— Тебя, безбожник, этот город не примет! Вали отсюда со своим иноземным сбродом!
Юлиан побледнел. Толпа закричала, вторя словам жреца.
— Я не сделал этому городу никакого зла! — сказал Юлиан. — Мы переночуем здесь и покинем Варды завтра.
— Нет, ты уедешь сейчас! — исступленно заверещал жрец.
— Я забыла спросить тебя, когда нам уезжать, человек, — произнесла гневно Мариэльд, делая шаг вперед.
— Подожди, Мари, — ласково улыбнулся Пацель.
Маг вышел вперёд, поправил свои широкие рукава и с доброжелательной улыбкой обратился к стоявшим рядом друг с другом жрецу, Осгоду и Эхору.
— Это свободные земли, — сказал Пацель, — И мы имеем право остановиться, где хотим, оплатив золотом услуги.
— Это земли Ямеса! — закричал яростно жрец, которого умиротворенный вид лекаря взбесил еще больше. — Мы под защитой повелителя и не позволим демонической твари находиться в нашем городе!
— Ямеса? Кто это? — с чувством спросил Пацель, весело поднимая брови. — Это какой-то могущественный маг?
Жрец позеленел, а его лицо налилось желчью, как и физиономии господина Осгода и Эхора. Такое-то богохульство не часто услышишь! А иноземец явно сделал это намеренно.
— Это бог! — едва не бросился на мага жрец. — Великий Ямес создал наш мир и послал четырех посланников: Аарда, Саммама, Лионору и Граго, чтобы следить за его творением!
— Ах вон оно что… — наигранно произнес Пацель. — Всего-навсего выдуманный божок, которых было сотни и будет еще сотня.
— Да как ты смеешь! Южное отребье! — возмутился служитель. — Ямес покарает тебя!
— Пусть карает, я жду, — ухмыльнулся Пацель, сложив руки на груди.
На площади воцарилась тишина. Перепуганный люд озирался по сторонам, ожидая кары своего божественного господина, о котором им внушали с самого рождения. Но небо не громыхнуло, стерев с лица земли странного южанина, а земля не разверзлась под ногами богохульника.
А Пацель стоял и улыбался.
— Где же Ямес? — поглядывая с любопытством в небо, поинтересовался маг из Детхая.
Кровь отлила от лица жреца, и он тоже посмотрел вокруг себя, растерялся, не зная, что ответить.
— Видишь ли, глупый человечек… Твой Ямес, такой, как вы себе его представляете, — это просто выдумка. А вот мы, демоны, стоящие перед тобой, абсолютно реальны. Мне кажется, что разумнее пытаться договориться с нами, существование которых доказано для вас произошедшими ранее событиями, чем пытаться взывать к ирреальным богам, — в насмешке Пацель развел руками и заулыбался.
И тут над Вардами словно пробежала туча. Все вокруг посерело, и на город легла огромная тень. Юлиан, как и все вокруг, вздернули головы, но нет — небо было таким же голубым, без единого облака. Побелевшие люди не понимали, что происходит. Они поутихли и уже пугливо смотрели на стоявшего перед ним человека с Юга, человека странного, насмешливого, не верящего в бога.
— Ну и какой твой ответ, человек? — спросил Пацель, продолжая улыбаться.
— О, Ямес, защити нас! — воскликнул опешивший жрец, когда увидел сгустившуюся над Вардами серую мглу.
— Ну что ж, — пожал как-то разочарованно плечами Пацель. — Тогда молись своему Ямесу!
Ноги жреца с хрустом подогнулись, и он упал на колени. Изумленные Осгод и Эхор отскочили от товарища. Подняв руки к небу, жрец согнулся пополам в поклоне.
— О, Ямес, спаси нас… — снова воскликнул он.
В исступленной молитве служитель склонился к земле и вдруг с силой ударился о нее лбом. Народ вздрогнул. Снова воздев руки к небу, жрец опять со всей дури ударился головой. А когда он поднялся, то люд увидел перекошенное и испуганное лицо жреца — из его рассечённого лба по носу стекала струйка крови.
— Ямес, где же ты, — разрыдался жрец.
Раздался хруст… Жрец снова и снова бился головой о землю и плакал. А Пацель, меж тем, ходил вокруг жреца, наклонялся, заглядывал ему в лицо с улыбкой. Охваченные страхом Осгод и вождь Эхор испуганно отошли как можно дальше. Никто не знал, что делать. Напасть на колдуна, ударить? Но все боялись за свою жизнь, все дрожали.
— А Ямеса все нет, — развел руками маг. — Что же делать? Может, нужно больше молящихся?
После этих слов вдруг все на площади попадали на колени. Раздались истошные вопли, люди застонали, взмолились южанину, совершенно забыв о Ямесе. Пацель улыбался и с радостью смотрел на напуганных жителей Вардов. Его янтарные глаза засияли странным нечистым огнём, и он издевательски расхохотался. Побледневший Юлиан с беспокойством следил за этим хаосом, но за его локоть держалась Мариэльд, поглаживая и успокаивая сына.
— Ну что, готовы молиться Ямесу? — громко и с чувством спросил Пацель у жителей Вардов, едва ли не приплясывая.
А хруст все продолжался. Тело уже мертвого жреца с разбитой головой продолжало подниматься и опускаться, снова и снова ударяясь с силой о землю. Юлиан вспомнил, как с таким же звуком трещала челюсть Бартлета.
— Пощадите! — захрипел трясущийся Эхор, стоя на коленях против своей воли.
Его руки, как и руки прочих селян на площади резко взметнулись вверх и, закинув голову назад, люди с силой устремились головой к припорошенной снегом земле. Но их лица, по которым уже бежали слезы, замерли перед самым ударом. Обмякнув, все жители Вардов попадали ниц. А тело жреца все продолжало исступленно долбиться головой о площадь.
— Пожалуйста, остановитесь! — взмолился Осгод.
— Ну, я вас слушаю, — улыбнулся Пацель и подошел к хозяину трактира, прикованному магией к земле.
— Мы будем рады предоставить вам кров и еду, — произнес перепуганный Осгод, дрожа как осенний лист на ветру.
— Мне по душе ваше здравомыслие, — ласково протянул маг из Детхая и потер ладони. — Мне, будьте добры, комнату потеплее. И не забудьте принести курицу, хлеб и пиво. От всех этих дел с божками так разыгрывается аппетит…
— Как скажете, господин.
Линайя, бледная и напуганная, хотя к счастью ее магия не коснулась, перевела взгляд с отца на Юлиана, потом на странную женщину с белоснежными волосами и на колдуна с юга. И захлопнула ставни.
Выйдя из толпы, насмерть перепуганные работники постоялого двора, измазанные в грязи, приняли лошадей и увели их в стойла, чтобы накормить и почистить. Юлиан с матерью направился вслед за Управителем, таким же дрожащим, как и все остальные.
Пропустив Фийю вперед, он зашел в комнату, весьма хорошо обустроенную, — с камином, крепкой кроватью, правда, единственной, столом и с двумя деревянными креслами и вешалкой.
— Господин, вы здесь родились? — спросила тихонько служанка, раскладывая и приводя в порядок вещи.
— Да, Фийя.
— Вы, как и хозяйка, были человеком? — удивилась она.
