— Там водопад?
— Да, — кивнул рыцарь. — Она и тут порожистая, видите, а там за поворотом, насколько я знаю, она становится еще круче и в конце концов срывается еще в одно ущелье. Южнее этого перехода никак не попасть в Солраг. Лишь здесь, через мост.
Филипп подъехал к переправе, слез с лошади и ступил на бревна. Конструкция даже не колыхнулась, и граф Солрага вместе с Найхлистом, испуганно прижимавшим уши от шума реки внизу, перешли подвесной мост и оказались уже в Глеофе.
Всадники спешились и стали по одному идти по мосту вслед за графом, поглаживая лошадей по морде и холке, чтобы успокоить. Река действительно очень шумела, глубокая и яростная, белого цвета от разбивающейся о камни пены. Уильям взял по узду Серебрушку, прошел с ней мост и ласково поцеловал в красивую морду, а затем стал следить за сэром Рэем. Он переживал за Тарантона — как же поведет себя конь? Но гнедой жеребец, вопреки всем страхам, медленно и чинно проделал путь по бревнам и ступил на тропу Глеофа.
Лишь в середине моста спешившийся рыцарь поскользнулся из-за мха, облюбовавшегося сырое дерево, но успел схватиться за перила из крепких веревок, протянутых вдоль всего моста.
— Чертов мох, — рассмеялся чересчур браво капитан.
Наконец, когда отряд полностью перешел реку, выдохнувшие от напряжения всадники стали отшучиваться и снова вскочили на лошадей. Все понимали, что мост выдержит и несколько коней, на то он и был рассчитан — все-таки этой дорогой следуют торговые караваны во время сезона Аарда. Однако вид грозной Рулкии, прозванной Мертвой, заставлял сердца и людей, и вампиров биться сильнее.
Мелкий дождь продолжал моросить, и все, промокшие и уставшие, хотели как можно быстрее если уж и не на постоялом дворе отдохнуть, так хотя бы на льняниках. Начинало смеркаться, но осеннее солнце еще ярко освещало Мертвую Рулкию, играло в ее водах и слепило глаза тех, кто в ожидании рассматривал реку и ущелье впереди на ее пути. Где-то вдалеке закричал рябчик.
— Где Леонардо? — встревожился Филипп, вглядываясь на ту сторону моста.
Из-за скалы показался сын графа, высоко поднимая руку, сжимающую за лапки несколько рябчиков. На плече Леонардо гордо восседал Таки-Таки и что-то каркал на своем, вороньем. Лео довольно взглянул на ожидающий его отряд и, погладив своего коня по шее, чуть надавил ему бока и направил к мосту.
— Луниалас, вперед, — скомандовал своему жеребцу Лео, вешая рябчиков на седло сбоку.
Конь ступил на мост и повез своего всадника на ту сторону, спокойно и величаво. Все уже взобрались верхом и, зевающие, ждали, когда смогут спуститься с чертовых гор, где было на порядок холоднее.
Где-то уже за серединой моста, ступив на бревно, обросшее мхом, копыто Луниаласа вдруг скользнуло в сторону. В глазах графского сына мелькнул страх — он попытался успокоить животное, но конь всхрапнул, поскользнувшись, и завалился на бок. Его огромное тело прорвало веревки, служащие боковой опорой, и полетело вниз, увлекая за собой всадника.
Раздался плеск. Леонардо успел достать ноги из стремени и спрыгнуть с коня в этом недолгом полете — это и спасло его от участи быть раздавленным корпусом лошади о камни. Коню же повезло меньше. Он ударился об острый выступ, торчащий посреди бурлящей реки, и, замолкнув навсегда, отдался воле потока, что стала уносить его огромную тушу, словно это был не рыцарский мерин, а какой-нибудь котенок.
Река схватила Леонардо, который только и успел что коротко завопить. Но Рулкия, точно живая и грозная, тотчас закрутила его и в ту же секунду швырнула Лео на камень. Сын графа потерял от удара сознание, а течение подхватило и поволокло его с дикой скоростью вслед за трупом жеребца с перебитой спиной.
Все произошло слишком быстро. Вот река, жадная и злая, уже уносила Лео, а люди с той стороны моста только поняли, что произошло. И закричали. Филипп побледнел. Он, отдав приказ всем оставаться на своих местах, с силой ударил пятками в бока коня и послал его вниз, по узкой тропе, к берегу. Найхлист всхрипел и, едва не спотыкаясь о крутые повороты дорожки, стал быстро спускаться, приседая.
Люди поспрыгивали с коней и, перепуганные, бросились к краю моста, пытаясь найти в воде Леонардо. Его уже не было видно, словно река перетерла его о камни в порошок и проглотила. Белоснежная пена и мутный поток мешали что-либо разглядеть, и даже огромное тело Луниаласа время от времени пропадало из виду, скрываясь и закручиваясь в пучине вод.
— Вон он! — закричала не своим голосом Йева, разглядев в воде зеленый кафтан дальше по течению.
Река стремительно уносила тело Леонардо, вертела и била о камни с такой скоростью и силой, что ни у кого не осталось сомнения — сын графа уже мертв. Сам же Филипп находился слишком далеко — его конь только спустился по тропе на крутой берег.
Йева схватилась за сердце, едва сдерживая рыдания.
— Он не успеет, — дрожащим голосом произнес Уильям, увидев тщетные попытки Филиппа нагнать тело, уносимое рекой.
Идея, опасная и рискованная, пришла к нему в голову внезапно. Он быстро скинул с себя плащ и побежал к мосту. Времени на то, чтобы спускаться вниз по извилистой тропинке не было — даже Найхлист не поспевал за скоростью реки. Нельзя было терять ни секунды! Пальцы вцепились в перила с такой силой, что побелели костяшки. Горрон, повернувшись в сторону Уильяма, по его лицу понял, что тот задумал, и кинулся, чтобы его остановить.
— Стой, дурак! Рулкия и тебя перемелет! — закричал герцог и прыгнул к Уильяму.
Но тот оказался на секунду быстрее, и пальцы Горрона схватили лишь воздух. Уильям перемахнул через веревки, служащие боковой опорой, и полетел в бездну вниз, в объятия Мертвой Рулкии. Он, будучи юношей, прыгал когда-то в реки и с больших высот, поэтому не испугался, а сжавшись, приготовился к удару. Он не успел позвать Вериатель, но всеми силами стал взывать к ней мысленно.
Это был риск, да. Если она не откликнется, возможно, он сам погибнет.
Рулкия оказалась очень глубока, глубже, чем он думал. Даже в прыжке он не смог коснуться ногами ее дна. Мощный поток оглушил его, завертел, и мужчина почувствовал сильный удар головой о камень. Скорее всего пошла кровь, но вампир не обращал на это внимания, а лишь звал, испуганно взывал к той, на чью помощь так рассчитывал.
А река продолжала кромсать его, оббивала сопротивляющееся тело о камни, топила. Уильям пытался задержать воздух, но Рулкия так сильно закрутила его, а ледяная вода настолько беспощадно сдавила тело, что он вдыхал лишь воду и начал захлебываться.
Вдруг что-то изменилось — Уильям почувствовал, словно обхватил нечто ногами против своей воли. С трудом вырвавшись на поверхность в этом водовороте смерти, он увидел, что его сейчас вот-вот кинет на острые камни. А поток был так свиреп и быстр, что это грозило смертью. Но неожиданно то, что ему поначалу лишь показалось, стало боками лошади. Вериатель появилась прямо под ним и выскочила из воды в грациозном прыжке, и мгновение спустя ее копыта коснулись скользкой поверхности острых камней.
