— Десять минут, — буркнула Ева.
Она вскочила в лифт с мыслью, что никоим образом ее напарнице не удастся протрезветь, умыться и переодеться за десять минут.
А еще она повторяла себе, пока лифт вез ее наверх, что, сколько бы она ни старалась, у нее не было ни единого шанса взять Рода Сэнди живым.
18
Ева стащила с себя платье, натянула брюки, рубашку, закрепила кобуру с оружием. Отыскала короткий кожаный жакет и напялила его уже на ходу, пока мчалась вниз по лестнице. И тут она поняла, что недооценила Пибоди. Ее напарница вышла из лифта в вестибюле вместе с Мирой и Мэвис.
— Считай, я уже почти пришла в себя, — сказала Пибоди.
— Придешь в себя, когда приедем на место, или останешься в машине. Э-э-э… делайте там, внизу, все, что считаете нужным, — обратилась Ева к Мире.
— Не беспокойтесь, Ева, все под контролем.
— Мы справимся, — заверила подругу Мэвис. — Я сказала Соммерсету, что случилось, он пригнал ко входу твою машину.
— Отличная мысль. Вернемся когда вернемся. Пибоди?!
Пибоди слегка побледнела, когда в лицо ей ударил свежий воздух, но молча забралась в машину.
— Только попробуй тут травить…
— Нет, эту фазу я уже прошла. Куда едем?
— Здание на Перл.
— Пока доберемся, я приду в себя окончательно. Эй, а где ты взяла эту тачку?
— Это моя тачка. Теперь будем ездить на ней.
— Твоя? Твоя в смысле твоя собственная? — Пибоди изучила приборный щиток. — Классная техника!
— Вот и воспользуйся классной техникой, проложи кратчайший маршрут к дому номер 509 по Перл-стрит и узнай, что это за здание.
Пибоди сделала запросы.
— Трехэтажный многоквартирный дом, в настоящее время все жильцы выселены. Дом поставлен на капитальный ремонт. Хочешь вывести маршрут на щиток или включить аудио?
— На щиток. Терпеть не могу, когда машина начинает со мной разговаривать. В пустующем доме, на втором этаже. Похоже, на этот раз убийца не хотел, чтобы тело нашли быстро. Здание расположено вне территории Восемнадцатого участка, но не слишком далеко. Бригада Колтрейн наверняка знает эти места.
— Что у тебя есть от Каллендар и Систо?
Ева ввела напарницу в курс, на полной скорости прокладывая себе путь в центр города.
Здание представляло собой приземистую безликую коробку. Серая фасадная стена пестрела непристойными граффити. Окна зияли, как щербатые рты, осколками недовыбитых стекол. Некоторые были забиты досками, и многие доски перекосились, криво свисали, придавая дому какой-то подвыпивший вид. Замок на двери подъезда настолько не понравился кому-то, что его, не пожалев времени, вырубили топором.
Но, даже будь он в полном порядке, здесь выглядел бы нелепо.
У тротуара нос к носу стояли две черно-белые полицейские машины. Двое патрульных у входа негромко переговаривались. Они вытянулись, когда Ева и Пибоди вылезли из машины.
— Отдел убийств, — сказала Ева, извлекла жетон и прикрепила его на поясе. Пибоди тем временем доставала из багажника два полевых набора.
— Он на втором этаже. Мы приехали в помощь первой группе. Первые прибывшие на место там, внутри. В доме пусто, мы его обыскали. Принесли пару фонарей, там темно хоть глаз коли.
Ева кивнула, рассмотрела зияющую дыру вместо замка на двери.
— Это сделано не сегодня.
— Нет, лейтенант. Мы здесь патрулируем. Уже пару месяцев так стоит. Это место облюбовали нюхальщики. Владелец пожаловался, ну мы их и погнали. Они всегда находят какую-нибудь дыру.
В доме стояла вонь. Застарелая моча, рвота, пыль и грязь, скопившиеся по меньшей мере за десятилетие.
Патрульные поставили один из фонарей на первом этаже. Свет падал на груды тряпья, бумаг и разной дряни, брошенной здесь наркоманами. Ева решила, что недостающие доски настила были сожжены в проржавевшем железном чане для тепла. Та же участь постигла несколько ступеней лестницы, по которой, ступая осторожно, Ева поднялась на второй этаж.
Фонарик из ее полевого набора осветил мышиное гнездо в одной из дыр. Безволосые мышата, похожие на пузыри, прилепились к вздувшемуся животу матери. У Евы за спиной взвизгнула Пибоди.
— Не вопи, ради всего святого. Мы же копы из убойного отдела.
— Я боюсь мышей. А может, это крысы? Да-да, может быть, это крысы. И папаши этого семейства там не было, значит, он бегает где-то еще. — Пибоди направила фонарь вправо, влево, вверх, вниз. — Только и ждет случая кинуться на меня.
— Даже в этом случае не вздумай визжать. Лейтенант Даллас и детектив Пибоди! — крикнула Ева. — Отдел убийств.
На втором этаже, в свете мощного полевого фонаря, возник силуэт одного из полицейских.
— Офицер Гилдер, лейтенант. Мой напарник с людьми, звонившими по 911. Вы кого хотите видеть сначала: их или тело?
— Тело.
— Он здесь. Полицию вызвала пара бродяг-побирушек. Здесь поживиться нечем. Того, что осталось, даже наркоманы не захотели взять, но эти все-таки влезли, решили порыться. Заявили, что нашли его, когда рылись в горе старых одеял. Они сперва подумали, что он спит, а потом поняли, что он мертв. Вызвали службу спасения.
— Такие сознательные бродяги?
— Да, бывают и такие. Мне показалось, они не врут. Оружия у них нет, мы обыскали. Даже ножа нет. Когда мы приехали, провели нас прямо к телу. Мы узнали его по описанию, он же в розыске. Доложили. Вот он, — указал Гилдер.
Ева остановилась на пороге того, что в некие стародавние времена могло называться однокомнатной квартирой эконом-класса.
Он сидел на грязном полу спиной к стене. Кто-то раздел его догола, поэтому маленькая ранка и засохшая струйка крови на груди были хорошо видны.
«Здесь поживиться нечем», — подумала Ева. Видимо, именно такое послание оставил на этот раз убийца. Она присела, склонившись над телом.
— Тут в пыли есть отпечатки — наверно, следы бродяг. Убийца наверняка заизолировался и надел защитные бахилы, судя по картине. Если бы не эти бродяжки, могло пройти несколько дней, неделя, собралось бы больше пыли. Этих следов никто бы и не заметил. Один-единственный удар, прямо в сердце. Удар точный, тонким лезвием. С близкого расстояния. Похоже на месть. Подтверди его личность, Пибоди, и установи время смерти.
Ева заизолировалась, взяла из набора пару очков-микроскопов и занялась телом.
— Вероятно, стилет, — сказала она, осматривая рану. — Никаких брызг, никакой неряшливости. Убийца сделал все быстро и чисто, забросал его тряпьем, старыми одеялами. В темноте можно пройти мимо этой груды и не заметить. Окно заколочено. Если его кто-то и найдет — наркоман, бродяга, нищий, — скорее всего, никуда сообщать не станет.
