— Молодец, — коснулась я мягкой шерсти, когда Жордонелла запрыгнула на сиденье.
Сама хотела было сесть за руль, но Борис удержал меня, взяв за локоть.
— Месяц, — выговорил он, едва я повернулась к нему.
Я чуть заметно кивнула. Что он имеет в виду, было ясно без лишних слов. Тихо выдохнула и хотела высвободить руку, но Борис не спешил отпускать меня. Посмотрела на него с вопросом.
— Я дам тебе месяц, — повторил он, — но в обмен ты отдашь мне кольцо.
— Кольцо? – с непониманием переспросила я.
Отпустив локоть, он взял мою правую кисть. Только теперь я поняла, что он хочет сделать. В панике попыталась высвободить ладонь, однако пальцы его сомкнулись вокруг запястья с неожиданной жёсткостью, одновременно прозвучавшей в голосе:
— Он бросил тебя, Ева. – Как острым ножом с усеянным зубцами лезвием.
Я снова попыталась убрать руку, однако он не отпустил. Зажав ещё крепче, сам снял обручальное кольцо с бриллиантами. Внутри стало холодно. Ветер, дующий сильнее, как будто бы пробрался в душу и стал забавляться с нею, как с незакреплённым парусом во время бури. Борис продолжал смотреть на меня, а небо позади него было уже совсем низким и тёмным.
— Я закажу платье, — наконец пальцы его разжались. – Ты будешь прекрасна в белом. Этот цвет всегда тебе шёл.
— А что будет, если я скажу нет?
— Ты не скажешь нет, — отрезал он и, убрав кольцо в карман, взялся за дверцу машины. В голосе его не было угрозы. Только уверенность в том, что всё будет именно так.
Вжимая педаль в пол, я гнала автомобиль навстречу смыкающейся впереди темноте. Небо напрочь заволокло тучами, врывающийся сквозь открытое окно ветер обжигал руки, трепал волосы, но поднимать стекло я не спешила.
Перед тем, как я села в машину, Борис спросил, что я собираюсь делать дальше. Что я собиралась делать? Как совсем недавно сказала Алексу, я собиралась нанять агента, купить квартиру. Собиралась начать жить собственной жизнью. Собиралась. Собиралась, чёрт возьми!
Похожий на приближающуюся бурю гнев гнал меня вперёд, на безымянном пальце нетронутой солнцем полоской кожи светлел след от кольца. Деревья по обочинам слились в сплошную полосу зелени, и я, понимая, что надо успокоиться, заставила себя немного сбросить скорость. Порыв ветра принёс с собой свежий запах дождя и озона, деревья беспокойно зашелестели листвой. Месяц… Впереди показалась развилка. Главная дорога вела обратно в город, другая, отходящая в сторону…
— Что тебе? – пришикнула я на решившую напомнить о себе кошку.
Пройдясь по моим коленям, она запрыгнула на приборную панель. Хвост её мелькнул на фоне указателя, и я само собой обратила внимание на значащиеся на нём названия. До Грата оставалось порядка двадцати километров. Двадцать километров до города, где было так много…
Ещё раз прочитав названия на указателе, я вдруг поняла, что они мне знакомы. И дорога, ведущая в сторону, знакома тоже. Только в прошлый раз на развилку эту мы выехали с другой стороны. Пройдясь перед рулём, Жордонелла спрыгнула прямо на фотоальбом и уселась на нём, укрыв передние лапы хвостом. Я посмотрела на неё, затем снова на указатель. Кожаный рюкзак, небольшой чемодан. Трёхцветка…
— Там тоже есть море, — вновь заводя двигатель, шепнула я то ли обращаясь к кошке, то ли к самой себе.
Да, там, куда я собиралась, тоже было море. Море, спокойствие и потрясающий капучино с ореховым сиропом. В Грате меня больше ничего не держало. Всё, что могло бы, было у меня с собой: верная предавшему нас мужчине трёхцветка и наполненный моим прошлым фотоальбом в кожаном переплёте.
Сквозь подёрнутое пеленой воды лобовое стекло я смотрела на старый кирпичный домик с вывеской над входом, по стенам и крыше которого хлестал дождь. Как доехала сюда, я помнила плохо. Мысли, неразборчивые, пространные, стирали восприятие времени. Посмотрев на мерцающие голубоватым светом часы, я поняла, что прошло куда больше, чем мне казалось.
— Не думаю, что тебе стоит идти со мной, — открыв дверцу, посмотрела на настороженно дёрнувшую ухом кошку.
Шум воды усилился, а вместе с ним и запах свежести. Судя по тому, как Жордонелла замялась, как нервно шевельнулись её усы, мнение моё она на этот раз разделяла полностью. Погода Грата давно приучила меня к тому, что зонт нужно брать с собой даже в те дни, когда с самого утра всё вокруг залито солнцем. Собираясь к Борису, я положила его в чемодан вместе с другими вещами, однако достать даже не подумала. Вместо этого я нырнула в завесу ливня. Холодные струи тут же промочили насквозь платье, волосы прилипли к лицу и шее. Мне нужно было почувствовать себя живой. Почувствовать хоть что-то помимо горечи и пустоты, поселившихся внутри меня в тот миг, когда белый Хаммер с всполохами огня на боковых дверях исчез из вида, а я так и осталась сидеть в придорожной пыли у дома сестры. Над головой прогремел раскат грома, вода натекла в босоножки.
— Ева? – стоило мне броситься к дверям, навстречу, держа над головой раскрытый зонт, вышел Давид. На нём была всё та же рубашка, что и в прошлый раз, только теперь без жилетки. Я вдруг ощутила странное успокоение, как будто бы что-то внутри встало на место. Голос его был почти неслышен за грозой и шелестом воды. – Ты что тут делаешь, девочка? – когда я оказалась рядом, спросил он, с беспокойством вглядываясь в моё лицо.
Я слизала с губ капли. Сладкие. Наконец-то это были сладкие капли свободы, а не солёные – с привкусом безнадёжности и потери. Убрала со лба прилипшие волосы. Дождь барабанил по зонту, стекал по сторонам от нас.
Я обернулась на свою машину и снова посмотрела на Давида.
— Мне тут подумалось… Подумалось, что пора мне взять у вашей жены несколько уроков. Вы обещали, что сможете уговорить её, помните?
Взгляд его стал ещё пристальнее. Ничего не говоря, он всматривался в моё лицо. Я чувствовала исходящий от него запах свежего хлеба, пряностей и домашнего вина, и это только усилило чувство, что именно сейчас я там, где должна быть.
— Простите, что я вот так…
— Должно быть, на это у тебя есть причины, — ответил он спокойно. Усмехнулся уголком губ. В небе над нами опять громыхнуло, и он, витиевато выругавшись, кивнул на дверь. – Чёртово небесное сито, — стёр с лица капли, когда порыв ветра окатил нас водой.
Я несмело улыбнулась. Седой было повёл меня к двери, но я остановила его.
— У меня в машине ещё кое-кто… — тоже вытерла лицо. – Кошка, — ответила на его вопросительный взгляд.
— Кошка, — губы его искривились. – Могла бы привезти кого-нибудь получше.
— Поверьте, она куда лучше любого, кого бы я могла привезти, — потихоньку засмеялась. – Вы не будете против, если мы заберем её? Она не любит оставаться в одиночестве. Тем более гроза.
Ничего мне не сказав, он, держа зонт, повёл меня к машине. Стоило мне открыть дверь, Жора опять дёрнула ухом. Я потянулась к ней, смотрящей на нас с подозрением, и взяла на руки. Моё мокрое платье она не оценила, как и творящееся вокруг. Зашипев, попыталась вырваться, полоснув меня по руке, но Давид ловко перехватил её за шкирку.
