— Возможно, — произнес чуть бледный барон Теорат. — Похоже, что в сторону молодого Юлиана теперь вообще и слова плохого не сказать, а то затопчут!
В совете раздались смешки, и Старейшины с улыбками уселись за стол, протерли платками разбрызганные повсюду следы крови. Кто-то, особо любопытный, даже попробовал на вкус черную слизь.
Райгара вновь завели в центр, и тот, ступая через кровавые ошметки, встал посередине, придерживаемый слугами. Филипп, бледный и взъерошенный, молча взирал на уже спокойные воды озера, куда уволокли тело его сына.
— Итак, возвращаемся к суду, — произнес деловито Летэ, протирая от слизи поверхность стола около себя. — Решение о смерти Леонардо было приведено в исполнение, хоть и не мной. Теперь стоит решить вопрос по поводу передачи дара Райгара. У тебя ведь нет наследников, да, Райгар?
— Нету, — коротко и хмуро ответил хозяин Офурта.
— А что же Бартлет и Оллотид?
— Тупоголовые болваны, — сплюнул на пол, по которому были размазаны кровавые ошметки Леонардо, Райгар Хейм Вайр. — Но даже если я назову имя, все равно мой дар отойдет Филиппу.
— Скорее всего да… Ни родственников, ни друзей у Райгара Хейм Вайра нет. Сир’Ес Горрон перед отъездом по срочным делам оставил бумагу, в которой отдал свой голос за Филиппа фон де Тастемара, а точнее, за его дочь. Поэтому, если сейчас не найдутся желающие доказать в суде свое право на дар Райгара, я предлагаю проголосовать за передачу дара пострадавшей стороне — Филиппу.
Летэ замолчал и уставился на совет.
Старейшины тоже молчали. Филипп сжался подобно пружине и смотрел по сторонам, вглядывался в лицо каждого. Он уже был однажды уверен в том, что победил, и уже потерял сына. И теперь, не веря в успех, он, бледный и встревоженный, ждал очередного удара судьбы.
— Кто-нибудь желает что-нибудь сказать? У кого-нибудь есть какие-нибудь доводы против передачи дара Йеве фон де Тастемара? — еще раз настойчиво спросил Летэ.
И снова тишина, Старейшины качали головами. И хотя почти у каждого был тот, кому бы они хотели передать дар, но все понимали, что они никем не приходятся Райгару, который имел славу нелюдимого вампира, и приоритет в любом случае будет у Филиппа, как у пострадавшей стороны.
— Хорошо, — удовлетворительно кивнул Летэ. — Что ж, Филипп. Ты свое все-таки получил.
— Подождите, — неожиданно вмешалась герцогиня Амелотта.
И Филипп настороженно посмотрел на герцогиню, сжался в предчувствии очередных препятствий. Что опять?
— Что такое, Амелотта? — спросил Летэ.
— Я бы хотела уяснить статус Офурта, — произнесла деловито хозяйка Северных земель Альбаоса, Лоракко, покручивая на пальце огромный перстень. — Мои земли ведут активную торговлю с Офуртом через Имрийю. Соответственно, в случае передачи дара Йеве фон де Тастемара либо ей придется заниматься Офуртом, либо Крелиос пришлет своего наместника, когда узнает о смерти лорда.
— Йева поедет в Офурт вместе с Горроном де Донталем, который сейчас как раз направляется в Брасо-Дэнто, уважаемая Амелотта. Габбросу сейчас не до Офурта, — ответил Филипп, глубоко выдохнув. — И в таком случае мы планируем сделать земли Офурта более безопасными для торговых караванов, когда Йева получит дар Райгара и сможет контролировать вурдалаков. Она станет графиней Офурта.
— Не женский дар, конечно, — сморщился Ярл Барден. — Но лучшего претендента нет.
— Приведите Йеву! — грозно обратился к одному из слуг Летэ.
Райгар проводил быстро удаляющегося слугу мрачным взглядом и поник. Буквально через пару минут Йева, в черном шерстяном платье с брошью в виде серебряного ворона, спустилась по ступеням пещеры вниз, к столу. Ее волосы были завязаны в толстую косу, а на голове красовался золотой обруч. Она дрожала, искала глазами брата, но нигде не могла найти его. Ее бледное лицо и огромные зеленые глаза сияли решительностью — Йева понимала, зачем ее вызвали.
Филипп вскочил по-молодецки со скамьи, с трудом сдерживая свою радость. Он подал ей руку и завел в центр стола. Йева ласково улыбнулась отцу и последовала за ним, подойдя к Райгару, которого держали слуги.
Летэ и Филипп встали по бокам Райгара, чтобы тот не посмел причинить вред девушке. Пара слуг подошла и к Йеве фон де Тастемара и взяла ее под локти. Рука Летэ видоизменилась, и он посмотрел на девушку потемневшим взглядом. Та внешне хоть и казалась спокойной, сердце ее бешено колотилось.
Хозяин Молчаливого замка сделал пару надрезов на ее шее, потом на шее измученного Райгара. Тот не смел противиться, зная власть и силу Старейшин, и понимал, что проиграл. У него мелькнула мысль попытаться свернуть девчонке шею, но Филипп, зная подлую натуру хозяина Офурта, предугадал его желание и заломил тому руки за спину.
Летэ стал нашептывать слова на языке Хор'Аф над Райгаром, движением пальцев выманивая дар. Тот, почувствовав, что его кровь пришла в движение, задергался, но Филипп не отпускал его. Из раны на шее показалась тонкая струйка крови и медленно поползла по воздуху к почти вплотную прижатой шее Йевы. Почувствовав касание, девушка вздрогнула.
— А теперь пей! — приказал Летэ.
Йева, дрожа, оскалила клыки и вцепилась в шею хозяина Офурта и принялась быстро осушать тело, пока Летэ наговаривал слова. Райгар ощерился, дернулся, но двое Старейшин не позволяли ему ничего сделать. Его кожа стала высыхать, глаза потускнели, он застонал не своим голосом, а Йева все пила и пила.
— Не останавливайся, — приказал Летэ, видя, что девушка уже готова оторваться от тела.
Та послушалась и продолжила иссушать Старейшину, высасывая все до последней капли. Наконец почти сухое тело с натянутой на череп кожей рухнуло на каменный пол, и Райгар вперился мертвым взглядом в каменный потолок.
Йева же почувствовала странное ощущение приятной слабости и, пошатнувшись, потеряла сознание, упала в объятия счастливого отца, который подхватил её на руки и вынес из зала совета. И хотя ему было плохо от ощущения смерти Райгара, как, впрочем, и всем Старейшинам, которых связывало родство, но от этой боли Филипп ощутил облегчение и счастье впервые за долгое время.
* * *
Западный тракт Солрага, постоялый двор.
Уильям вскрикнул, когда его тело, от макушки до пят, полоснуло резкой болью. Перед глазами встал незыблемый образ Райгара. Уилл камнем рухнул с кровати на ледяной пол и свернулся клубком. Перепуганная Фийя проснулась и непонимающе уставилась на своего господина, страдающего по непонятным ей причинам.
— Что это… — прошептал Уильям, хватаясь за бешено колотящееся сердце. — Какое ужасное чувство…
Он покрылся потом, а тело его продолжало корчиться в муках, дрожать и трястись. Уильям с трудом натянул шаровары, рубаху, сапоги и вывалился в коридор.
Подойдя к двери графини, он постучал. Из своей спальни тоже выглянул наспех одетый Горрон, в одних штанах да нижней рубахе. Босой и дрожащий, он подошел к двери Мариэльд.
