— Филипп, клятва на крови — священна, а потому мы не можем отказать. Ваше прошение, Сир’Ес Мариэльд, я считаю удовлетворенным, — сказал Летэ. — Уильям будет вписан в род Лилле Адан. Суд считаю закрытым.
Слуги буквально вырвали Уильяма из рук Филиппа, подхватили окровавленное тело с укусами на шее и руках и понесли к выходу. Графиня первой поднялась из-за стола, всем покровительственно улыбнулась и мягкой походкой пошла вслед за сыном, тихо шелестя черным платьем по каменному полу пещеры.
А Старейшины все еще сидели за столом и наблюдали за чинно удаляющейся Мариэльд. Наконец, оцепенение спало с них разом, и они зашумели, живо обсуждая суд.
— Да уж, ради такого сюда стоило приехать, — заявил Теорат Черный. — Такого жаркого суда, кажется, лет триста пятьдесят не было, да?
— Если вы считаете интересным дело графа Мелинайя, то оно намного скучнее этого, не в обиду графу! Я думаю, что это заседание сравнится лишь с судом Джазелоно Дарру. Помните, какой накал страстей был восемь столетий назад здесь, за этим столом? — улыбнулся Шауни де Бекк, вспоминая, как два Старейшины едва не перегрызли глотки друг другу.
Ярл Барден, этот крупный мужчина с серебряным обручем на голове, венчающим его светло-рыжие волосы, проводил взглядом Мариэльд и слуг и обратился к Филиппу, который стоял, шатаясь, с больными глазами. Все его лицо и руки были перепачканы кровью Уильяма, который буквально минуту назад был его сыном. Старейшины поднялись со скамьи и, растянувшись вереницей и возбужденно переговариваясь между собой, направились к выходу.
— Филипп, друг мой, — громогласно произнес Ярл Барден, на веку которого уже было более одиннадцати столетий. Он тепло и благожелательно похлопал огромной ручищей еле живого графа. — Я сочувствую твоему горю! Но живи дальше и забудь этот случай.
— Прошлое нельзя забывать, Ярл! — тут же сказал Горрон и печально качнул головой. Затем он тоже встал около Филиппа и сложил руки на груди, горько посмотрев на своего товарища. — Эх, Филипп, Филипп… Можно, конечно, попытаться переговорить с Мариэльд. Пока не оформили бумаги, ее победа тоже писана, как она сама сказала, вилами по воде. Но что-то мне подсказывает, что Уильям для тебя безвозвратно утерян.
Филипп поплелся к выходу. Он шел, шатаясь и качаясь, словно пьяный, и бездумно смотрел куда-то вперед. Лишь время от времени его блеклые и старые глаза смотрели на руки, перепачканные кровью, но затем он снова терялся пустым взглядом в пространстве.
Леонардо и Йева услышали шаги в пещерах и одновременно подскочили.
— Ох, мое время пришло! Оно пришло! — воскликнул радостно Лео, одетый в свой лучший кафтан. — Смотри, сестра, я выйду оттуда уже Старейшиной!
Вампиры-слуги одного из Старейшин с любопытством поглядывали на Леонардо, кичливого и хвастливого. Симпатичный молодой мужчина в серых шароварах, надетых поверх черных чулок, в белоснежной тунике с кирасой поверх, с интересом посмотрел на Йеву, залюбовался ее отливающими огнем волосами и ласково улыбнулся ей.
Но Йева смутилась, отвела глаза и сжала губы. Она нервно ухватилась пальцами за складки своего дорожного шерстяного платья, которое не захотела менять на более нарядное. Шаги стали ближе, и Йева всхлипнула, еле сдерживая рыдания.
На ступенях лестницы показались слуги. Они несли тело Уильяма, за которым тянулся кровавый след. Рядом шла хрупкая женщина с серебряными волосами, схваченными в хвост. Рука ее лежала на груди Уильяма. Женщина подозвала своих слуг, облаченных в одежды серого цвета, и те поспешно подхватили на руки раненого.
— Что? Почему его уносят? — закричал Леонардо.
Но никто даже не повернул головы к крикливому вампиру. Графиня чинно удалилась, глаза ее смотрели лишь на сына, который еще не знал исхода суда. И где-то в глубине своего сознания, возможно, считал, что никогда уже не откроет более глаз, как и говорил ему ранее Управитель Молчаливого Замка.
Из проема стали выходить и другие Старейшины, которые живо переговаривались между собой. Кто-то говорил тихо, кто-то громко, но все они как один были удивлены судом и его результатом.
Йева искала глазами отца. Филипп вышел в числе последних, и дочь не сразу узнала того, кто вырастил ее. Бледный, одряхлевший на десяток лет, он плелся и отрешенно смотрел под ноги. Весь его костюм был в крови, а руки тряслись.
— Отец! — встревоженно позвала Йева, но Филипп ее не услышал.
Он прошел мимо, едва волоча ноги, до своей комнаты на втором этаже. Немой и глухой, не замечающий ни Старейшин, ни своих детей. Йева поняла, что случилось что-то ужасное…
Тогда она кинулась к Горрону, который поднялся по каменным ступеням в сопровождении Ярла Бардена.
— Господин! — едва ли не воскликнула Йева, хватаясь за лицо. — Что произошло?
Горрон посмотрел на встревоженную девушку, на притихшего на скамье Леонардо, покачал головой, помолчал пару мгновений и развел руками.
— Твой отец решил усыновить Уильяма. Однако Старейшина Мариэльд де Лилле Адан использовала клятву совета и сделала его своим сыном. Он уедет в Ноэль и станет виконтом Лилле Аданом. А нет, у них там другая система наследования титулов. Графом Лилле Аданом, если кратко, — мрачно произнес Горрон де Донталь.
У Леонардо после этих словно земля ушла из-под ног. Он задрожал, завращал единственным глазом, но не нашел в себе силы даже закричать от ужаса, ибо тело его охватило оцепенение. Его родная сестра же, наоборот, непонимающе взглянула на бывшего советника Крелиоса и спросила с надеждой в голосе:
— Так он останется жив?
Усмехнувшись, Горрон кивнул и прошел мимо близнецов к выходу. За ним последовал Ярл Барден Тихий, и наконец в коридоре почти никого не осталось — все разошлись по комнатам.
Йева, подняв юбку, словно птица взлетела по ступенькам и побежала вслед за отцом, потому что понимала, что тому нужна поддержка. Леонардо остался одиноко сидеть на скамье, брошенный и покинутый. Он вперился в пол, и на его лице мелькала гамма эмоций и чувств, от просто отвратительных к самым отвратительным. Страх, ненависть и злоба. Он искренне полагал, что отец сделает все возможное и выполнит свое обещание, сделает сына Старейшиной. Но он, получается, хотел усыновить рыбака? Это же значит, что он отвернулся от названного сына, обрек того на смерть от старости или ран!
Где-то сбоку раздался вкрадчивый шепот.
— Что такое, Леонардо? Ты не получил предназначенный тебе дар? — спросил Райгар, последним покинувший зал суда.
Одетый в простое черное котарди Райгар тихонько подошел к Леонардо, которого трясло, и присел на скамью рядом с ним. Хозяин Офурта погладил языком изнутри клыки, сложил на коленях руки, украшенные перстнями, и улыбнулся сыну графа Тастемара толстыми губами.
— Вам какое дело? — вскрикнул Леонардо.
— Ну, знаешь… Я считаю, что все-таки ты был достойным претендентом на роль Старейшины и наследника Филиппа.
