Но пока – миг тишины. Я вдохнула его полной грудью. Переступила кроссовками. Под подошвой зашуршали мелкие камушки. Легко, перепрыгивая через ступеньки, спустилась с крыльца. И пошла.
А через минут двадцать за спиной услышала весёлую трамвайную трель. Ну мы и помчались наперегонки. До остановки было всего ничего. Я успела. И даже домой ввалилась почти вовремя. Но мама уже не спала. Она вышла в коридор, когда я осторожно стягивала с ног кроссовки.
– С Днем ангела, ма!
Она улыбнулась. И мне показалось, что в полутьме прихожей взошло солнце. Сглотнув комок в горле, я босыми ногами прошлепала в ванную. Мама привалилась к косяку, наблюдая, как я плещусь, склонившись над раковиной.
– Ты чего так рано встала? – проворчала я.
– Решила приготовить тебе завтрак…
Ну вот. И кто кому сюрприз хотел сделать, а?
– …шарлотку испекла. Еще теплая. Давай быстрее, пока не остыла.
Остыть шарлотка не успела. Наверное. На столе обнаружилась пустая тарелка с крошками, несколько размазанных по скатерти ошметков… И два пушистых белых шарика, которые весело махали хвостами-метелками. Шерсть, собранная резинками на макушках болонок, напоминала пальмочки, которые азартно тряслись. Собаки явно были довольны.
– Ах вы… – в сердцах воскликнула ма.
Хулиганки затявкали, гордо соглашаясь: «Да, мы!»
– И куда в вас только влезло?
«Влезло, влезло!» – радостно запрыгали Чупа и Копа. Черные сливины их глаз задорно блестели, собачье счастье лилось через край. А то, что большая часть шарлотки обнаружилась под столом… Так то мы же с мамой не сразу узнали, посему эффекта от удивления это не испортило.
Вообще-то, двух этих бестий звали Чупакабра и Конопля. Спонсором дивных кличек являлся мой младший брат-балбес. Каким-то мистическим образом в свое время ему удалось убедить всю семью, что это лучшие имена для двух жизнерадостных болонок. Но с учетом того, что сначала он предложил назвать их Мор и Голод, завести еще двух и собрать четверку всадников Апокалипсиса, Чупакабра и Конопля были все же предпочтительнее. Хорошо еще, что среди наших соседей не имелось сотрудников наркоконтроля. А то крики: «Куда делась конопля? Не могу найти!» – звучат весьма интригующе.
– Животы заболят – лечить не буду! – пригрозила мама, выкидывая остатки шарлотки в мусорное ведро.
Я сгребла обеих хулиганок в охапку. Розовые язычки замелькали, облизывая все, до чего могли дотянуться.
– Фу, Копа! Фу, Чупа! – уворачивалась я.
«Вовсе не фу!» – звонко тявкнула Чупа. «Не фу, не фу!» – поддержала Копа.
Эта перебранка разбудила и папу, и брата. Так что блины я пекла уже не таясь. Семья. Шумная и шебутная, разноголосая. Моя. Отец всю жизнь проработал простым электриком. Мама – врачом. Брат-оболтус окончил десятый класс. Два вечера в неделю он честно разносил газеты, распихивая их в почтовые ящики. А потом гордо хвастался, что уже сам зарабатывает. Другого выхода у Жеки и не было: наша семья жила не то чтобы бедно… Но деньгами не разбрасывались. И когда я четыре года назад поступила на бюджетное в весьма престижный вуз, то считала это большой удачей. А спустя пару месяцев – и вовсе чудом. Потому как вместе со мной на потоке училась Лариса Мальская – дочь весьма богатого бизнесмена. Девушкой она была красивой, но глупенькой. Как едко заметил староста ее группы (тот еще зануда и стукач), айкью Мальской был около ста двадцати. Только перед единицей еще стоял знак минус.
Лариса на подобные выпады не обращала внимания, учебой не заморачивалась, строчила сообщения в мессенджерах и отрывалась в клубах. И спустя те самые пару месяцев ее отцу стало ясно, что первую сессию его любимая и единственная дочурка может и завалить, несмотря на блат. В университете не все преподаватели продавались. Господин Мальский слегка занервничал. Но он был мужиком умным и… экономным. И посчитал, что если нельзя купить преподавателей, то нужно купить одну студентку. Меня.
К тому времени у мамы уже обнаружили онкологию. И я согласилась на весьма щедрое предложение. Четыре года я решала за Ларису все контрольные, писала рефераты, курсовые, сдавала отчеты по практике. Свои же… как успеется. Мои сокурсники в это время обзаводились связями, старались закрепиться на месте практики. А у меня при выпуске не оказалось приличных рекомендаций, и диплом свой я написала за пару дней до защиты… Но у всего своя цена. Зато господин Мальский оплатил и мамино лечение, и реабилитацию.
Лариса получила свой диплом бакалавра и сразу с университетского порога шагнула в фирму отца юристом. Мне же предстояло самой найти работу по специальности. И я была согласна на любую. Неважно кем. Секретарем на судебных заседаниях, проходящих на окраине города, у Мурки под хвостом, за минималку – отлично! Младшим подаваном у практикующего адвоката в конторе, на проезд до которой будет уходить ползарплаты, – еще лучше! Разбирать в юротделе фирмы жалобы склочных клиентов, которых под вечер хочется убивать с особой жестокостью, – да, да и еще раз да! Чтобы получить пару лет практики, будешь рад и не такому. Особенно если диплом отнюдь не красный, рекомендаций и связей нет, а за душой – лишь знание теории и фотографическая память.
К десяти утра я уже успела позавтракать, поспать пару часов и принять душ. Еще бы выпить пол-литра крепкого кофе… Но, глянув на часы, поняла, что не успеваю.
Черт!
Когда я уже пританцовывала в одной туфле у порога, в прихожей возник Жека, отогнал радостно скачущих болонок и протянул мне банку с энергетиком.
– Держи!
Я одернула пиджак с блузой, проверила юбку-карандаш. Качнулась на устойчивых каблуках. Поправила выбившуюся из тугого пучка прядь. Все, порядок. Можно выходить.
Город уже был душным. Он гудел от встреч, машин, раскалённых улиц, звонков. Казалось, даже само время плавилось под этим солнцем. Зной вгрызался в мой пиджак, в темную юбку до колена. Блузка тут же прилипла к спине, энергетик кончился, и ужасно хотелось пить.
Я выскочила из маршрутки и направилась к высоченному зданию, вход которого скалился приоткрытыми прозрачными дверями. Миновав ресепшен, поспешила к лифту. Тренькнул звонок, створки разъехались, я шагнула внутрь и нажала на нужную кнопку.
В этот момент в холле появился белобрысый тип в пиджаке. Увидев, что лифт закрывается, он на долю секунды замер, потом подпрыгнул и… понесся к моему лифту, как тевтонец на штурм Акры. Даже не думая тормозить, тип изогнулся, непостижимым образом пролетел в щель между смыкающимися створками и, едва не сбив меня с ног, со всей дури впечатался в противоположную стеклянную стену. Что, таранное бревно дома забыл? Или головой сподручнее?! Хорошо хоть, стекло выдержало.
– Впечатляюще, – оценила я, на всякий случай отодвигаясь подальше. Черт его знает, этого сумасшедшего. Может, сейчас по кабине метаться начнет. – И логично. Последний же лифт, и другого сегодня не будет.
Тевтонец отлип от стены, оставив на ней исчезающий отпечаток, поправил галстук. Фирменным движением Баскова откинул шевелюру и пробежался по мне заинтересованным взглядом.
