вечером 14 июня Бисмарк пригласил к себе Мольтке и спросил его, возможно ли начать наступление уже через 2 дня. Шеф генерального штаба ответил утвердительно. 16 июня с вторжения прусских войск в малые государства, примкнувшие к Австрии, начались военные операции. 17 июня бундестаг принял решение силой принудить пруссаков прекратить вторжение. Мало кто в Европе мог сделать точный прогноз, на какой срок затянется кампания и каков будет ее итог. Австрия вынуждена была вести войну на два фронта — против Пруссии на севере и против Италии на юге. Однако большинство средних германских государств поддержали монархию Габсбургов, так что прусская армия тоже вынуждена была считаться с наличием двух театров военных действий.
Военные действия между Австрией и Пруссией начались 17 июня. А 22 июня Мольтке от имени короля приказал сконцентрированным на австрийской границе армиям начать вторжение в Богемию. В конце июня состоялись первые боевые столкновения, которые продемонстрировали полное превосходство прусской военной машины. Под их влиянием общественное мнение в Германии начало постепенно меняться. Берлинцы, изначально относившиеся к начавшейся кампании довольно холодно, вскоре уже искренне радовались успехам прусского оружия. Естественно, эта перемена шла на пользу Бисмарку.
Министр-президент отправился вместе с королем на театр боевых действий в последних числах июня. Судя по всему, в глубине души он был далек от спокойствия, осознавая весь масштаб риска, на который шел. Если бы Пруссия потерпела поражение, она оказалась бы отброшена назад на многие десятилетия, а глава ее правительства вошел бы в историю как безответственный авантюрист, азартный игрок, поставивший все на одну карту и проигравший.
Как сложилась бы в этом случае его дальнейшая судьба? По некоторым свидетельствам, Бисмарк всерьез подумывал о том, чтобы в случае поражения свести счеты с жизнью. Английскому послу он сказал: «Борьба будет серьезной. Если нас разобьют, я не вернусь сюда. Я погибну в последней атаке. Можно умереть лишь однажды, и когда терпишь поражение, лучше умереть»
[334]. Еще один любопытный эпизод — накануне похода он поручил Бляйхредеру снабдить его определенным количеством золотых монет разных стран. Собирался ли Бисмарк в случае неудачи бежать с поля боя и скрываться в эмиграции, как предполагает его Христиан фон Кроков? Возможно, дело обстояло более прозаично — монеты нужны были главе правительства для того, чтобы иметь возможность при необходимости расплачиваться ими на занятой австрийской территории.
Бисмарк считал совершенно необходимым свое присутствие в главной квартире, потому что ход войны непосредственно определял развитие политических процессов. Министр-президент был полностью согласен с Клаузевицем в том, что война есть лишь продолжение политики другими средствами, и потому считал себя вправе вмешиваться в ход кампании. Этим он вызывал растущее недовольство военных. Первая стычка произошла еще в мае, когда Бисмарк попытался исходя из политических соображений остановить переброску одного из дислоцированных на Рейне корпусов к австрийской границе, опасаясь полного оголения западных рубежей страны. Мольтке смог отменить это распоряжение, поскольку корпус нужен был ему в Богемии для разгрома австрийцев. Однако основа соперничества между военными и гражданскими инстанциями была заложена.
