Андрей пошёл к двери.
Светлана Ильинична опомнилась:
– Молодой человек, а как вас хоть зовут?
– Ой, простите, – остановился, зарумянился, показал удостоверение.
– Андрей… Иванович… Гольцев, – медленно прочитала Васильева. Подняла глаза на сотрудника полиции, мягко улыбнулась. – Очень приятно, Андрей. Я рада, что вы пришли.
***
Мать рассказывала о погибшей дочери так, будто Васильева всё ещё была рядом.
– Моя девочка отличается ото всех остальных. И поверьте, я это говорю не только потому, что она моя дочь. Она, действительно, особенная. – Светлана Ильинична ласково улыбнулась, повернувшись к окну. Продолжила, не глядя на Андрея. – Она совершенно ничего не боится. Я знала… чувствовала, что однажды это закончится плохо. Она ведь без царя в голове. Живёт, как хочет, говорит, что думает. Никого ни во что не ставит. Нет, не подумайте, она хорошая, но характер у неё сложноватый. Мало кому понравится такая прямолинейность. Люди же как, привыкли подстраиваться, уживаться вместе, а Ангелиночка так не умеет. Она с детства оторва. – Посмотрела на Андрея и будто вернулась в реальность. – Бы…ла… оторвой. Простите. В горле пересохло, – сказала и сразу потёрла глаза.
Гольцев протянул салфетки. Его сестра и мама учили всегда иметь при себе бумажные платки и протирать ими все поручни в транспорте. Андрей этого не делал, боясь показаться чокнутым, но упаковку всегда держал в кармане.
Светлана Ильинична высморкалась, скомкала платок, дрожащей рукой забросила в полиэтиленовый пакет к одинокому фантику от мятной конфеты – один из соседей угостил. Подняла мокрые глаза на Андрея.
– Мне не верится, что её убили. Я знаю, она была… непростой девочкой. Но кто мог пойти на убийство? Неужели виновата та дурацкая татуировка? Я говорила, до добра не доведёт знакомство с этим Юрой. Но разве моя девочка кого-нибудь слушала?
– О какой татуировке вы говорите?
– О той, что… простите. В неприличном месте.
Гольцев сделал пометку прямо в мобильном, где уже значились определённые данные по убитой.
– Светлана Ильинична, не могли бы вы рассказать о татуировке поподробнее?
Женщина вздохнула.
– Она сделала её пару дней назад. Уж зачем не знаю. Сказала мне, что на спор по пьяни. Кошмар какой… – Светлана Ильинична скривилась, будто от физической боли, схватилась за сердце.
– Вам плохо? – подскочил Андрей.
– Сердце немного шалит.
– Тогда, может, отдохнёте? Я попозже зайду.
– Нет-нет. Лучше я расскажу всё сейчас. Не хочу, чтобы меня снова тревожили расспросами о моей девочке. Спрашивайте.
– Хорошо. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы узнали про татуировку. Быть может, вы знаете, где расположен салон или кто такой Юра?
Светлана Ильинична жестом попросила воды, и когда Гольцев вернулся, с немалым трудом начала рассказ.
Выходя из палаты и стараясь не разбудить измотанную разговорами и волнениями женщину, Андрей уже знал район, где располагался салон, примерное название и имел словесный портрет мастера Юры. Знал Гольцев и причину, по которой Васильева в тот вечер напилась.
Глава 19
Александра без труда нашла адрес обеих подруг Васильевой: спасибо сайту «С мира по нитке». На главной странице рукодельниц содержалась полная информация. Так детектив узнала, что «Фея» – никнейм Чуриной Виталины Алексеевны. Это она обнаружила труп Ангелины. Вторую подругу звали Римская Снежана Глебовна. Из пересказа Бриза следовало, что задержанный Ареев был её сожителем.
Детектив набрала Римскую, объяснила, кто она, попросила о встрече. Ответом было невразумительное мычание. Трубку перехватила Чурина, предложила поговорить у неё дома. Там они со Снежаной отходили от свалившихся на них трагедий.
Селивёрстова нашла дом быстро. Здание старое, район не самый благополучный, денег на ремонт явно не хватало. Александра обратила внимание на отсутствие камер.
Двор был почти голым: он состоял из большой «коробки» – зелёной помойки, вынырнувшей будто из детства, площадки с одинокой, местами проржавевшей горкой, и парочки скамеек, исписанных похабными словечками. Подъезд номер 3, где жила Чурина, пах мочой и пивом. Квартира Виталины – корицей и яблоками. Хозяйка встречала в красном домашнем костюме, состоящем из приталенных штанов, они подчёркивали стройность ног, и кофты с рукавами-фонариками. Кофта оголяла плоский живот. Детектив бы надевать столь короткие вещи не стала. Переросла подобную «сексуальность». Но покрой костюма, форма рукава и цвет: приглушённо красный ей нравились. Непроизвольная симпатия к Чуриной мигом вспыхнула где-то в сердце, в глубине – там, куда Александра сбрасывала ненужные эмоции-преграды.
Селивёрстова абстрагировалась от всего лишнего и более внимательно посмотрела на Виталину: ничего примечательного, кроме волос. Богатые, вьющиеся тёмно-каштановые.
Взгляд светло-зелёных глаз был дружелюбен, но при этом в нём чувствовался некий изучающий элемент. Словно, не только Александра «сканировала» хозяйку, но и та её.
– Вы не похожи на детектива, – улыбнулась Виталина, когда Селивёрстова сняла зимнее пальто. – Детективы одеваются иначе. Возможно, мои тараканы выросли, но ваше платье точно не рабочее.
Александра, стоя в бирюзовом «футляре» – именно на это платье упал взгляд перед выходом – ответила улыбкой, отметив про себя любопытное выражение Чуриной про тараканов. Оно ей понравилось. Затем без претензий, пояснила:
– Представления зачастую кардинально разнятся с реальностью. Если вы думали, что детективы выглядят, как на экране, то вынуждена огорчить. Моя одежда никоим образом не зависит от расследований. Как и вы, я одеваюсь по желанию.
– И зачем вы мне всё это объясняете?
– Я с вами откровенна и жду того же.
– Что ж. Тараканы с вами, проходите. Бахилы на верхней полке. Я не очень люблю мыть полы. Откровенность за откровенность, – рассмеялась.
Детектив не любила преждевременных выводов, но Чурина показалась ей весьма приятной личностью. Занимательной.
Гостиная была небольшой светлой. Два стола казались лишними – хватило бы и одного. Но присмотревшись, Александра поняла, чем объяснялось такое изобилие. На столе у окна лежала кучка разрезанных нитей. У стены – аккуратная двухцветная повязка для волос. Работали явно двое разных людей. Совершенно разных, если судить по аккуратности разложенных принадлежностей для вязания.
– Снежана в ванной комнате, – сказала Виталина. – Она пролила морс и теперь стирает. Я говорила, что у меня есть машинка, но она бывает такой упрямой.
Александра кивнула.
Вита поймала её заинтересованный взгляд на пряже и спросила:
– Хотите посмотреть?
– Да.
