— Хорошо, сэр Рэй. Послушайте, может я тогда верну вам деньги?
— Нет. Даже не пытайтесь! Улетит в реку!
— Как скажете. А как Леонардо себя чувствует, не спрашивали?
— Уж получше вас! Ваша подруга… — сэр Рэй замялся на последнем слове и почесал голову. — Я так понимаю, что она исцелила его?
— Да.
— Понятно. А почему о вас не позаботилась? — поднял рыжие брови рыцарь.
— Она спасла нас обоих. Разве ж это не забота, сэр Рэй?
— Ах да. Это было что-то невероятное! Ладно, чего языками молоть, я пошел, а то без меня опять все сделают неправильно, через одно место. — Сэр Рэй коротко кивнул и бодрым шагом вернулся к солрам.
Раздались выкрики — громогласный сэр Рэй раздавал приказы, отряд спешно сворачивал лагерь. Пара оставшихся коней от убитых ехидной людей пригодились Филипу и Леонардо.
Наконец, все уселись на лошадей и отправились в путь. Уильям взобрался на Серебрушку, погладил ее и последовал за остальными. Он искал глазами Йеву, а та, когда встретилась взглядом с вампиром, сначала улыбнулась, но затем словно тень пробежала по ее лицу, и она вдруг нахмурилась и отвернулась. В непонимании, что же происходит, Уильям хотел было нагнать девушку и уже ускорил Серебрушку, но Йева предвидела его намерения и тоже заставила свою кобылу идти быстрее. Лошадь Йевы поравнялась с Филиппом, и Уильям остановился, не смея заговорить с девушкой, пока граф находился поблизости.
Леонардо держался в седле уверенно и выглядел неплохо, несмотря на то, что его сильно потаскало по камням. Магия Вериатель подействовала, и сын графа действительно чувствовал себя даже лучше Уильяма. Но обезображенные шрамы на лице, стесанное ухо и размозженная челюсть, которая осталась кривой, стерли все следы былой красоты.
На плече у Леонардо сидел Таки-Таки, который успел вовремя покинуть хозяина перед падением в реку. Периодически ворон что-то каркал на лишь ему понятном языке, но раздраженный Леонардо шипел на него, пребывая в дурном настроении, и щелкал злобно по клюву пальцами.
Отряд проехал мимо дозорной башни Глеофа, где их проводили настороженные взгляды дозорных. Спуск с горы по широкой, но извилистой тропе, петлявшей средь огромных камней, должен был занять всего лишь пару часов. С горы кони спускались куда живее и радостнее, чем когда поднимались к Мертвой Рулкии.
Впереди отряда ехала пара солров, за ними сэр Рэй, а за капитаном гвардии уже Филипп вместе с детьми, за графом следовали прочие Солры и слуги. А Горрон и его молчаливые слуги вместе с Уильямом плелись в самом хвосте.
Стояла пасмурная и отвратительная погода, дождь принялся снова моросить, а ветер задувал под плащи, и от этого путники ежились, кутаясь плотнее. Отряд проехал уже пару небольших деревень, но продолжал двигаться все дальше и дальше, стремясь как можно быстрее достичь Йефасы. Поэтому остановки планировалось совершать лишь на ночлег.
* * *
Ближе к вечеру Уильям слегка подстегнул свою серую кобылу, чтобы догнать герцога. Горрон де Донталь замедлил коня и, дождавшись Уильяма, посмотрел на того со своей дежурной и обаятельной улыбкой, что делала его неприметное лицо довольно приятным.
— Господин Донталь, — тихонько спросил Уильям, верхняя часть головы которого была замотана повязкой с мазью. — А много ли Старейшин будет на суде?
— Вам до сих пор не рассказали? — вкрадчиво спросил Горрон, который и так все знал.
— Только в общих чертах, но хотелось бы узнать точнее, — Уильям с любопытством взглянул на герцога. — Граф, как мне показалось, не любит общаться на тему суда, и я побаиваюсь беспокоить его по этому вопросу.
— Ммм… А вы думаете, что здесь, в самом хвосте колонны, граф вас не услышит?
И герцог задорно улыбнулся, почесал гладко выбритый подбородок и бросил взгляд вперед. В это время Филипп развернул своего коня, который достался ему от убитого Винсента, и, ухмыляясь, поравнялся с Горроном и Уильямом.
— Увы, я все слышу, Уильям, порой сам того не желая, — печально улыбнулся Филипп.
Смущенный Уильям опустил глаза, затем, решившись, поднял и посмотрел на Филиппа открыто и честно в желании узнать правду.
— Господин, а как это все будет проходить? Осталось всего лишь четыре дня до суда, а я до сих пор ничего не знаю…
— Три дня осталось, если мы доберемся последними, — подправил деловито Горрон де Донталь. — Филипп, друг мой, твой подопечный желает все знать.
— И имеет право, — вздохнул Филипп. — Уильям, суд будет, когда хозяин молчаливого замка, Летэ фон де Форанцисс, он же глава Совета, решит, что собрались все те, кто должен был явиться.
— А как он это узнает? — удивился Уильям.
— У Летэ есть возможность звучать в наших головах, так что все Старейшины знают про суд. Летэ всегда в курсе, где находится каждый из нас, потому что все связаны одной клятвой, и, если он почувствует, что кто-то в пути, то мы будем ждать. Суд начнется с обряда памяти.
— Памяти?
— Да. Тебе дадут выпить гейонеша, это напиток из некоторых редких трав, смешанный с кровью тех, кто будет на суде, с наговоренной демонической речью. После него твое тело ослабнет, но все, кто выпьют твою кровь, увидят воспоминания. Процедура крайне неприятная, скажу сразу.
— Значит, я увижу воспоминания Старейшин, чью кровь добавят в напиток? — с изумлением спросил Уилл, представив, как же смешаются воспоминания всех Старейшин в Гейонеше.
— Нет, не увидишь.
— А потом? — встревожился Уильям.
— Потом, скорее всего, ты потеряешь сознание, истощенный напитком и тем, что тебе в руки и в глотку вгрызутся больше десятка вампиров. А я уже выступлю… выступлю с просьбой узаконить тебя и после голосования будет вынесен вердикт, — подытожил граф Тастемара.
— То есть, все решится без меня? Пока я буду пребывать в забытье?
Такой вариант Уильяма не очень устраивал, но выбора у него не было.
— Все правильно, — подтвердил Горрон де Донталь, потом добавил с легкой иронией: — Но не переживайте, о вас позаботится сам граф Тастемара. Да, мой друг?
— Да, уважаемый Горрон, — холодно ответил Филипп, выдержав преданный и сердечный взгляд Уильяма. Впрочем, потом он все-таки отвел глаза, и в них скользнула тоска, заметная лишь герцогу. — Поэтому, Уилл, тебе нужно будет осушить человека за пару дней до суда или даже ранее, чтобы тебя не вывернуло после Гейонеша.
— Спасибо вам, господин, — тепло произнес Уильям и чуть погодя с опаской спросил: — Но почему вы так спокойно говорите о… о еде, ведь вокруг люди?
Горрон и Филипп переглянулись, а лицо герцога расползлось в хитрой улыбке.
— А вы не замечаете, как на нас странно смотрят все вокруг? — вкрадчиво задал вопрос герцог, который напоминал сейчас лиса.
Уильям повертел головой по сторонам, и действительно, дети графа оглядывались и вслушивались в разговор Старейшин настороженно, словно не понимая, что происходит. А окружавшие вампиров Солры лишь с подозрением поглядывали на господ, абсолютно не испугавшись фразы графа про убийство человека.
