— Возьму, — упираясь в пол у моей головы, он рванул вниз платье. – Не сомневайся, — ещё ниже.
Мельком я заметила, как оно белым флагом моего поражения взметнулось в воздух и беззвучно упало на пол. Тонкие трусики поддались Руслану с той же лёгкостью. Лёжа перед ним совершенно голая, я чувствовала на себе взгляд, и сама смотрела на него. Секунда, две, три…
Не сговариваясь, он подался ко мне, я — к нему. Новый голодный поцелуй, ладонями по коже. Пряжка ремня царапала мой живот, и я наспех расстегнула её, а за ней и пуговичку на джинсах. Дёрнула молнию и только было сунула руку в разворот ширинки, как Руслан перехватил мою руку. Припечатал к полу, повалив меня навзничь и заглушил протест поцелуем. Сдавил руку, отпустил и сжал подбородок. Грудь его тяжело вздымалась, тёмные волосы падали на лоб.
Распухшие губы саднило. Только теперь я почувствовала металлическо-солоноватый привкус крови на языке. Дотянулась и растёрла алую капельку по его губе. Глядя в глаза, облизнула палец и тут же ощутила, как он отпустил мой подбородок, но только затем, чтобы слегка сдавить шею. Ровно так, чтобы я смогла почувствовать его превосходство. Облизала пальцы и опять коснулась его рта, очерчивая, лаская. Надавила на крохотную ранку, оставленную мной же самой.
— Чёртова стерва, — он схватил мою руку. Укусил указательный палец, поцеловал и голодно прижался к шее. Я запустила пальцы в его волосы, выгнулась навстречу, провела ногтями по широким плечам, по позвоночнику. Его напряжённые мышцы перекатывались под моей ладонью, возбуждение было почти пугающим. Почти… Если бы моё не было столь же сильным, я бы действительно испугалась. Желая большего, спустила его джинсы, коснулась ягодиц и опять по спине, по уже ставшей немного влажной коже. Выгибалась под ним, перестав соображать, где заканчивается он и начинаюсь я сама.
— Стерва и сволочь, — сиплый смешок. Сжала пальцы в его волосах – с силой, как обычно делал он. – Ещё раз скажешь, что я…
Рус выругался, процедил моё имя и впечатал в пол уже обе руки. Я лежала, распластанная под ним на деревянном полу, чувствовала запах разлитого по полу вина и нагретого сквозь стекло дерева. Чувствовала стук наших сердец, ловила дыхание. Живая…
— Мы с тобой идеальная пара, да? – вызывающим шёпотом, смотря на него сквозь ресницы.
— Идеальная, — подтвердил он, нависая надо мной. Твёрдый, он упирался вниз моего живота, взгляд его пронзал. Я повела бёдрами, и сама развела ноги. Взгляд, дыхание, одно движение…
Он склонился ко мне, коснулся лба, а я только и смогла, что закусить губу, ощущая, как он погружается в меня всё глубже. До предела, до упора, до несдержанного крика, когда мы окончательно слились воедино. Сама не заметила, как оплела его ногами в стремлении вобрать, как принялась целовать. Только ловила ответные движения губ, едва поспевая за ним.
Сколько угодно я могла начинать, но он тут же показывал мне, что будет только так, как хочет он. Только желание было у нас одно на двоих.
Руслан толкнулся в меня, и я вскрикнула снова. В считанные мгновения неспешные и размеренные покачивания превратились в шторм. Быстро, толчок за толчком, он брал меня: тело. Душу он поработил ещё когда смотрел в глаза, а сердце… Предназначена ему. Я предназначена ему, а значит, моё сердце билось, бьётся и будет биться для него.
— Только не отпускай, — прошептала со всхлипом-стоном, ловя пересохшими губами воздух.
Он вонзался в меня, и сознание, без того мутное, опьянённое надеждами, туманилось ещё сильнее. Заскреблась ногтями по полу, запрокинула голову.
— Только не отпускай, Руслан… — взмолилась я.
— Что не отпускать?
Он приближался и отдалялся, врывался в меня. Я сильнее скрестила ноги в лодыжках. Чувство совершенной заполненности им, совершенного удовлетворения и свободы, которой без него у меня никогда не было.
К нему, ближе, ещё ближе.
Опустила ноги и приподняла бёдра, сама насаживаясь на него. Крик с губ – вспомнить, чтобы больше никогда не забывать его. До той сладкой боли, что дарил мне только он один. Новый крик и шёпот:
— Сердце… Не отпускай моё сердце, — как в бреду, поцеловала его колючую скулу, шею, слизала капельку пота. – Не отпускай… — со стоном.
Спираль внутри сжалась, натянулась, он погладил меня по ноге, обхватил ягодицу и, приподняв, вошел с размаха.
— Никогда, — ещё один рывок.
— Рус! А-ах, — стиснула зубы, потихоньку захныкала.
Напряжение было таким, что мне казалось, я разлечусь на миллионы осколков, как тот бокал, что хрустальными брызгами рассыпался на полу. — Господи, Руслан… — выгнулась, понимая, что ещё немного и…
— Никогда! – рык в губы и его тепло внутри. Моя дрожь…
Он обхватил мою шею сзади, как любил делать это. Меня выкручивало, спазмы накатывали раз за разом – слабые, они становились всё сильнее, откликались на его пульсацию. Он качнул бёдрами, сипло застонал, и я отозвалась таким же стоном.
— Открой глаза, — приказал, опалив губы дыханием. – Открой глаза, Зверёныш.
Я послушалась, хотя с трудом понимала, что он говорит. Стопы скользили по полу, спазмы так и не кончались – сладкие, мучительно приятные. Один на двоих полёт в неизбежность…
— Никогда, — просипел, поглаживая шею. Наклонился, подхватил губы. – Повтори, – влажным лбом ко лбу. – Повтори, я сказал.
— Никогда, — тихо, едва способная говорить. Последний спазм оргазма таял, оставляя послевкусия блаженной расслабленности, умиротворения и понимание – если он соврёт, если ещё раз обманет, я действительно умру.
Коснулась его шеи, как и он моей и попросила:
— Повтори.
— Никогда, — в губы, а после глухое: — Без тебя я живой покойник, Ева. Именно ты вернула меня с того света. Ты и то, что я чувствую к тебе.
— Что ты чувствуешь ко мне? – я вдруг поняла, что знаю ответ. Он прозвучал только что – признание, откровеннее которого быть просто не могло. Но Рус всё-таки сказал:
— Я люблю тебя, Ева. Люблю.
Положив голову на грудь Руслана, я смотрела на подсыхающее винное пятно возле стола и медленно водила пальцами, перебирая колечки волос. Почувствовала, как приподнялась и опала грудь Руса, услышала выдох и немного приподнялась. До спальни мы не дошли. Так и лежали на полу возле окна, приласканные солнечными лучами.
Ладонью он провёл вдоль моей спины от ягодиц до лопаток, собрал в горсть волосы и отпустил.
— Почему ты вернулся? – приподнялась ещё немного. Хотела ли я услышать, что из-за меня? Может быть, в глубине души и хотела, но знала, что это не так. – Ты же должен был уйти в море на несколько месяцев.
— Все должны были считать, что я ушёл в море на несколько месяцев, — положил руку на поясницу. – Это разные вещи.
То, что он сказал, было понятным. Другое дело, — как ни старалась, я не могла взять в толк, какой в этом смысл.
