— Можешь идти, — отпустил её Акулевский.
— Решил оставить её себе? – послушавшись совета, я взял ещё тёплый бисквит.
Голода я не чувствовал вот уже несколько дней. Всё то же животное желание найти того, кто оставил на теле моего Зверёныша уродливые лиловые следы, из-за кого подол её платья обагрила кровь моего ребёнка, гнало вперёд, затмевая всё остальное. Но аромат выпечки был хорош. Слишком хорош для того, чтобы игнорировать его.
— За ней скоро приедут, — Акулевский вернулся за столик.
Взял чашку с налитым чаем, добавил немного сливок. Откусил печенье и, положив его на блюдце рядом с собой, посмотрел на часы. – Дикий должен появиться минут через двадцать. Хотя… — он хмыкнул и позвал, повернувшись к двери: — Василиса!
Девчонка появилась буквально через пару секунд. Испуганной она не выглядела, хотя была явно напряжена.
— Что-то не так? – осторожно спросила она.
— Всё в порядке. Но, будь добра, принеси ещё одну чашку.
— Улитки с ветчиной и шпинатом уже готовы, — она задержалась на пороге. – Принести их? Вы просили, чтобы они были готовы к одиннадцати.
— Да. Нашего гостя ещё нет, но, думаю, Руслану твои улитки тоже придутся по душе.
— Дикий? – спросил я, откусывая кусок от бисквита. Свежий, он буквально таял во рту. Чёрт подери! Как бы там ни было, а девочек в пансионате Акулевского готовили на славу. Вспомнилось пожаренное Евой на крохотной плите в автодоме мясо, её гренки… Простые, сладкие, пропитанные молоком и запахом ванили, они были, наверное, самым лучшим из того, что я пробовал за всю свою жизнь. Только дело было не в мастерстве. Нет. Дело было совсем в другом.
К моменту, когда Борис, без приглашения заявившись ко мне в особняк, выложил факты о происходящем в порту, я уже и сам стал понимать, что в Грате появились люди, решившие наладить своё дело. Прибыльное и откровенно нелегальное. Акулевский только подтвердил это. Было известно мне уже и то, что именно ему принадлежал пансионат, откуда сбежала Ева.
— Убирайся к чёрту, Акулевский, — выйдя тогда к нему, процедил я. Его сопровождали четверо сотрудников службы безопасности, но на моей территории он был только гостем, причём незваным.
— Вначале послушай, что я тебе скажу, — он остался стоять на месте.
Слушать его у меня не было ни малейшего желания. В то время желаний у меня вообще было не много. Глядя на него, я чувствовал тёмную ярость. Какого дьявола ему потребовалось тут?! Тем более после того, как он решил, что может безнаказанно забирать у меня то, что ему не принадлежит. Это самое «принадлежит» подливало масла в огонь, потому как мысли, что он дотрагивался до Евы, затмевали собой всё разумное.
— Мне нужна твоя помощь, — выговорил он, когда я снова приказал ему убраться из своего дома.
Некоторое время я колебался между тем, чтобы отдать приказ охране выставить его за ворота и чем-то похожим на интерес. Разум подсказывал, что спешить не стоит.
— Хорошо, — пригласил его следовать за собой в дом. Охрана направилась было за ним, но я взглядом дал понять, что говорить мы будем наедине.
Ходить вокруг да около он не стал – сразу выложил всё, что у него было. Как и сегодня – ни слова о Еве. Только дело. За последующие месяцы виделись мы всего несколько раз и в каждый из них я узнавал Акулевского немного лучше. Рассказанное про пансионат Евой было правдой, но… Правдой, обнажённой только наполовину.
— Уверен, что с ней всё будет в порядке? – откусил ещё один кусок.
— Уверен, — спокойно ответил Акулевский и подлил себе чаю. – Я пообещал ему Василису ещё около года назад. Думаю, эта девочка как раз то, что ему нужно.
Я хмыкнул. Дожевал бисквит и, последовав примеру Бориса, добавил чаю. Внимательно посмотрел на Акулевского, раздумывая, стоит ли лезть во всё это глубже. Пансионат, девушки… Однако размышления мои так ни к чему и не привели.
— Ваш гость, — с появившейся на веранде Василисой был мужчина.
Подойдя, он пожал руку вначале хозяину, а потом и мне.
— Давно тебя не видел, Ян, — выговорил я, ответив ему крепким рукопожатием.
— И я тебя, — бросил он, усаживаясь с нами за стол, на котором уже появилось блюдо с ароматными улитками.
Я продолжал смотреть на перехваченное жемчугом тонкое запястье. Чёрные волосы, глаза, наполненный вызовом взгляд. Синяки на нежной коже, кровь на подоле платья… Сколько бы я сейчас отдал за пахнущие ванилью и молоком гренки. Но… у всего в этой жизни есть цена. Порой, слишком большая, чтобы заплатить её.
— Хорошо, — ответил я и, завершив вызов, поставил телефон на беззвучный режим. Убрал в карман и, открыв дверцу внедорожника, вышел на пристань.
Повторное обследование, проведённое Еве утром, подтвердило, что состояние её не вызывает опасений. По крайней мере за то, что касалось внешнего, связанного с физическим. Стереть же из памяти воспоминания могло только время, новые события и люди, находящиеся рядом. Только что врач сказал мне, что я могу забрать её не вечером, а в ближайшие часы.
Поставив авто на сигнализацию, я направился к каменному заграждению, отделяющему набережную от воды. Вместо того, чтобы развернуть внедорожник и рвануть в больницу, снова достал телефон.
— Дмитрий, — услышав голос своего человека, положил ладонь на нагретый солнцем камень ограды, — только что мне позвонил врач Евы. Забери её… Да… Прямо сейчас… Не думаю, что он сунется… Да… Да… Отвези её в особняк и проследи, чтобы всё было в порядке.
Отдав распоряжение, я поджал губы. Вода искрилась в солнечных лучах, приласканное ими море ещё сильнее пахло солью. С час после того, как оставил Акулевского разбираться с Диким, я колесил по пригороду. Мощная машина рычала, когда я выжимал из неё максимум, вырывала колёсами клочья смешанной с травой земли, но ни скорость, ни ощущение подчинения мне тяжёлого внедорожника, удовлетворение не приносили.
Обернувшись на донёсшийся до меня размеренный стук каблуков, я увидел приближающуюся Каролину.
Неспешно она шла со стороны пустой сейчас пристани. Порт, обычно живущий своей собственной жизнью, сегодня был тихим, что случалось нечасто. Одно оставалось неизменным – ни порт, ни его обитателей не интересовали чужие заботы и проблемы.
— Думаешь, наступило лето? – подойдя, Каролина встала рядом.
Я почувствовал запах её духов – дорогих, без слов дающих представление о женщине, носящей их на своём теле, на коже. Каролина тряхнула головой, и солнце заиграло в её каштановых волосах.
— Что ты здесь делаешь? – спросил оставив без внимания её вопрос.
Как и я раньше, она положила ладони на камень. Через шею её был перекинут узкий шёлковый шарф, дополняющий платье, мочки ушей украшали крупные серьги. Возможно, мне стоило найти что-то подобное ей. Кого-то подобного или продолжить то, что было между нами. Возможно…
