Мы шли в сторону пруда, неспешно гуляя. Оба молчали, полностью погруженные в собственные мысли. Утки лениво плавали кругами, а когда облако прошло под луной, я зазевала:
– Давай зайдем внутрь.
– Погоди. – На лице Джуна встревоженное выражение.
– Не переживай. Я не собираюсь принимать поспешных решений. Я либо выйду замуж за императора, либо нет. Никто и ничто не сможет заставить меня.
Брат покачал головой.
– Нет, дело не в этом… – Он перевел взгляд на уток в пруду. – Думаю, большинство братьев были бы рады иметь сестру-императрицу. И я рад за тебя. Или был бы рад, если бы… – Джун отвернулся от уток, чтобы посмотреть мне в глаза.
– К чему ты ведешь, Джун?
– За прошедший год, с тех пор как… – Я отвернулась от него. – Ты пытаешься скрыть это, – мягко продолжил Джун, – но из-за этого создается впечатление, что ты отдаляешься от нас. Мина, я просто… я хочу, чтобы ты была счастлива. Он сделает тебя счастливой?
– Ты делаешь меня счастливой. Утки в пруду делают меня счастливой. Чистое небо, тихое море, мир без войн. Все это делает меня счастливой.
– Если ты счастлива, тогда почему плачешь?
Я прижила руки к глазам, и они тут же стали мокрыми.
– Не знаю, я много плачу. Возможно, у меня слабые глаза.
Брат крепко обнял меня.
– Или сильное сердце.
Я зарылась лицом в его плечо; слезы лились бесконечным потоком, а боль казалась мне невыносимой.
* * *
Поздней ночью я пошла на пляж. Над водой ходили темные тучи, а далеко в море виднелся шторм. В прошлом году было бесчисленное количество штормов, каждый из них безобиднее предыдущего. Штормы приносили дожди для посева и наполняли наши реки и ручьи водой. Люди благодарили и любили богов, но особенно – Бога Моря.
«Жди меня, – сказал он, – там, где земля встречается с морем».
«Но я ждала тебя, ждала каждый день на протяжении года, а ты так и не пришел. И что мне теперь делать? Как я могу продолжать ждать тебя, зная при этом, что ты никогда не придешь?»
Мы разделены расстоянием. Мирами. Памятью.
– Шин – его имя – молитва, мольба.
Я отвернулась от моря и вернулась домой, где со слезами на глазах лежала на кровати. Через несколько часов я проснулась под удары барабанов и свист бамбуковой флейты. Фестиваль в честь Бога Моря начинался.
36
Утром дети бросились к деревенскому ручью, чтобы поставить свои кораблики на воду. Затем наступил целый день, наполненный фестивальными играми, музыкой, едой и смехом. Мы с Чонг остановились, чтобы посмотреть, как талантливый исполнитель под аккомпанемент опытного барабанщика пел песню «Невеста Бога Моря» восхищенной публике. Меня удивляло то, что история, о которой он пел, во многом схожа с той, которую я рассказывала Богу Моря в зале, и это заставило меня задуматься о том, сколько же историй вложено в землю, народ и человеческое сознание, которые мы разделяли.
Мы с Чонг осматривали торговые прилавки, после чего она купила кусочек меда на палочке для Мирэ и обжаренные каштаны, которые мы поделили между собой. Однако спустя некоторое время я начала замечать нечто необычное. В кои-то веки люди – даже утонченная знать, – мимо которых мы проходили, когда шли по улицам, кажется, вовсе не замечают Шим Чонг. Вместо этого создалось впечатление, что все они смотрели – кстати, достаточно откровенно – на меня.
Чонг остановила одну из деревенских девочек. Я сразу же узнала в ней юную двоюродную сестру Нари – Мари.
– В чем дело? – голос Чонг зазвучал требовательно. – Почему все смотрят на Мину? Рассказывай скорее!
Мари лукаво ухмыльнулась, в этот момент она была так сильно похожа на свою старшую двоюродную сестру.
– Поговаривают, что император попросил руки у Мины вчера, когда он был у вас дома. Так что, это правда?
– Даже если и правда, распространять слухи – неприлично. Вот, держи, купи себе какое-нибудь угощение. – Чонг подбросила ей монетку.
– Правда не является слухом, – дерзко ответила Мари, убрав монету в карман. Она не забыла поклониться нам обеим перед тем, как убежала обратно к своим друзьям.
Чонг внимательно посмотрела в мою сторону. Никто из членов моей семьи не спросил меня, какой ответ я собиралась дать императору, хотя бабушка считала, что я бы никогда не согласилась на подобную неравную пару: «Он всего лишь император; Мина была связана с самим богом». А Суджин в привычной для нее доброй манере ответила: «Но разве не было бы замечательно, если бы и у Мины была своя семья? И, возможно, он поможет ей двигаться дальше…»
Поздним утром гости фестиваля вернулись по домам, чтобы подготовиться к церемонии, которая завершит фестиваль, – вся деревня, приезжие вельможи и император должны неспешно подняться к скалам с видом на море. Там император почтит Бога Моря поклоном и попросит его еще один год защищать свою землю и свой народ.
На мне уже надето платье, которое сшили для меня бабушка и сестры: юбка ярко-желтого цвета, а куртка розового, как лепестки лотоса. Я подвязала свой последний подарок – кинжал – к талии и вышла в сад, чтобы скоротать время ожидания.
На мелководье пруда над галькой задерживались маленькие головастики. Будучи детьми, мы с Джуном ловили головастиков в ручье возле нашего дома при помощи небольшого деревянного ведра. Мы ловили их и опускали пальцы в воду для того, чтобы пощупать их гладкие скользкие тела. Мы всегда быстро выпускали их после того, как ловили. Джун – нежный и добрый – никогда не мог удерживать их надолго.
Раздались мягкие шаги. Мой брат шел за мной.
– Джун, – обратилась я к нему, развернувшись, – уже пришло время?.. – Я умолкла.
Передо мной стояла Богиня Луны и Памяти. Я была удивлена.
– Что ты здесь делаешь?
Она одета в белую мантию и свободную красную куртку; ее волосы собраны в простой пучок на затылке. Богиня наблюдала за мной со свечами в глазах, которые раньше пугали меня до чертиков. Теперь я чувствовала только тепло, которое исходило от них.
– Шин приходил ко мне, – ответила богиня.
Я отшатнулась назад.
– Ч-что?
– Это странно, – продолжила она, не подозревая, а может, и вовсе не догадываясь о том, как безумно сейчас билось мое сердце. – У него не должно было остаться никаких воспоминаний о тебе, но тем не менее он молчаливо бродит по своему дворцу. Ничто не радует его, а его душа плачет. Шин даже хуже императора, когда тот был Богом Моря. Ничто не способно утешить его.
Мое сердце болезненно сжалось:
– Почему ты рассказываешь мне все это?
– Потому что, как ты и предложила, я взяла на себя инициативу и заняла роль Богини Женщин и Детей. Ты знаешь, что это означает?
