Денис – в силу специфики работы – постоянно прикармливал с десяток нужных людей. Поэтому своего знакомого нотариуса побеспокоил без малейших угрызений совести.
* * *
Дилшот много лет проработал официантом. Клиенты вечно норовят удрать и не заплатить, поэтому память развил фотографическую, чтоб тех, кто из «черного списка», вычислять с ходу. На нынешней службе – в охране огромного спортивного комплекса с катком, кафе, салонами, офисами – тоже это его умение очень пригождалось. Несколько раз премию получал – когда давал от ворот поворот родителям-хулиганам или мелким воришкам. Ну, и лично себе на маслице к хлебушку получалось заработать. В хоккейной секции правила вроде строгие – родителей на тренировки не пускать. Но если тихо сидят, тренеры не возражали. Дилшот давно сформировал костяк из мирных – кто согласен молча прятаться за трибунами. Тех пускал смотреть на своих чад за малую денежку. И им хорошо, и ему. Но кто хоть раз высунулся или, еще хуже, поскандалить посмел – больше в святая святых не попадал, сколько бы денег ни сулил.
Блондинка с великолепной грудью и манящими глазами привлекла его внимание сразу. Ох, жаль, не часто подобные красавицы глаз радуют.
Рядом с аппетитной штучкой шагал мальчонка. Не из секции, но прежде его видел. Дилшот велел мозгу включить внутренний фотоаппарат и вспомнил: пару месяцев назад он приходил. С той самой женщиной, что вопросы ему задавала.
И память у пацана, наверно, тоже фотографическая: великолепная блондинка его о чем-то спросила, и мальчик на него указал. Смешно, когда женщины – сыщики. Сначала одна, потом другая.
Лицо у красавицы подозрительно уверенное. Такие в ресторанах всегда заказывают дорогущее шампанское с икрой, а потом расплатиться денег не хватает. Поэтому Дилшот сразу настроился: на слово не верить, а если, правда, какая-то следовательница – требовать документ.
Но милашка выдавать себя за служительницу закона не стала. Улыбнулась обворожительно:
– Дилшот Алишерович, здравствуйте! Можно вас о помощи попросить?
На «вы» к охранникам в России редко обращаются. А уж когда по имени, да еще отчество на бейджике разглядела – значит, явно, подстава какая-то.
Начнет врать – сразу пошлет ее.
Но начала складно. Показала на мальчика:
– Это Митя. Он сюда приезжал со своей мамой, Женей Сизовой. Двадцатого июня.
– Ну.
– Они вместе сходили на тренировку средней группы. А потом, как сказал Митя, Женя подходила к вам и о чем-то расспрашивала.
– Ну.
– Женя работала бухгалтером и не имела никакого отношения к хоккею. Митя не знает, зачем они ездили сюда и что его мама хотела узнать. Вы ее помните, кстати?
– Ну.
– Молодая, здоровая, красивая женщина. Тридцать восемь лет. Двадцать четвертого июня у нее случился инсульт, а двадцать шестого июля она умерла.
Дилшот поморщился. То-то – издалека видно – у bola
[21] глаза грустные.
А красавица умоляюще ручки сложила:
– Отца, считай, нет. Я волонтер, а по образованию психолог, Митю опекаю. И у него… не то чтобы срыв, но вроде как пунктик. Они же смотрели вместе тренировку, и мальчик подслушал, что мама других родителей расспрашивала, как кого из ребят зовут. И потом с одного из мальчиков глаз не сводила. С какого-то Юрочки.
– Ну?
– Ну, вот Митя и думает: вдруг это еще какой-то мамин сын? И у него хотя бы братик остался?!
Запутано как-то. Но, может, и правда – иначе чего бы ребенку с такой надеждой смотреть?
Дилшот покачал головой:
– Это не ее сын.
– Точно? – просияла красавица.
– У Юры – мама, папа, няня, водитель, гувернер. И та женщина у меня не про него спрашивала.
– А про кого?
– Про сумасшедшую.
– Какую?
Дилшот уже и забыл, что собирался денег за информацию требовать. Лучше все сразу объяснить, чтобы не было лишних надежд у сироты.
– Весь год ходила на тренировки женщина. Не родительница. Не всегда, но пару раз в месяц точно появлялась. Мне сказала, что скаут, способных детишек высматривает. Я сразу понял: врет. Но пускал, пока тихо себя вела. А в марте Юрик на тренировке проштрафился, и тренер его наказал. Сначала клюшкой по руке ударил, а потом по льду ползать заставил. Эта женщина вскочила, шум подняла. Рыдать начала, с тренировки убежала, дверью хлопнула. Тренер недовольный был. Больше не приходила. Но я бы и не пустил. Я таких, кто скандалит, не люблю.
Блондинка выхватила из сумочки телефон. Лицо радостное, губки облизывает. Открыла фотографию, показала:
– Вот эта женщина?
Ишь ты. Сюда приходила черноволосая, глаза карие, джинсы простенькие. А на фото – гузал
[22], ноги от ушей, платье сиськи обтянуло. Но память фотографическую не обманешь.
Дилшот кивнул:
– Она.
– Рахмат!
[23] – просияла красавица.
Потом по-таджикски повторила и на языке из кино:
– Ташаккур! Мерси!
Дальше – совсем чудеса. Притянула к себе, обдала умопомрачительным ароматом, чмокнула в щеку:
– Спасибо, спасибо!
И – прочь, мальчонке на ходу машет. Тот, удивленный, за ней побежал.
А Дилшот догадался: про то, что мать умерла и мальчик братика ищет – все-таки сказка. Но чего теперь поделаешь – расколола его хитрая красавица. Да и не такой уж секрет, чтобы за него зубами держаться.
* * *
Елена Симеонова обожала, когда становилась первопроходцем. Флагману всегда достаются сливки. Вон после нее сколько подражателей с марафонами – и ни один даже рядом не валялся по числу участников-почитателей.
Сейчас вышла на уровень, что за любую мысль или совет деньги получала. Упомянуть в инсте правильное питание? Триста тысяч. На ток-шоу похвалить начинающую певицу? Пятьсот.
Рекламными контрактами ведала помощница Маринка. Проводила среди претендентов первичный кастинг, согласовывала с Еленой, юрист проверял договор, и с заказчиком Симеонова даже не встречалась.
Но вдруг нарисовался амбициозный проект. Фастфуды давно ввели в моду комплексные обеды имени какой-то популярной персоны. А ей предложил стать своим лицом дико модный ресторан. Большой портрет в витрине и ремарки на блюдах в меню: «Елена Симеонова рекомендует».
Секретарша Маринка рвалась сходить, все перепробовать, выбрать блюда за нее. Но Елена охладила ее пыл и отправилась в ресторан сама.
