— Да ты и нотариус умудрился сюда притащить? А ты предусмотрительный … — мерзко хихикнула Аня.
— Теперь уже да… — ответил я и пригласил своего нотариуса, в руках которого находились заранее подготовленные документы.
Глава 7. Дымка
Сама не знаю, зачем согласилась на эту прогулку. Хотела просто сказать слово против Багрянского? Голова идет кругом, когда я думаю о том, что проведу с ним, пусть и не целый день, но несколько часов. Мне это совершенно не нужно. Вот только я уже ответила «да» и дороги назад нет. Не знаю, сам он намекнул ребенку пригласить меня на эту прогулку, или девочка почувствовала во мне родного человека? Мне жаль ее… Конечно, мне жаль всех больных детей, но, глядя на эту малышку, я будто бы возвращаюсь в прошлое, в то время, когда мама сделала выбор. Новый муж заставил ее оставить только одного ребенка, и им стала не я… Тогда я была такой же худенькой, бледной и потерянной. Вот только я не болела, и рядом оказалась любящая бабушка, которая приняла меня и подняла на ноги. Я тяжело вздыхаю и наблюдаю в окно за дорогой, медленно проплывающей перед глазами, как и прошлое, в котором все было вроде бы безоблачным и светлым.
— А ты любишь смотреть на небеса? — вдруг спрашивает Ася.
Я поворачиваюсь и несколько секунд смотрю на девочку.
— Люблю… Там, где я живу, открывается прекрасный вид на них, потому что солнце быстро уходит на другую сторону и не слепит глаза. Я частенько смотрю на небеса.
— Я бы тоже хотела смотреть на них долго-долго… Мне кажется, что там моя мама! Может, если смотреть туда долго, то можно увидеть ее?
Сердце обрывается и начинает хаотично ударяться о ребра. Я выдавливаю улыбку. Бедная! Она совсем ничего не знает о своей матери и считает, что та умерла…
Замечаю в зеркале заднего вида взгляд Багрянского, наполненный сильнейшей болью. Интересно, что помешало ему развестись с Аней и найти себе женщину, которая стала бы матерью для его дочери? За ним всегда увивалось немало представительниц прекрасного пола… Почему не выбрал ту самую, которая смогла бы позаботиться о его дочери? Тосковал по нашему прошлому? Конечно, нет! Ерунда какая-то… У него ведь была Аня… Если бы он любил меня на самом деле и по ошибке переспал с моей сестрой, в чем пытался уверить меня первое время, то он бы не женился на ней. Наверное… Отгоняю эти мысли прочь, думая о том, что все осталось в прошлом и воротить уже ничего нельзя.
— Там моя бабушка! Она была мне как мама… — негромко произношу я. — Когда я смотрю на небеса, мне кажется, что она глядит на меня с них и говорит, что все будет хорошо… Ты веришь в чудеса?
— Не знаю… Я не видела чудеса. В сказках все совсем не так, как на самом деле…
Пессимизм девочки удручает меня. Даже во взрослом возрасте я не утратила веру в чудо, а она и не пыталась верить в него, даже слушать ничего не хотела, судя по всему. Я решаю, что стоит прекратить эту тему. В конце концов, я ей не мать и привязываться к девочке не планирую. Если мои стволовые клетки подойдут для пересадки костного мозга, то я уже скоро сделаю это и вернусь домой, где все снова сольется с серой обыденностью без всех этих ярко выраженных эмоциональных всплесков, которые посещают меня сейчас.
— А можно мне посмотреть на небеса там, где ты живешь?
Ася режет по живому.
Мне не хотелось бы проводить с ними еще больше времени, но и отказать ребенку я не могу. Язык просто не повернется.
— Конечно… Посмотришь, когда отвезете меня домой! — улыбаюсь я.
Мы подъезжаем к парку, и Багрянский начинает искать место для парковки. Мужчина внимательно вглядывается в заставленные места и негромко бормочет под нос ругательства. Попасть сюда в такое время суток не так-то просто… Помнится однажды, когда мы с ним приехали сюда в прошлом, нам пришлось оставлять машину за остановку до парка и идти сюда пешком. Мы тогда до позднего вечера катались на аттракционах, ели сахарную вату, пили газировку и наслаждались жизнью.
— Ты сладкая, как сахарная вата, — сказал мне Багрянский, задевая меня за кончик носа пальцем. — Вот только люблю я тебя гораздо сильнее, чем ее.
— Ты меня любишь?
Тогда он впервые признался в своих чувствах. Я растерялась и широко распахнула глаза.
— А разве это незаметно? — засмеялся мужчина, притянул меня к себе и поцеловал в губы. — Разве в ином случае взрослый состоятельный мужчина стал бегать с тобой по парку и кататься на аттракционах?
Мы звонко засмеялись вместе, я встала на носочки и шепнула ему на ухо: — Я тоже тебя люблю.
Становится горько от того, что эти воспоминания вернулись так не вовремя, а небо тут же разражается громом. Я вздрагиваю и инстинктивно вжимаюсь в спинку сиденья.
— По прогнозам обещали хорошую погоду! — хмурится Багрянский, сумевший наконец отыскать свободное местечко, но выйти из машины мы не успеваем, потому что начинается сильнейший ливень. — Малыш, прости, я снова не оправдал твоих надежд и не сдержал обещание! — извиняется мужчина, глядя на дочь.
— Тогда мы уже скоро сможем посмотреть на небо, если отвезем Таню домой! — улыбается Ася.
Я смотрю на нее и не могу понять: вроде бы девочка показалась мне пессимистичной, но ее настроение быстро изменилось, теперь она сияла и радовалась жизни.
— Да, конечно… Если Таня не будет против…
Багрянский с надеждой смотрит на меня, а я тяжело вздыхаю.
— Скорее всего, там тоже идет дождь, но если его нет, то мы сможем посидеть на крыльце и полюбоваться небесами…
— Ура! Тогда нужно купить вкусную еду для пикника!
Меня бьет эта идея наотмашь, и я рассчитываю, что все-таки дождь будет и в нашей деревне, а Багрянский придумает, как увлечь дочь и отвезти ее домой.
Выдавливаю улыбку и думаю, как сильно я вляпалась.
По пути мы все-таки заезжаем в ресторан, где Багрянский берет еду на вынос. Аппетитные запахи быстро заполняют салон, и у меня во рту начинает активно образовываться слюна. Последний раз я кушала у бабы Нюры, и теперь голод начинает настойчиво напоминать о себе. Ася с улыбкой смотрит на меня каждый раз, когда живот начинает урчать, а я смущаюсь и отвожу взгляд в сторону. Мне непривычно общаться с ребенком, я не знаю, как вести себя с ней, чтобы не привыкнуть и не приручить.
Добравшись до деревни, мы выходим из машины. Я ловлю на себе заинтересованные взгляды соседей, примерно представляя, о чем именно они будут судачить в ближайшее время. Начнут перемывать мне косточки и говорить, что я простила изменщика…
Тяжело вздыхаю, но сплетни — последнее, что волнует меня, поэтому стараюсь не обращать на них совершенно никакого внимания. Куда хуже, что творится у меня самой на душе, и что будет, если я продолжу так тесно общаться с дочерью своей сестры-предательницы.
