— Что случилось в сквере?
— В сквере… — повторила за ним. Сделала несколько жадных глотков. Снова почувствовала боль в горле. Глотать было тяжело, но я отпила ещё немного. – Мы со Стэллой… Мы поругались, — вздохнула и вернула стакан Русу.
Тот поставил его на тумбочку. На постель он не присел – стоял рядом, будто тёмный ангел, лишившийся крыльев, но всё равно способный закрыть меня от бури размахом оставшейся вместо них тени.
— Она… С ней всё… всё в порядке? – мысль о сестре заставила сердце тяжело удариться в груди. На корабле были и другие девушки, которых я не видела. Что, если…
— Да, — короткий ответ Руса оборвал нарастающую тревогу. Облегчение, которое я испытала, было настолько сильным, что я сама не ожидала. Выдохнув, кивнула. — Я хотела немного
подышать воздухом. И…
— Дамир не должен был позволять тебе этого.
— Я уговорила, — призналась честно. – Ненадолго. Мне действительно было это нужно. А потом… — Удар упавшего на землю возле моих ног тела, звуки выстрелов, прикрывающий меня собой Дамир… Говорить об этом было выше моих возможностей.
Прикрыв рот ладонью, я судорожно выдохнула и мотнула головой.
— Дамир единственный, кто выжил, — теперь Рус всё-таки опустился на постель. Провёл ладонью по моей скрытой одеялом ноге. Откинул его и погладил уже через ткань сорочки.
Я подняла на него взгляд. Продолжения он не требовал. Просто сидел и поглаживал меня. Очертил чашечку коленки, коснулся голени, накрыл лодыжку и опять посмотрел в глаза.
— Врачи дают прогнозы с осторожностью, но если он продержался эти сутки, значит, выкарабкается.
— А остальные? – шепнула, понимая, что остальных уже нет. Больше нет.
Молчание Руса стало тому подтверждением. Я отвела взгляд. Если бы не бал, не моё желание пойти туда… Впрочем, что бы было тогда, неизвестно. Девочки, которые были со мной…
— На корабле были девушки… — мысль о них была такой острой и резкой, что в груди всё сжалось, дыхание перехватило. Голова закружилась, и я едва не повалилась на постель. Руслан подхватил меня. Помог лечь.
— С ними всё в порядке, — тихим бархатным рокотом ответил он и сел ближе.
Ещё одна волна облегчения. Вздохнув, я ненадолго закрыла глаза. Снова хотелось пить, и я прошлась языком по губам. Что было бы с ними, если бы я не оказалась на корабле? Вряд ли их успели бы найти. Тугим узлом во мне переплелось сожаление, чувство вины, потери и то самое облегчение, ударившее второй волной. Губы дрогнули, уголки глаз защипало слезами. Они подступили так неожиданно, что я не сумела сдержать их.
— Всё позади, Ева, — Рус коснулся моих волос. Нажал немного сильнее, так, что я снова ощутила его силу, его уверенность и его тени-крылья.
В нашу первую встречу он показался мне похожим на хищную птицу. Тень от крыльев большой хищной птицы…
Наслаждаясь его прикосновениями, я позволила себе забыться. Ненадолго. Минуту, может быть, две или даже три я лежала не шевелясь и почти не дыша. Сжавшееся внутри комочком сердце отзывалось на простую ласку, как не смогло бы отзываться больше ни на что.
— Как ты нашёл меня? – спросила я, почувствовав себя немного лучше. Несмотря на то, что я только проснулась, меня снова утягивало в сизую дымку дремоты. Но пока я могла бороться с этим.
— Как нашёл этот корабль? – повернулась и, вглядываясь в лицо мужчины, которого в какой-то момент потеряла надежду увидеть снова, потянулась к его опустившейся на одеяло возле моей груди руке. Сжала пальцы. Понимая, насколько они горячие по сравнению с моими, замёрзшими, почти что мёртвыми.
— Ночью на берегу нашли девушку, — Руслан тоже смотрел на меня. Теперь уже мои пальцы утопали в его ладони. Говоря со мной, он оставался задумчивым. Мне показалось, что в нём появилась какая-то отстранённость, которой не было ещё минутой раньше. Как будто он находился рядом, но в то же время думал о чём-то своём. Ощущение это появилось и пропало одновременно с тем, как Руслан сильнее обхватил мою кисть.
— У неё были твои бусы.
— Василиса… — шепнула я. Внутри всё оборвалось, губы не слушались.
Луч маяка пробивал мглу, окружающую нас. В его свете были видны струи дождя и гребни переваливавшихся волн. Судно раскачивалось, холод пробирался внутрь, тогда как в крови бурлил дикий адреналин. Мокрое платье оплелось вокруг моих ног, когда мне оставалось сделать последнее – броситься навстречу свободе. Или смерти. Только одна из нас… За миг до того, как ублюдок схватил Василису, я впилась ногтями в его кисть. Рванула кожу, оставляя новые борозды. Ощутила его хватку, зверем, рыча, принялась отбиваться. Если у кого из нас двоих и были шансы добраться до берега – у Синички, не у меня. Платье. Слишком роскошное для этого судна. Слишком длинное. Я бы могла попробовать, но… Это бы лишило шанса нас обеих.
— Ублюдок, — прорычала я, когда он схватил меня. Всплеска я не слышала, видела только, как силуэт Васьки, больше похожий на пятно, исчез. Только-только она была рядом со мной, а теперь…
— Сучье отродье! – вместо плеча Васьки он впился в моё. Оттащил от борта, рванул за лямку платья. Вокруг уже собрались остальные. Трое или четверо, перекрикиваясь, стояли у борта. Изловчившись, я впилась зубами в ладонь держащего меня скота, ударила его в грудь. Бессмысленно – этим я могла разве что больше разозлить его. Но всё, что мне осталось – это отчаянное сопротивление и мысленная мольба, чтобы наш один на двоих с Синичкой шанс не был иллюзией. Чтобы всё было не напрасным.
— Тварь! – он сжал меня, скрутил руки.
Он поволок меня по палубе. Платье ещё сильнее обвилось вокруг ног, и я, путаясь в нём, едва могла шевелиться. Голые плечи покрылись мурашками, под босыми стопами хлюпала вода. В последний раз я посмотрела на величественный и спокойный в своём бесстрастии маяк, дающий надежду пробирающимся сквозь шторм кораблям, на беснующее море. Сделай это, Синичка. Только бы не напрасно…
— Она… — задать вопрос я не смогла.
— Не скажу, что она в порядке, — теперь на губах Руса появилось нечто схожее с кривой, едва различимой усмешкой. И опять волна. Третья, разбившая последние границы моей выдержки. – Но могло быть куда хуже.
— Она… — голос дрожал так сильно, что казался мне совсем чужим. – Она жива? Синичка… она…
С какой силой сжала руку Руса, я поняла не сразу. Только когда пальцы начало сводить, заставила себя отпустить его. На лице его не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на меня, как и раньше – прямо, не в глаза – в душу. Крупная капля, прокатившись по щеке. Кляксой упала на наши руки, за ней ещё одна. Василиса…
— Не знаю, как она сделала это, — Рус отпустил мою руку. Поднялся и отошёл к двери. Перестав чувствовать его, я замёрзла. Как будто кожи опять касался только холодный дождь, как будто под ногами была мокрая скользкая палуба, а ветер путался в волосах и отяжелевшем подоле бального платья.
