«Тарам, и что теперь делать? Как идти. Мало того что моё лицо, так ещё и костюмчик бабушкин. Быстро сняла блузку и засунула в диван под подушки, закатала штаны насколько смогла. Ну ладно, была не была. Опустила ширму и бросилась к своему номеру. Ардан обещал караулить. В коридоре никого не было, я быстро открыла дверь в номер, заскочила и закрыла её за собой. Внезапно стало страшно, а вдруг этот Жорж уже здесь? Прижалась к двери, боясь сделать шаг вперёд. Тут неожиданно вспыхнул свет, я зажмурилась и закричала.
— Диана, — услышала знакомый голос и уставилась в лицо такого необходимого мне мужчины.
— Генри, — ноги перестали держать, я поползла по стене, села на пол и заплакала, уткнувшись лицом в ладони.
— Диана, — он подошёл ко мне и присел на корточки рядом. — Ну ты что, в самом деле? — положил мне тёплую руку на плечо.
Я заревела ещё громче, во-первых, от облегчения, что он здесь, во-вторых, от стыда за своё поведение.
— Диана, — ему надоело слушать завывания, и он попробовал убрать руки от моего лица, но я не давала, боялась, что он увидит ещё одно пятно на моей и так не сильно чистой физиономии. — Да послушай же ты, — попробовал он меня встряхнуть, и я, раздвинув пальцы, решила посмотреть одним глазом, будут меня убивать или нет. — Всё в порядке, — как маленькой сообщил он, — не плачь.
— Что в порядке? — я убрала руки от своего лица. — Ничего не в порядке, видишь?
Он посмотрел на моё зарёванное лицо и начал смеяться. Я тут страдаю, по его милости, а он ржёт, словно молодой жеребец.
— Чего смешного? — не выдержав, разозлилась. — Бросил меня здесь одну и веселишься? Я чуть от страха не умерла, а ему смешно.
— Диана, ты себя видела?
— Нет, — гордо заявила я, — а что?
— У тебя четвёртое пятно, — напомнил он.
— Подожди, — я внимательно посмотрела на него, — а ты что…, — и замолчала, поняв, что чуть не проболталась.
— Что ты хотела спросить? — он, улыбаясь, смотрел на меня. — Почему я не икаю?
Я кивнула. Я же точно ему это пожелала, вот что мне делать с моим языком? Заорания, точно не место для таких невыдержанных, как я.
— Мне пришлось снова лечь в камеру, — он посмотрел на меня с укором, — вместо того, чтобы охранять тебя.
— Прости, — я закусила губу, — я не специально. Просто так сложились обстоятельства. Генри, я их вычислила.
— Кого? — мужчина с удивлением уставился на меня.
— Лысого и его сообщницу.
— Сообщницу, какую сообщницу? — брови Генри недоумённо поползли вверх. — Диана, ты что пила?
— Да, но у меня не было другого выхода.
— Не понял, что ты вообще тут делала? — мужчина начал злиться.
— На море отдыхала, что ты устроил мне здесь допрос?
— Так, — он поднял руки, словно защищаясь от меня, — может, расскажешь всё с самого начала. Только без истерик.
— Истерик? — переспросила я и замолчала. Всё, я больше ничего ему не скажу, даже под пытками.
Он вздохнул и отошёл от меня. Мне захотелось снова зареветь.
— Мне надо в душ, прости.
Я заскочила в ванну и закрыла дверь. Воткнулась головой в дверной косяк и постояла минут пять, глубоко дыша. «Вот почему мне хочется заткнуться, броситься ему на шею и зацеловать его, а вместо этого я огрызаюсь, ору и делаю всякие гадости? Скажите, что со мной не так? Может, меня надо доктору показать? Жаклин уже давно нашла бы с ним общий язык, и только я какая-то неправильная».
С этими мыслями я залезла в ванну и встала под холодный душ. В зеркало на себя даже смотреть не стала, чтобы не пугаться. Вылезла, вытерлась, и в твёрдой уверенности, что хуже, чем было, уже быть не может, вышла из ванны, надев просто халат, и окунулась в темноту.
Генри стоял у окна и смотрел на ночной пейзаж за окном.
— Не свети, — попросил меня, я захлопнула дверь в ванну, выключила свет. — Иди, посмотри, как красиво, — позвал он, секунду подумав, я пошла к нему. — Смотри, отсюда видно закат.
Солнце уже ушло за горизонт, и теперь его последние лучи разрисовывали причудливыми золотисто-синими и красно-фиолетовыми красками горизонт и бегущие вдалеке облака. Небо иссиня-чёрное над нами полыхало вдалеке затухающим пожаром. А прямо над нами вспыхивали на тёмном бархате ночи яркие, словно самоцветы в ювелирном магазине, мерцающие звёзды.
— Здесь необыкновенные закаты и рассветы.
— И ночи, — прошептал мне мужчина, наклоняясь ко мне. Дружные отряды мурашек тут же пробежали по моему предательскому телу, я замерла, понимая, что ещё секунда, и сама брошусь ему на шею. Но он спас мою гордость, обхватив талию сильными руками и разворачивая к себе.
— Уверен? — прошептало моё зловредство, разглядывая в темноте такое дорогое для меня лицо.
— Абсолютно, — и впился в мои губы.
Откинув все сомнения, я прижалась нему. «Это моя ночь, — сказала сама себе, — моя первая ночь настоящей любви на Заорании, и плевать, что будет потом. Главное сейчас. И не приведи Святейший, что кто-то нам помешает, убью собственноручно».
Я обхватила его лицо руками. Как же я за тобой соскучилась. Зарылась в короткие волосы, спустилась по мощной шее, мои губы отвечали на его поцелуи нежностью, его руки ласкали мою спину, но халат не давал мне почувствовать их теплоту. Он словно почувствовал моё желание, и его рука нырнула в вырез, скользя по телу.
— Сними, — попросила я его. Он на мгновение отстранился от меня, и вскоре ненужная одежда упала к ногам. Через секунду в сторону улетела и его рубашка.
— Мой, — прошептала я, проводя руками по рельефной груди, наклоняясь и касаясь губами гладкой кожи, благоговея перед ощущениями, что наполняли меня.
— А ты моя, — откинул в сторону чуть влажные волосы и вновь притянул к себе. Он ласкал мой рот, ладони скользили по гибкой спине. Моя набухшая от желания грудь требовала ласк. Тело изнывало от желания познать мужчину, посылая горячие волны наслаждения. Я исследовала его спину, плечи, прижимаясь, старалась слиться с ним в одно целое. Его губы проложили дорожку по моей шее, и я запрокинула голову, мне хотелось, чтобы он не останавливался. Генри и не собирался, изучая моё тело всё ниже и ниже. От его то нежных, то жёстких и требовательных губ моя плоть стонала, мечтая принадлежать ему. В какой-то момент он отстранился, и через минуту сильные руки подхватили меня, как будто я ничего ни весила, и перенесли на кровать. Мужчина аккуратно, словно величайшую драгоценность, положил меня и встал, чтобы снять брюки, а на душе сразу стало тоскливо и пусто.
— Никогда больше не бросай меня, — прошептала ему, когда он лёг рядом со мной и приблизил лицо, — а то мне страшно.
— Не брошу, — поцелуй закрыл мне уста, даря призрачную надежду, но я была благодарна ему за это. Сильные руки стали необычно нежными, когда скользили по мне, изучая тело. Я только тихо постанывала, когда мужские губы добрались до моей чувствительной груди и обхватили сосок. От новых ощущений сбилось дыхание, но мужчина не собирался давать мне передышки, окуная во всё новые волны наслаждения.
