— Хорошо, Гаар… — наконец, произнесла после недолгого молчания Мариэльд. — Тогда я покидаю тебя.
После этого Мариэльд взяла руку вечно мерзнущего Гаара в свои и прижала к щеке, поцеловала. Лицо человека, в котором находился сейчас Гаар, расплылось в нежной улыбке, а графиня Ноэля развернулась и медленно пошла из храма, там взобралась на кобылу и последовала к выходу. По велению демона скалы перед ней раздвинулись, и Мариэльд вновь очутилась в темном пихтовом лесу. Лошадь, выдыхая пар на морозе, побрела назад, к тракту, а уже по нему к замку герцогини Амелотты, где гостила сейчас графиня Ноэля.
Глава XII. Сапфо
Спустя полгода, Элегиар, лето 2151 года
Веномансер в одеянии из хлопковой рубахи и тонких шароваров по колено, переходящих в чулки, вышел на задний двор и огляделся, ища в саду ту, за которой его послали. Наконец, он увидел тоненькую и упругую фигурку суккуба, лежащую на лавочке под сенью цитрусовых.
— Достопочтенный Ралмантон ждет Вас, почтенная!
Сапфо смотрела в вечернее небо сквозь сочные листья, слушала шелест одетых зеленью деревьев и хитро улыбалась самой себе от какой-то приятной мысли. От слов Юлиана демоница привстала, укрыла оголившееся бедро платьем и изящным жестом пригладила кисточку хвоста.
— Пторшаах, ах, как же хорошо, я так долго ждала.
Затем она полностью поднялась со скамьи и пошла к дверному проему дома, откуда лился аромат апельсинов и лекарств. Впрочем, и из сада доносилось благовоние цитрусов — на одних ветвях уже родились сочные фрукты, а на других белоснежные лепестки пребывали в состоянии безмятежности. Вечер стоял душный, и двери в особняке распахнули, чтобы создать сквозняк.
Тягучей походкой, чуть покачивая бедрами, Сапфо стала подниматься по гранитным ступеням. Юлиан неосознанно подал ей руку, хотя под этим жестом приличия скрывалось желание просто коснуться Сапфо. Суккуб все поняла: и по всепожирающему огню в глазах изголодавшегося до ласки мужчины, и по нарочито холодной маске на его лице. С улыбкой хищницы она вложила в руку раба свою, скользнула как бы невзначай, игриво, пальцами с перстнями по его открытой ладони и исчезла в комнатах.
Сапфо так забавлялась уже долго — с самой весны. Ей нравилось разжигать в мужчинах страсть, что съедала их изнутри. Однако в последнее время Юлиан замечал в ее глазах и оттенки грусти. Сапфо села около Иллы, который только-только вернулся из дворца, и придвинулась к старику.
— Ах, я так скучала, господин!
Лекарь привычно раскатал тугой валик бинтов и принялся за работу: обтирать тощее тело черными мазями, проверять, заживают ли язвы, что пестрели алыми пятнами на коже. Ему помогал Габелий, в обязанности которого, помимо охраны Консула, входило и оказание целительских услуг.
— Мой властитель, как прошел ваш день? Что интересного видели во дворце? Там же идет подготовка к празднику, да? Или пока тянут с оформлением, как в прошлом году?
— Вот что мне менее всего интересно Сапфо, так это организация празднеств. — сказал, хрипя, Илла. — Спой, Сапфо, развесели меня в этот душный и тяжелый вечер.
Куртизанка ненадолго приуныла от того, что у нее в который раз отобрали возможность просто поговорить, но уже спустя мгновение она вновь, томным и тягучим голосом, шепнула.
— Конечно, мой господин. Что вы хотите услышать: о курьезных похождениях веселых паломников к озеру Офейи, о страстно-горькой любви вампира и человека или, может, о славном сражении под Апельсиновым садом?
Тем временем шустрый раб принес фидель с четырьмя струнами.
— Балладу «Про Апельсиновый Сад» я уже слышал от тебя десятки, если не сотни раз, — пробурчал недовольно старик, укладываясь поудобнее, чтобы наблюдать севшую напротив куртизанку во всей ее красе. — Неужели ты не способна порадовать меня чем-то новым и не затертым до дыр, Сапфо? Ты в последнее время слишком обленилась.
— Извините, господин, просто в последний год так часто поют про победу, победу блистательного Консула Бонзиро Асула… Я решила, Вам…
— Я тебе уже сказал «нет», Сапфо. Не мозоль мне глаза, если не можешь сообразить ничего свежее баллад столетней давности.
Сапфо вздрогнула вместе с фиделью, уже упертой корпусом между ее ног в диван.
— Может, вам понравится песнь «О небожителе Ноэля и морском чудовище»?
Юлиан, сохраняя наружное спокойствие, внутри сжался в ком и ощутил сильнейшее беспокойство. Казалось бы, зря, ибо новости об убийстве обитателя старых легенд — Левиафана, уже давно расползлись по всему Югу и Северу. Но все равно северянин внутри дрожал, словно вор, которого вот-вот поймают с поличным — Юлиан боялся, что в очередной вариации песни люд вспомнит о кельпи.
— Хорошо, пой.
В комнате зазвучала песня, сплетенная с тягучей фиделью, и Советник прикрыл в наслаждении глаза. Сапфо пела, Сапфо касалась души своим чарующим и слегка хриплым голосом, своим томным взглядом из-под пушистых ресниц, который она дарила лежащему напротив старику Илле. Ее голос разбавлялся легким звяканьем цепочек между рогов, когда куртизанка вскидывала голову, чтобы густые локоны не упали на струны. Почти все слушали Сапфо в некотором отрешенном умиротворении, в том, когда музыка отрывает от земной тверди и уносит в мир баллад.
Лишь Дигоро, ханжа Дигоро, с кислым выражением лица тихо фыркал под нос, как отчаянный ненавистник поэтов, менестрелей и блудных женщин — в общем, всех детей Зейлоары. И два телохранителя — Тамар и Латхус — те тоже остались недвижимы и недосягаемы для трогательной музыки, которая с появлением в строках Левиафана стала стремиться к апогею. С рыбьим взором члены Культа Раум, у которых, как счел Юлиан, может и не было вовсе души, озирались по сторонам, пребывая в состоянии вечного выискивания опасностей.
И вот Левиафан пал от руки Небожителя и медленно погрузился на дно. Смычок замер, а потом медленно соскользнул со струн и уснул на коленях Сапфо, которая смотрела после пения возбужденно и глубоко дышала, вытирая со лба пот. Вечер был душным. С грацией кошки суккуб откинула за плечо пышную прядь волос и, отложив фидель, перешла на диван к утонувшему среди подушек Илле. Тот лениво приоткрыл один глаз. Сапфо мигом перевоплотилась в нежную и мечтательную особу и прильнула к старику, погладила по чистым от мазей участкам изъеденной язвами коже. От этого в недовольстве насупился лекарь и попытался взглядом намекнуть, что он, поди-ка, сейчас занят важным делом, но суккуб упорно не реагировала на призывы и лишь томно улыбалась.
— Мой властитель, вам понравилось? — прозвучал вкрадчивый голос.
— Это было неплохо, Сапфо, не лучшее исполнение, но недурно, — Илла прищурился. — Ты что-то хочешь от меня? Говори же, хватит стелиться вокруг меня вьюнком, я твоих полунамеков разгадывать не собираюсь. Ну же?
— Я всего лишь хотела поблагодарить вас за то замечательное шелковое платье, с оторочкой из меха чертят-альбиносов и брошью…
