— Знаете, господин, я много раз думал о том, зачем Гиффард это сделал. Ну, передал дар…
— Ну и?
— И я не могу понять, зачем он это сделал — передав кровь мне, он убил себя совершенно добровольно. Он ведь мог постараться отползти, скрыться, раз уж бессмертен. Но отдать дар мне, простому рыбаку без фамилии… Почему назвал наследником? Я часто вспоминаю то, что он мне говорил, и так жалею, что не услышал все до конца. Мне кажется, что там было что-то важное… — тяжело вздохнул Уильям, отчего-то чувствуя стыд.
— Я тоже постоянно думаю о том, что сделал Гиффард, — признался Филипп. — У него действительно был шанс просто отползти как можно дальше, и Райгар, вероятно, даже не стал искать бы его. Ну, а если бы у тебя была возможность все изменить, ты бы оставил мать и убежал от вурдалаков, пока те тебя не истрепали?
— Нет! — воскликнул Уильям.
— Но почему? Разве твоя жизнь, жизнь молодого мужчины, если смотреть объективно, не важнее жизни старой женщины, которой и так осталось жить от силы пару лет? — Филипп развернулся и посмотрел в глаза собеседнику.
— Это же семья, господин, — пробормотал в ужасе Уильям. — Как можно предать тех, кто дорог?
Граф Тастемара промолчал и зашагал дальше. Вскоре ступеньки кончились, и двое вампиров поднялись из подвала. Брасо-Дэнто еще не тронул рассвет, и дождь заливал город, находящийся во мраке. Залы замка были пусты, слуги спали в своих постелях, и лишь конюхи заботливо готовили коней для господ.
— Можешь вернуться к Йеве. У вас есть время до рассвета, — наконец, где-то между вторым и третьим этажом, тихо промолвил граф. — Базил позовет вас, когда все соберутся внизу. Если хочешь, то возьми что-нибудь почитать. Дорога будет долгой, дней пятнадцать или семнадцать, и тебе будет чем себя занять.
На четвертом этаже Филипп свернул в коридор и пошел к кабинету, Уильям же, довольный, взлетел по ступенькам вверх, словно птица.
* * *
Близился рассвет, и мысль о наступающем дне обвивалась вокруг сознания Йевы, словно холодное щупальце. Лежа в объятиях Уильяма, она размышляла о природе своих чувств к нему. Любила ли она его?
Уильям же дремал, забывшись снами, в которых присутствовали Йева и Вериатель, но почему-то не нашлось места для Линайи.
Йева тихонько вылезла из-под одеяла, взяла с кресла подготовленный слугами дорожный костюм. Сначала она надела теплое нижнее платье, на ноги натянула вязаные шерстяные чулки. Поверх платья было надето еще одно, верхнее, из коричневой шерсти, с поднятым воротником, который должен был защищать шею от ветра.
Расчесав длинные волосы, отливающие огнем, Йева заплела косу, затем уложила её в прическу и закрепила заколками, привезенными южными купцами. Из украшений она взяла лишь маленькие золотые серьги, выполненные в виде листьев, да и те спрятала в небольшую суму, не желая позориться в походе вычурностью наряда. Правда, время от времени все же придется их надевать, чтобы проколы в ушах не затянулись.
Серьги эти Йеве подарил отец, заказав у тех же купцов из-за Черной Найги за хорошие деньги. Обычно женщины Севера не носили сережек и даже понятия не имели, что можно украшать уши, сделав в них проколы. Эта мода была навеяна Югом недавно.
Йева оделась и вздохнула, ибо мыслями она уже была в далекой Йефасе. Поэтому, когда девушка заметила Уильяма, который уже проснулся, от неожиданности она вздрогнула. Тот наблюдал весь процесс одевания с хитрой улыбкой на лице.
— Сколько же действий женщинам нужно совершить, чтобы выйти на улицу!
Йева в ответ лишь картинно закатила глаза.
— Ладно, мне тоже пора собираться, — тихонько сказал Уильям и стал подбирать с пола разбросанные вещи. — А то я совсем уже обнаглел, когда под носом у графа стал заходить в комнату его дочери.
— В обычной близости нет ничего плохого, и отец это прекрасно понимает. Молодой ли ты мужчина или старый вампир — перед желанием все равны, в большей или меньшей степени. Даже отец порой зовет к себе Эметту, хотя та тщательно скрывает эти визиты от очень ревнивого Леонардо.
С этими словами Йева подошла к Уильяму, обняла за шею и нежно поцеловала.
— Хотя, по-моему, у нас все вышло за рамки обычной близости, — прошептала чуть слышно дочь графа, обращаясь скорее к самой себе.
— Наверное да. Мне хорошо с тобой, но я боюсь раскидываться признаниями в любви, — ответил смущенно вампир.
— Почему?
— Я уже клялся одной девушке в любви, при каждой встрече называл ее любимой, дорогой и желанной. И каков итог? Я сейчас так редко о ней вспоминаю, что даже стыдно! В моей голове лишь ты… и Вериатель.
Уильям расцеловал девушку, оделся и вышел из комнаты. Тем более, его чуткий слух уловил на лестнице шаги. Йева посмотрела вслед и, когда дверь захлопнулась, задрожала подобно осиновому листу на ветру.
Потерянная в мыслях, она подошла к окну и несколько минут отрешенно наблюдала за тем, как дождь барабанит по стеклу. Вдруг ее взгляд упал на браслет, который лежал на ковре. Видимо, безделушка выпала из кармана Уильяма. Помявшись, девушка подняла украшение и спрятала его в ящик, опасливо озираясь по сторонам.
В комнату к Уильяму постучал Базил.
— Здравствуйте, господин, — Базил поклонился почтительно и отступил. — Вас ждут внизу.
— Благодарю вас, уважаемый Базил.
Управитель с натянутой улыбкой сделал еще шаг назад, демонстрируя нежелание общаться, и закрыл за собой дверь.
Затем Базил постучал в дверь и к Йеве. После разрешения он переступил порог и невольно потянул носом воздух. И побледнел — вся комната была пропитана запахами Уильяма, подушки на кровати смяты, а одеяло почти сползло на пол.
— Зачем ты пришел, Базил? — коротко спросила девушка, отвернувшись, чтобы взять перчатки из сундука.
— Госпожа, — Базил не отводил взволнованного взгляда от возлюбленной, — ваш отец просил, чтобы с рассветом вы спустились вниз.
— Я это и без тебя знаю, Базил, — поморщилась Йева. — У тебя есть еще что-нибудь для меня?
— Госпожа… Йева… — тихо сказал Базил.
— Да? — громко переспросила дочь графа и посмотрела на Управителя. Базил с такой тоской взглянул на Йеву, что та растерялась и добавила уже чуть тише. — Спасибо, что передал. Я сейчас спущусь.
Новый Управитель поправил ворот своего длинного одеяния, попятился и вышел из комнаты.
Чуть позже Йева вышла в коридор и столкнулась нос к носу с Уильямом. На нем был надет черный гамбезон — длинная и очень плотная, до колен, верхняя одежда из нескольких слоев ткани.
Уильям коснулся пояса, где были подвязаны пустые ножны.
— Не пойму, зачем мне выдали ножны, но не дали меча. — тихо засмеялся Уильям.
— Тебе просто выдали один из перешитых под тебя костюмов отца — снова эта воронья вышивка. Ну и ножны в довесок, — натянуто улыбнулась Йева. — Порой портнихи так увлекаются этой вышивкой, что расшивают ей все подряд. У меня даже есть пара нижних платьев, в которых я сплю, с воронами.
