— Да, очень, — согласился с ней капитан, глядя почему-то не на закат, а на нее. — Я пошёл.
— Иди уже, — хихикнула девушка, и Малкольм наконец направился в сторону лифта, а Камми вернулась к медитативному созерцанию пламенеющих шпилей и крыш.
Когда окончательно стемнело и башни превратились в полоски огней, более привычных ее взгляду, она развернулась лицом к террасе, изредка лениво касаясь губами бокала. Ей вполне хватало терпкого винного привкуса на языке — по-настоящему пить не хотелось. Обстановка неподходящая для расслабления.
То ли оттого, что ей самой было непривычно в новом образе, то ли юная одинокая девушка и в самом деле притягивала взгляды, Камерон все время казалось, что на нее смотрят. Причём пристально, так что дырку в платье скоро пробуравят.
— Такой красавице не пристало коротать вечер в одиночестве, — приятный голос, но совершено не тот, который она ожидала услышать. Камерон повернула голову и встретилась взглядом с молодым, немногим старше нее самой холёным блондином с длинными прямыми волосами. Темные брови и ресницы ярко контрастировали с кожей, выдавая то ли поколения элитной селекции, то ли не менее элитную пластику.
Камми его вспомнила. Около года назад — такое чувство, что целую жизнь, — ее позвали на верхний, второй, уровень починить богатею яхту.
Поломка была ерундовая, даже и не поломка, а так, пара деталей износилась. Но богатей требовал лучшего механика «этой задрипанной задницы мира», а по негласному рейтингу именно мастерская Стил считалась на станции лучшей. Несмотря на то, что располагались они ниже всех остальных.
Когда Камерон приступила к осмотру яхты, блондин ходил за ней хвостом, ругаясь на каждое ее движение и пристально следя, чтобы она что-то не стащила и не сломала. Так и сказал, прямым текстом. А стоило ей разобраться с запчастями и торжественно объявить, что проверка закончена, как золотой малец прижал ее к переборке всем телом и потребовал, — именно потребовал — чтобы она отмылась и отдалась. Именно в таком порядке. Благо каюта недалеко.
Камми, перепугавшись насмерть, сначала решила, что он извращенец и по мальчикам, но глазастый наглец, оказывается, успел каким-то образом разглядеть отсутствующий кадык и легкий изгиб груди, который стало видно, когда рубашка плотно натянулась. В тот день девушка сильно торопилась и забыла замотаться бинтом — одно к одному. Просто не повезло.
Тяжелой рукой, натренированной держать гаечный ключ и не дрожать при сварке, она залепила ему так, что в ушах наверняка зазвенело, вывернулась и убежала, даже забыв потребовать оплату. К счастью, ее потом перечислили на счет мастерской.
Еще дня два-три Камми тряслась как заяц, отказываясь выходить из квартиры и ежеминутно ожидая появления на пороге Грега с матримониальными предложениями. Но то ли богатей был не в курсе законов на ХХ-49, то ли проявил благородство и не стал доносить на девушку, — что вряд ли, первое более вероятно — но обошлось. Кроме наглого блондина, о ее тайне больше никто не узнал.
— Я знал, чуял, что под всеми обносками ты красотка, — он ее тоже узнал. Вот урод глазастый! — Только и надо было, что отмыть и приодеть.
Комплимент сомнительного свойства.
Мозг Камерон судорожно просчитывал варианты.
В этот раз он как пить дать напишет о ней на станцию. И если до сих пор межгалактическую ориентировку не разослали, то уж теперь-то точно исправятся. И плакали ее новые документы, жизнь с чистого листа и межзвездные путешествия.
— Проблемы, дорогая? — раздался над ухом долгожданный голос Малкольма. Он звучал немного напряжённо: похоже, он заметил, что она не в своей тарелке и не жаждет общаться с парнем. Только не представлял, до какой степени.
Она сама от себя не ожидала подобной реакции. Кто-то другой — наверное, та шикарная женщина, что недавно отражалась в зеркале примерочной, гордо выпрямилась, уверенным движением взяв под руку капитана и прижавшись к ней грудью.
— Вы обознались. Мы с мужем уже уходим, — промурлыкала она низким грудным голосом, постаравшись изменить его до неузнаваемости.
Ох, и намылит капитан ей шею… Но это будет потом. А пока Малкольм невозмутимо, собственнически даже, похлопал по наманикюренным пальчикам, лежащим на его рукаве. И хищно оскалился на недоноска. Сделать, правда, ничего не успел. Подоспел вездесущий Редж. Ему, наверное, безопасники доложили о назревающем конфликте, и, как хороший хозяин, он поспешил вмешаться, пока дело не дошло до драки и испытания воздушной страховки за парапетами на прочность.
Малкольм имел обыкновение выбрасывать неприятных личностей, как мешки с мусором, еще в бытность свою офицером. С тех пор особо ничего не изменилось, кроме наличия погонов на его плечах.
21.
Как ни странно, на обратном пути капитан не проронил ни слова. Нареканий за то, что Камми без спросу обозвала его мужем, не последовало, и девушка не знала, что думать и как вести себя дальше. Извиняться? Сделать вид, что ничего не было?
Небольшой конверт на заднем сиденье флаера невольно приковывал к себе взгляд. Камерон поминутно оборачивалась и поглядывала на него с опаской. Обычно им поручали куда более объемные грузы, но тем не менее именно этот небольшой картонный прямоугольник почему-то нервировал ее больше всех остальных вместе взятых.
— Там документы и карты. Редж просил передать каким-то старым знакомым, — поймал ее на очередном повороте Мэл.
— Хорошо, — кивнула Камми, недоумевая. Раньше он перед ней не отчитывался о содержимом груза.
Вместо отеля флаер нацелился на космодром, правда, поняла это девушка только когда на горизонте замаячили характерные синусоиды посадочных трасс.
— Вик уже собрала вещи и ждёт нас на борту, — предупредил капитан ее вопрос, и Камерон поежилась: когда он успел ее настолько хорошо изучить, что начал читать мысли? — Вылетаем сейчас же, дело срочное, а лететь долго. И сложно.
— Сложно? — переспросила девушка. Мэл кивнул.
— Редж почему-то дал мне координаты в космосе вместо названия станции. Наверное, посредник будет.
Камерон задумчиво кивнула. Иногда нелегальные грузы передавались торговцами по эстафете, из рук в руки, с корабля на корабль, чтобы в случае утечки сложнее было вычислить нанимателя. Так что ничего удивительного. Она с самого начала знала, что «Тишь» не цветочки перевозит.
Кстати, как раз цветочки-то на большинстве планет считались товаром строго подотчетным, как и их семена. И за контрабанду полагалось строгое наказание, иногда даже хуже, чем за убийство, потому что новые виды флоры могли угрожать установившемуся при терраформировании балансу и свести на нет все усилия по обживанию территорий.
Шаттл занял свое место на парковке космопорта, еще минута — и за ними захлопнулся люк корабля.
— Прекрасно выглядишь, — мурлыкнула Мерилин прямо в ухо Камми, отчего та неожиданно покраснела, украдкой бросила взгляд на капитана и незаметно вздохнула. Жаль, что этих слов не сказал ей он. Создавалось ощущение, что все шесть часов шоппинга и усилия стилистов пропали даром.
