Он покачивался на одной руке над слабым Уильямом и решался. Но решение за Гиффарда принял рыбак — он вдруг захрипел, как хрипят в последние минуты своей жизни люди, истекающие кровью, которая переполняет легкие. Больше времени на раздумья не было!
— Слушай меня внимательно, Уильям, — прошептал Гиффард, стараясь привести в чувство рыбака. — Иди на восток, через Большие Варды в сторону соседнего графства. Тебе нужно попасть в Брасо-Дэнто. Это полторы недели пешего пути, тропа очень хорошая, не заблудишься. Однако на саму тропу не выходи — иди вдоль неё лесом. Через несколько дней здесь появятся отряды Райгара, они будут искать тебя. И если найдут, ты умрёшь, — Райгар выпьет тебя досуха. Отыщи в Солраге город Брасо-Дэнто, а там иди к графу Филиппу фон де Тастемара и передай ему, что я прошу прощения, за то, что не могу сдержать данное ему обещание тем способом, о которым договаривались. И что я признаю тебя своим законным наследником, Аверином.
Гиффард много еще что хотел сказать, чтобы рыбак донес его слова до Филиппа. Гиффард хотел, чтобы Филипп понял, в чем же заключалась его идея. Но тут сердце Уильяма дернулось, отстукивая последние разы, и он судорожно задрожал, всмотрелся отрешенным и пустым взглядом сквозь Гиффарда в небо. Времени не было — если не начать обряд передачи дара прямо сейчас, то Уильям просто погибнет. Воздев глаза к небу, Гиффард понадеялся на благоразумность Филиппа, на удачу и, не успев даже связаться с Лётэ по поводу рыбачка, принялся за дело. Он расчистил камни, вытащил деревянный брус, проткнувший бок Уильяма, и подтянулся к мужчине. Ногти вампира удлинились, он взмахнул рукой и перерезал себе глотку.
— Теперь пей. Это будет моим даром тебе.
С этими словами Гиффард разжал челюсти слабо отбивающегося мужчины, у которого уже не было сил, и торопливо зашептал слова передачи дара на языке Хор'Аф. В конце концов, взгляд рыбака остекленел, и он замолк… А сердце утихло — Уильям умер.
Гиффард вздрогнул, испугался, что опоздал, но буквально через мгновение в груди Уильяма застучало сердце, застучало сначала тихо, с перерывами, но быстро вернулось к бодрому такту. Вампир почувствовал, как бессмертная кровь стала наполнять тело рыбака, исцеляя. Гиффард с облегчением выдохнул — успел! Еще бы секунда, и его безумная идея обратилась бы в пепел…
Странное ощущение, думал Гиффард, когда наблюдал, как кровь покидала его тело, змеей оплетая рыбака. Смерть уже не казалась ужасной, ибо не было ни боли, ни страданий. Гиффард просто слабел. Веки его налились свинцом, и вампир вспомнил, сколько же лет он по-настоящему не спал и не видел сны. Лишь дремал перед любимым камином в своей спальне в Брасо-Дэнто… Сон окутал Гиффарда, стал погружать в забытье, но вампир скинул его сладостные оковы. Нужно закончить ритуал, иначе и рыбак не обратится, и он сам погибнет. Гиффард печально вздохнул от того, что он не успел все сказать, а рыбак уже лежит без сознания… Но он хотя бы выжил! Что ж, тогда старый вампир решил произнести завещание в пустоту.
— Филипп, друг мой! Я знаю, что ты повезешь этого рыбака на суд, а там окунешься в его воспоминания, чтобы полностью вместе с Советом увидеть всю картину произошедшего. Возможно, ты попытаешься апеллировать на суде к моему обещанию передать кровь Леонардо. Но я не горю желанием передавать дар как твоему сыну, так и дочери, и поэтому отказываюсь от их кандидатур. Однако, чувствуя себя обязанным исполнить свое же обещание, я хочу сам выбрать того, кто станет Тастемара и примет от меня дар! Им будет этот рыбак. Да, он человек. Да, он не в том возрасте, в каком принято усыновлять будущих наследников. Да, он наивен и простодушен. Но он обладает весьма хорошими задатками и, поверь моему опыту, он будет тебе хорошим и благодарным сыном, как ты был примерным и любящим сыном Ройсу. Его тянет к знаниям, и я думаю, что ты моему выбору обрадуешься, хотя поначалу и будешь ворчать, что в твоем духе.
— Уважаемый совет, прошу принять мое последнее и официальное завещание, произнесенное в ясном сознании! Увы, не оформленное в двух экземплярах. Но я думаю, вы увидите, что рядом со мной нет ни пергамента, ни чернил, ни печати. — Гиффард в последний раз усмехнулся. Даже на ложе смерти он не переставал острить. — Я признаю Уильяма своим законным наследником и прошу суд сделать его Тастемара.
Кровь уже сама текла к юноше, покидая тело Старейшины по своей воле, если можно сказать так о крови. Гиффард перестал чувствовать свою руку, затем живот, и холод стал подбираться все выше и выше к голове. Наконец, он понял, что очень устал и, простившись со своей любимой Мариэльд, со своим воспитанником Филиппом, впал в последний свой сон, самый крепкий.
Уильям очнулся ближе к полудню, но туман всё еще окутывал пустую деревню. Он словно очнулся от страшного кошмара, испуганно вскрикнул и резко сел. В боку отдало болью — рана продолжала кровоточить.
Оглядевшись, Уильям побледнел. Рядом с ним лежал Гиффард, однако останки аристократа более не походили на человеческие даже отдаленно. Его кожа обтянула череп и походила на старый пергамент, а звериные клыки оголились. Вампир был иссушен и напоминал скорее тысячелетнюю мумию, чем того, кто умер утром.
* * *
Йефаса.
Филипп отшатнулся от Уильяма. Тот же, истратив последние силы, потерял сознание и провис на руках слуг, которые терпеливо приподняли его.
— Филипп, вернись на свое место, — приказал Летэ, одергивая графа, за которым стояли уже другие Старейшины, помоложе.
Граф Мелинай с легкой и вежливой полуулыбкой ждал за спиной Филиппа и рассматривал этого вампира, который был лишь на двадцать четыре года старше его.
Шатаясь, как раненый зверь, Филипп вернулся на свое место. Бледный и потерявший всякое самообладание, которым всегда славился род Тастемара, он всмотрелся куда-то в пустоту, сквозь пещеры, сквозь стол. Рядом захохотали. Это дошла очередь обряда и до Райгара, и он, проходя мимо Филиппа, ядовито расхохотался еще раз, уже громче.
— Да уж… Я хотя бы честно хотел осушить пацаненка и, похоже, оказался куда благороднее тебя, Белый Ворон! — Серые и обычно блеклые глаза Райгара довольно сверкнули, и он победоносно посмотрел на графа, наслаждаясь его унылым видом.
— Райгар, Молчаливый замок не терпит оскорблений, — холодным, но очень опасным тоном произнес Летэ.
Хозяин Офурта кивнул, натянул на свою физиономию смиренность овцы и молча сел за стол. Впрочем, он уже высказал то, что вертелось на языках у многих. Кто-то поглядывал на графа с тенью насмешки, кто-то с сочувствием, кто-то с безразличием, ибо были и те, кого произошедшая личная трагедия не тронула.
— Ситуация следующая, — обратился, наконец, к совету Летэ. — С одной стороны, мы увидели официальное завещание Гиффарда, которое пусть и не было задокументировано, но все же весомо. Если мы посчитаем заявленного наследника Гиффарда законным, то законной становится и оформленная в виде завещания доверенность Уильяма, которая дает Филиппу право распоряжаться его жизнью на суде. Следовательно, дар в соответствии с просьбой Филиппа будет передан Леонардо. Если же мы сочтем, что Уильям — недостойный наследник, то согласно обещанию Гиффарда и тесной связи Аверинов и Тастемара, дар будет передан Леонардо, если не будет заявлено иных претендентов на дар.
