Эти десять подошли, источающие слепящий свет, к кромке воды и пред ними все расступились.
– О боги! – закричал неистово лицедей-вещатель и рухнул ниц. – Праотцы наши!
Праотцы вскинули руки ладонями вверх. Стих бой баранов. Умолкли трубы. Успокоилась бесноватая буря. Замерли демоны. А вода пред праотцами вдруг вскипела. От нее повалил густой, горячий пар, который медленно обволок сначала сцену, потом поднялся выше, пока не окутал трибуны и не осел каплями на ступенях и гостях. Зашипело. Вода, исчезая, стала обнажать землю.
«Праотцы, благочестивые и великие!
Они явились отвести свой народ на благодатный Юг!
И родился из морских пучин Ноэль!
Он вздыбился черной землей из воды!
И ринулись мы, дети, за своими отцами!»
И Праотцы чинной походкой, сверкая золотом своих масок, прошли по горячей от пара земле. Так, по легендам некогда прошли и истинные Праотцы, подняв перед этим Ноэль из морских глубин.
Лицедеи спустились со сцены и пропали. А за ними двинулась вся кричащая и визжащая демоническая толпа.
Однако еще не дойдя до края сцены, суккубы вдруг запели чистыми голосами, наги выпрямили свои спины, спрятали клыки вампиры, зашагали гордо вороны и стали обращаться в людей оборотни. И уже более очеловеченные и разумные, они пропали в закулисье.
Из-за сцены раздалось настойчивое хлопанье в ладоши, исходящее от нанятых хлопальщиков. Выступление закончилось.
С трибун тоже сорвались редкие аплодисменты, но большинство гостей принялись тут же шумно общаться меж собой и вкушать яства, которые внесли на столы тем, кто приобрел самые дорогие места. Вносили только фрукты и овощи, ибо в день шествия Праотцов народ: и простой, и богатый, – придерживался травяной трапезы, питаясь рисом, капустой, горохом, грибами и медом. Мясные и рабские рынки так и вовсе закрылись. На покупку невольников в качестве пищи накладывался строжайший запрет. Стол пред Иллой тоже был пуст – праздник требовал отказ от принятия крови в течение дня до и после. Однако Юлиан знал, что советнику перед отъездом из особняка все-таки подавали графин крови.
Илла Ралмантон повернул голову в сторону Абесибо и сказал:
– Я полагал, что ты останешься на консилиуме.
– Это было бы неплохо, – ответил Абесибо. – Однако моя дражайшая супруга возжелала празднеств.
– И она приукрасила празднество своим появлением. Вы, Марьи, с годами лишь хорошеете, – улыбнулся Илла. Впрочем, улыбка его была натянуто теплой, а комплименты соответствовали скорее нормам этикета.
– Спасибо, достопочтенный. Мне очень приятна ваша похвала, – Марьи в благодарности едва поклонилась. – Как вы, бодрствуете?
– Бодрствую.
Перед Абесибо поставили тарелку с разрезанными дольками апельсина. Он взял одну дольку изящными пальцами, окунул в мед и поднес к белоснежным зубам. Всосал сок, затем выгрыз мякоть. И после каждой дольки изящно промакивал губы красным платочком. Его дети тоже занялись принесенными угощениями, среди которых не было мяса. И только после пятой дольки апельсина архимаг посмотрел на Иллу, а глаза его блеснули.
– Мне сегодня сообщил Кра Черноокий, – произнес медленно он. – Что ты передал в руки казначейства постановление, уже подписанное лично Его Величеством.
– Передал.
– И почему же подобное прошло в обход консулата, может быть, разъяснишь?
– Отчего же, разъясню. Сие постановление о налоге на аристократию есть декрум – королевский указ, имеющий силу закона, принятого консулатом в полном составе.
– Я в курсе касаемо этого, Илла. Однако вопрос мой был совсем о другом…
– Близится война, – усмехнулся Илла и повел плечами. – Платить за нее придется не только народу.
Меж тем сцену уже почистили, соорудили на ней некое подобие деревянной крепости, составленной из деталей, которые состыковали и подперли. И вот уже в круг вышел все тот же лицедей-вещатель в золотой маске дерева. Раздался грохот оваций из-под трибун – началась следующая постановка.
Абесибо, так и не получив внятного ответа, произнес:
– Нам бы поговорить, Илла. Но не здесь, не в этом шуме.
Илла кивнул.
– После представления.
И оба они обратили свой взор на сцену. Там вещатель уже воздел руки и воскликнул.
«О Юг!
Праотцы наши провели нас на благодатную землю!
Но получили ли мы что хотели?
Смогли ли мы объединиться перед туманом будущих времен?
Кровь льется на юге рекой,
Окропляет гагатовые почвы!
Сражаются за них неистово,
Забыли они о заветах отцов наших!»
Из тьмы явились воины, облаченные в доспехи. Терлась кольчуга о чешуйчатые тела нагов-рабов; скакал по сцене и выл волк, тело которого укрыли наспинник и нагрудник; прыгал вампир, замахиваясь копьем; с трудом отбивал это копье щитом человек, являясь здесь самым слабым. И пошли актеры притворно стенка на стенку, разливая меж делом красную краску, потому что запрещено было на праздник Шествия Праотцов проливать истинную кровь.
Слилось все в утробных криках, олицетворяющих те страдания, что выпали на долю юга после Великого переселения. Ровны были гагатовые земли. Не было здесь гор и чащоб, где могли бы укрыться целые расы и одичать. Это был не север с его горбатыми хребтами – здесь все боролись за свое место под солнцем.
Ко всей этой воющей, стонущей, шипящей ораве выпустили юронзиев. И те, почти нагие, сотрясая покрашенными красной краской копьями, принялись скакать по сцене, как безумные дикари.
«Бьются юронзии неистово!
Не хотят они отдавать земли потомкам Праотцов!
Не верят они!
Жестоки они и дики!»
Тут же следом по ступеням маленькой деревянной крепости поднялся лицедей в сверкающих доспехах, подобающих скорее королю, а не простому смертному. Это был Морнелий-Основатель. Он встал на верхушку башни, обхватил одной рукой знамя Элейгии и воинственно потряс копьем.
«Ушли Праотцы наши!
Но явились вслед за ними дети их, оцелованные праотцами!
Храбрые, мудрые, несущие зерно отцов в своих душах!
И был одним из них Морнелий-Основатель Молиус!
Мудр он был не по годам, освящен Прафиалом,
Силен на руку, остер на ум!
И явился он на Элейский холм под Черное Древо!
И объединил под своей властью всех!»
Все люди и демоны вокруг, снова растеряв все звериное в повадках, собрались вокруг башенки и склонились на колени пред Морнелием-Основателем. Эта сцена символизировала объединение рас и зарождение могучей Элейгии.
