Поняв, что это был за солоноватый привкус, я широко раскрыла глаза и тут же начала вытирать губы тыльной стороной ладони.
– Это было обязательно? – не смогла сдержать этого раздраженного вопроса.
– Ведешь себя, как целка, – Райт приподнял один уголок губ. Насмехался надо мной.
Я зло стиснула зубы, но продолжила тереть губы. До покраснения и боли. Правда легче от этого не становилось. Я была вся в Райте.
Я услышала звук застегивающейся ширинки, но все так же не опускала взгляд.
– Чего хочешь, ущербная?
– А? – непонимающе переспросила.
– Ты теперь подо мной.
Я вопросительно приподняла бровь, так и не поняв, что имел ввиду Райт. Лишь спустя несколько долгих секунд вспомнила слова той брюнетки, которая отвела меня в комнату – парень, который покрывает девушку, должен ее обеспечивать.
Я сразу хотела возразить и сказать, что покрытие у нас фиктивное, а, значит, Райт мне ничего не должен. Но, задержав дыхание, я все же тихо сказала:
– Еды.
Отстраняясь от меня, Матс кивнул. Достал из кармана пачку с сигаретами и подкурил одну.
– Покрывать буду раз в день. В остальное время ко мне не подходишь и из здания не выходишь.
– Хорошо, – сейчас не смотрела на Райта. Мне было неловко. Поэтому лишь услышала его шаги. То, что он ушел.
Матс ушел, а я еще некоторое время неподвижно стояла и смотрела на закрытую дверь. Лишь сделав несколько глубоких вдохов, схватила футболку и начала стирать с себя следы Райта. Терла кожу с такой силой, что она даже начала болеть, но те места, к которым он прикасался, все равно пылали и этот жар, разносясь по телу, вбивался в сердце, которое до сих пор билось, словно обезумевшее.
Я ощущала себя как–то странно. Щеки горели и кожу покалывало, но, стараясь абстрагироваться от этого, я натянула толстовку, после чего вышла в коридор. Просто не зная, что делать, я вернулась в ту комнату, в которой мне разрешили пожить. Села на край кровати и, закрыв лицо ладонями, делала глубокие вдохи.
Мне не нравился Райт, но больше мне не нравилось то, что мое тело так на него реагировало.
С этим следовало что–то делать.
Прошло немного времени и в комнату без стука вошла девушка. Она была высокой и достаточно стройной. Волосы черные и очень короткие.
– Пойдем. Отведу тебя в столовку.
– Спасибо, – я сразу встала и поплелась за девушкой.
– Тебя, как зовут? – спросила она, окинув меня взглядом. Мы как раз вышли в коридор и пошли в сторону лестницы.
– Джая, – сказала, прежде чем успела подумать.
Я понимала, что, как таковой Ноеми Но в этом времени не должно быть. Правда, я все же была тут и уже успела натворить дел. Но все–таки, хоть и с опозданием, решила предпринять хоть какую–то осторожность.
Правда, не понимала, почему назвалась именно именем моей биологической матери. Я ее уже давно не видела. Уже теперь я даже думала о ней не так часто, но все равно почему–то именно ее имя первым пришло в голову.
– Меня зовут Ума, – представилась девушка. – После того, как пообедаешь, я покажу тебе тут все.
Пока мы шли в столовую, Ума как раз успела мне кое–что рассказать. Немного, но я была рада любой информации.
– Тут живет около шести сотен парней. Девушек всего пятьдесят шесть. Ты пятьдесят седьмая.
– Девушек так мало, – я удивленно приподняла бровь. – Почему?
– Сюда не всех пускают.
– А по каким критериям решается сможет тут девушка жить или нет?
– Ну, начнем с того, что не каждая сюда захочет попасть. Если у девушки есть семья и дом, думаю, она не захочет сюда приходить. Побоится. Об этом месте и об Райте по городу ходят не совсем хорошие слухи. Хотя, большинство из них правда.
– Какие слухи?
– Ну и сюда не пускают откровенных шлюх, – сказала Ума, проигнорировав мой вопрос. – Многие из тех, кто продает свое тело на улицах, пытались сюда попасть, но грязным тут не место, – Ума задумалась и продолжила: – Если так подумать, тут те девушки, которые в жизни лишились всего. Приход сюда – последняя возможность выжить, но тут не так уж и плохо. Особенно, если найти того, кто покроет. Ну и девчонки тут хорошие. Я уверена, что ты с ними найдешь общий язык. Вообще, мы все тут, как семья. Держимся друг за друга, но, если нарушишь правила, получишь наказание. Поэтому, с ними будь осторожнее.
– Какие правила?
– Ну, например, воровство.
– И что за наказание?
– За воровство переломают все кости в руке и исключат из этого места. Но это для парней. Для девушек наказания другие.
– Более мягкие?
– Ну, это с какой стороны посмотреть, – Ума задумалась. – Вообще, главный тут Райт, но на девушек ему плевать. То есть, ему все равно на девчачьи разборки. У девушек главная Индира. Вот она за нами и смотрит. Если мы что–то не поделим, подеремся, или нарушим правила – с нами будет разбираться она. Она справедливая, но, капец, какая строгая.
– Кто это?
– Индира девушка Райта. Вернее, та, которую он покрывает. Когда я пришла сюда, она уже была тут, но, если я правильно понимаю, Индира в этом месте вообще чуть ли не с тех времен, как Райт его только создал.
– А сколько тут вообще «девушек» Райта?
– Только Индира. Ну и теперь ты.
Я сдвинула брови на переносице, но, поскольку мы уже подходили к столовой, решила спросить самый важный для меня вопрос:
– Что это вообще за место?
– Ты шутишь?
– Я приехала издалека и не знаю всего.
– А в твоем городе людей не воруют?
– Воруют, – кивнула, но имела ввиду не свой город, а свое время.
– Видно, не так сильно, как у нас, – Ума поджала губы. – У нас, если человек остается один, за ним тут же могут прийти.
– Откуда?
– Из центра. Для тех, кто там живет, мы и не люди. Можно сказать, что расходный материал. Все понимают, что происходит, но чтобы не было открытого бунта, как я уже сказала, забирают только тех, кто одинок и толком уже никому не нужен. Но взрослых почти никогда не трогают. Они, в понимании мразей из центра не так полезны. Куда более важны молодые. Парней забирают на подпольные бои или на рабские работы в шахты. Девушек… Думаю, ты понимаешь, зачем крадут девушек. Хотя, некоторые дурочки хотят, чтобы их забрали. Думают, что попадут к какому–нибудь богатому мужику в роли игрушек. Это как раз, в большинстве, те шлюхи, которые продают свои тела на улицах. Вот только, грязные и там, тем более, не нужны.
Я внимательно слушала Уму. В мое время, которое для нее являлось будущем, все так же царила жестокость, но все равно, жизнь куда лучше. Людей из крайних районов уже пускают на работу в центр и, насколько я знаю, в шахты идут только те, кто хочет. Я слышала, что там хорошо платят, поэтому не мало парней пошли туда работать и сейчас для меня было шоком то, что, оказывается, раньше туда насильно кидали людей.
