Стартанул на желтый, проскочил. Поток за ним не шевельнулся. Но уже минут через пять преследователь нагнал. Опять пристроился на классической дистанции в нескольких машинах позади.
Много чего в жизни бывало. Но впервые охотник за ним выбрал столь приметный автомобиль.
Денис подпустил «Инфинити» поближе. Разглядел номер. Пробудил лежащий на пассажирском сиденье планшет, пробил по базе данных, и на сердце отлегло. Водительница оказалась заочно знакомой. Это ж та самая девчонка, что с Митей возится!
Денис пару раз приезжал в Женин поселок. Хотел убедиться, что ее сын в порядке. Тогда и обратил внимание на симпатичную, похожую на Мэри Поппинс, в исполнении Натальи Андрейченко, воспитательницу. Еще удивлялся: как это жлоб-муж не пожалел деньги на такой уровень? Сделал фотографию красотки, прогнал через программу распознавания лиц. Выяснил: никакая не няня, а Татьяна Садовникова. Креативный директор в рекламном агентстве. Еще удивлялся: зачем успешной, симпатичной, богатой волонтерская обуза?
Давно сам искал пути, как к ней подступиться. А бабочка тут как тут, на огонек прилетела.
От преследовательницы своей симпатичной больше не скрывался. Подъехал прямо к клинике. Припарковался. Притворился, будто идет через главный вход. А дальше – просочился через служебный во дворе и поймал красавицу из «Инфинити» в прилегающем переулке.
В первую секунду в ее глазах промелькнул испуг. Но быстро взяла себя в руки и улыбнулась:
– Привет, Дэнис.
* * *
Когда Богатов услышал про отчима – бывшего сотрудника органов – ощутимо напрягся. Но отказываться от встречи не стал. Рандеву состоялось в частной клинике, у постели Жени.
Богатов Ходасевичу понравился. Парню, несомненно, было что скрывать, но обо всем, что касалось своей подруги, вроде бы говорил откровенно. Рассказал, как познакомились. Чем, в общих чертах, занимались. Почему разошлись.
– Когда вы последний раз ее видели? – спросил Валерий Петрович.
Денис улыбнулся:
– Официально – два года назад. Женя согласилась на свой день рождения сходить со мной в ресторан. Но я иногда наведывался в этот ее клуб, «Пегасус». По гостевому абонементу. В тренажерке стены стеклянные, а в три Женька обедать ходила. Педали крутил – и смотрел на нее.
– Откуда вы узнали, что она в больнице?
Он вздохнул:
– Двенадцатого июля очень ее увидеть захотел. Поехал в «Пегасус». Время обеда прошло, а Женя не появилась. Тогда пошел вроде как годовой абонемент покупать, завязал с девочками в бухгалтерии разговор. Узнал и сразу в Зареченск помчался.
– Сколько вы прожили вместе с Женей?
– Почти двенадцать лет.
– Она чем-то болела?
Денис скупо улыбнулся:
– Травмы в нашей э-э… работе случались. Два перелома у нее было, в разные годы. Спину повредила, когда на Филиппинах с малой высоты с парашютом прыгали. Больше вроде ничего.
– А давление?
Он усмехнулся:
– Я постарше, и Женька мне на тридцать пять лет тонометр подарила. Пошутила: мол, взрослый, пора контролировать. Я пару раз измерял, а она отказывалась. Говорила, что молодая и ей еще рано.
– Может быть, нервные срывы? Обмороки? Травмы головы?
– Нет. Ничего подобного.
Следующий вопрос мог взорвать мирное течение разговора. Но Ходасевич его все-таки задал:
– У вас не осталось… каких-то неоконченных дел?
– Что вы имеете в виду? – сразу подобрался Денис.
– Кто-то мог желать Жене зла?
– Вы считаете, ее болезнь не случайна? – Глаза вспыхнули.
– Врачи, конечно, говорят: ранние инсульты в современном мире стали нормой. Но согласитесь. Подобная болезнь у здоровой женщины в тридцать восемь лет выглядит подозрительно.
Денис слабо улыбнулся:
– Старых врагов у нее не осталось, в этом я уверен. А вычислять новых – честно сказать, мне было не до того.
Он взял в руку безжизненную Женину ладошку. Сказал нежно:
– Вот очнется – и спросим.
* * *
Таня всегда считала: гулять с детьми – это труд. За то и нянькам большие деньги платят – чтоб вечно приплясывали, утихомиривали, вытирали сопли. Но у них с Митей часто выходило: просто идут, беседуют обо всем на свете, и кажется, будто рядом не ребенок, а разумный, равный ей собеседник. Садовникова (человек творческий) сама любила подмечать интересные детали и с удивлением обнаружила: пацан-семилетка не хуже ее видит необычное, яркое. То на древесный гриб в форме сердца покажет. То обратит внимание на вселенскую печаль в глазах бродячей собаки.
Сегодня шли по деревне, и Таня показала на романтично увитый диким виноградом балкончик:
– Здесь не хватает дамы в бальном платье.
Митя фыркнул:
– На самом деле тут старенькая-престаренькая бабуля живет. Выращивает всякое-разное. Даже абрикосы пыталась, но они все померзли.
– Странно, что виноград остался. Я думала, он только на юге растет.
А Митя вдруг спросил:
– Город Донской – это юг?
– Не знаю, – честно призналась Садовникова.
Открыла поисковик, быстро нашла ответ:
– Тульская область. В принципе к морю ближе. Но ненамного. От Москвы всего двести километров. А почему ты спросил?
– В Донском такой виноград растет даже на больших домах, – просветил мальчик.
– А ты откуда знаешь?
– Мне мама фотографию присылала. Показать?
Он открыл снимок. Таня присвистнула. Вот в кого у пацана творческий подход – оплетенная красно-зелеными плетями старая двухэтажка, снятая с умелого ракурса, выглядела почти рыцарским замком.
– Просто удивительное фото, – похвалила искренне.
Митя, гордый за маму, расплылся в улыбке. А Танин взгляд вдруг упал на дату съемки. Девятнадцатое июня. Суббота. Спустя пять дней, в ночь на следующую пятницу, у Жени случится инсульт.
Она спросила – максимально нейтрально:
– А зачем мама ездила туда? У вас в Донском родственники?
Мальчик взглянул с укором:
– Если родственники, я бы знал, где этот город. Нет, конечно. Она там в командировке была.
– Командировка в субботу?
Он отозвался с искренним убеждением:
– Мама говорит, у работы нет выходных.
Таня больше не спорила, но про себя решила: глупости. Что за дела у московского бухгалтера в Тульской области? Может, сердечный друг?
– А у тебя другие фотки из Донского есть? – как можно беззаботнее спросила она.
