— И что ты будешь делать теперь?
— Пока обоснуюсь у Филиппа, — снова развел руками Горрон де Донталь.
Филипп, наконец, оторвался от созерцания Лилле Аданов, обернулся к друзьям и поставил пустой бокал на стол.
— В любом случае Стоохс ко мне не полезет, пока не покончит с Крелиосом — это растянется на лет пять или десять. И у меня достаточно ресурсов, чтобы быстро нарастить войско и перекинуть его ближе к северной границе, — холодно произнес Филипп.
— Ты не можешь не рассматривать вариант войны со Стоохсом в ближайшие год-два. Стоохс может захватить Аелод и уже следующей весной двинуться в твою сторону, зная, что у тебя всего лишь полторы тысячи всадников, — покачал головой Горрон де Донталь.
— Не всадников, мой друг, а Солров! А это совсем другое дело и весьма весомый аргумент даже для Глеофа, — уточнил Филипп. — У них нет такого войска, чтобы атаковать меня.
— Да, но как только падет Аелод, а он падет из-за отсутствия армии, то рухнет и все королевство! Крелиос будет обескровлен из-за перекрытых торговых путей и сам отдастся врагу. И тогда Стоохс начнет смотреть на Солраг, потому что твои Перепутные земли перекрывают им воздух, — поспорил Горрон.
— Они скорее всего предпочтут договориться по передвижению торговых караванов в Вороньих землях.
— Но могут избрать путь топора и меча, — деловито парировал герцог. — Когда они захватят Крелиос, для них будет очень важно получить доступ к Югу.
— Сраная политика, — недовольно причмокнул полными губами Ярл Барден. — Поспать не дают… Разбудили за три недели до дня, когда я должен был проснуться, паникой из-за донесения дозорных! А куда твое войско делось, Горрон?
— Распустил, сократил расходы, подкопил прилично даренов, обменял их на сетты и распределил по нескольким крупным банкам: Глеофа, Сциуфского княжества и Ноэля, — хитро улыбнулся герцог Горрон и продолжил хвалебную оду самому себе: — А еще прикупил в Глеофии, столице Большого Глеофа, пару лавок, там сейчас за ними следит один из моих преданных слуг. Ну и парочка лавок есть в том же Сциуфском княжестве, в Гаивраре и в Летардии.
— Ах ты изворотливый жук! — усмехнулись одновременно и Филипп, и Ярл Барден, а хозяин Филонеллона громогласно продолжил: — Почему не в Бофраите? Купцы рассказывали мне, что там сейчас неплохо.
— Это пока, — улыбнулся герцог. — Инвестировать в соседей такого агрессивного и большого королевства, как Глеоф, опрометчиво. Поэтому я бы не рекомендовал связываться ни с Дриадом, ни с Бофраитом, ни с Великой Флоасией. У Глеофа быстрая рука, он, если надумает, берет свое мгновенно. Уж вам ли не знать, мои друзья, о печально забытых королевствах, типа Мордаффа, Тамасского княжества и Йены?
— А чего ж в земли Филиппа не вкладываешь? — расхохотался Ярл Барден, поглядывая на задумчивого графа Филиппа, который продолжал наблюдать за своим утерянным сыном. — Неужто потому, что он сосед Глеофа?
— Глеофу пока нет дела до Перепутных Земель. Куда аппетитнее выглядит та же Флоасия. Хотя если Филипп не заключит какой-нибудь выгодный для Глеофа договор, то скоро правители Глеофии могут посмотреть и в его сторону. А не вкладываюсь, потому что поток золота в королевствах вдоль Черной Найги куда больше.
— Они всегда смотрели в его сторону, — донеслось рядом.
Это сказал Летэ фон де Форанцисс. Он появился в Красном зале и сразу же направился не к жене и дочери, а к Филиппу с его товарищами.
Летэ, как истинный мужчина, более всего любил говорить о политике, поэтому он, даже не повернув головы в сторону семьи, сразу же присел за стол. Поправил бархатистый красный пояс под приличным животом и, затянув его потуже, двумя пальцами взял кубок и элегантно отпил из него, но после первого глотка резко поморщился.
— Уже остыла… Вот скоты… — Он нашел глазами слугу и показал тому недовольно кубок. Слуга все понял, побледнел и побежал менять кувшин. — Так о чем это я? Я бы не списывал со счетов Глеоф. Он подобен затаившемуся хищнику, который готов прыгнуть в любой момент. Глеоф смотрит во все стороны.
— Да, но он, насколько я знаю из донесений, сейчас более всего обращает внимание на Великую Флоасию, с которой не в лучших отношениях, — осторожно заметил Филипп.
— Не стоит испытывать судьбу, Филипп, — с этими словами Летэ отпил новую кровь из кубка и причмокнул с удовлетворенным видом. — Я бы на твоем месте съездил в течение пары лет в Глеофию и пообщался лично с Королем Авгуссом, а также попросил принять тебя в вассалы вместе с графством. Тот, конечно, сдерет с тебя три шкуры, обложив налогами, но это обезопасит тебя, и ты можешь быть спокоен на очень долгое время. И тогда Стоохс в твою сторону даже смотреть будет бояться.
— Это люди, о каком долгом времени вы говорите, Сир’Ес Летэ? Сегодня там один король, завтра — другой.
— Нет… Глеофу благоволит удача в отличие от Крелиоса — там рождаются исключительно мудрые и расчетливые правители, которые всегда поддерживают политику своих родителей, продолжая их дело. Поэтому Глеоф цветет и рано или поздно пожрет все вокруг, даже тебя. — Летэ посмотрел на Филиппа с усмешкой. — Я дал тебе совет, Филипп. Перебегать нужно вовремя, а не когда у тебя догорает замок.
— Это нарушение всех договоров, заключенных с Крелиосом. Если я попытаюсь сменить сюзерена, мое слово более ничего не будет стоить в этом мире. — ответил Филипп.
— В этом мире сильные диктуют правила, наплевав на договоры, так что думай.
С этими словами Летэ привстал, поднял свое грузное тело и направился к Лилле Аданам.
— В этом он прав, — тихо сказал Горрон де Донталь, развалившись в кресле и почесывая живот. — Я могу обезопасить тебя от Крелиоса лишь временно, но не смогу договориться по Глеофу.
Затем он кинул ленивый взгляд на Леонардо и, увидев в его глазах неприкрытую злобу, с которой тот смотрел то на отца, то на Уильяма, заинтересованно приподнялся в кресле.
— Леонардо, а у вас какие планы на жизнь? — обратился Горрон к рыжеволосому молодому вампиру, обезображенному шрамами.
Тот резко вздрогнул от этих слов, испуганно подскочил и вперился взглядом единственного глаза в герцога. Потом, видимо, решил, что вопрос безобидный, и пробурчал:
— Никаких.
— Что, совсем никаких? Будете просто лежать в комнате и читать стихи, представляя себя героем? — хмыкнул Горрон.
Сцепив руки в замок, Филипп холодно смотрел на своего сына, но где-то в глубине его синих глаз царило беспокойство. Он не вмешивался и пока ничего не говорил сыну о своих планах. Леонардо же, в свою очередь, побелел от такого вопроса, потом побагровел и ляпнул в порыве.
— Да, в книгах все намного благороднее и лучше, чем в этом мире!
Горрон издевательски рассмеялся и обратился уже к дочери графа.
— А вы, прекрасная Йева, чем планируете заниматься по возвращению?
— Я… — Девушка смутилась и отвела глаза от Уильяма. — Я как раньше буду помогать отцу в некоторых вопросах. А так пока не думала.
