— Тебе нужно быть практичнее, Гленна. Как и всем нам. Так. — Она постучала ногой по сундучку ведьмы. — Что здесь самое ценное?
— Все.
— Гленна.
— Блэр. — Гленна скрестила руки на груди. — Разве мы не собираемся на битву против вселенского зла?
— Да, конечно. И это значит, что мы должны быть легкими, быстрыми и мобильными.
— Нет, это значит, что мы должны быть во всеоружии. Вот мое оружие. — Гленна взмахнула рукой, словно девушки на спортивных состязаниях, демонстрирующие приз. — Ты оставляешь свой меч?
— Нет, но его я могу унести сама — в отличие от твоего сундука, который весит две тонны.
— И вовсе не две тонны. Максимум семьдесят пять фунтов. — Под долгим, испытующим взглядом Блэр губы Гленны дрогнули в улыбке. — Ладно, может, восемьдесят.
— Одни книги…
— Они могут оказаться незаменимыми. Кто знает? Только с транспортом пока непонятно.
— Черт возьми, лучше бы ты взяла с собой огромный каменный круг, — пробормотала Блэр. — У тебя вещей больше, чем у всех остальных, вместе взятых.
— Ну что тут скажешь? Я примадонна.
Блэр закатила глаза и отошла к окну башни. На улице шел дождь.
Времени осталось мало. Неумолимо приближался день отъезда. Она чувствовала — почти видела — нескольких солдат Лилит среди деревьев, но к дому вампиры не приближались. Не нападали.
Блэр ждала. После того, что сделал Ларкин, она понимала, что им должны нанести ответный удар. Невозможно представить, что Лилит молча проглотит подобное оскорбление.
— Может, она тоже слишком занята, готовясь к переезду в Гилл?
— Что?
— Я о Лилит. — Блэр снова повернулась к Гленне. — Уже несколько дней она ничего не предпринимает. Набег Ларкина должен уязвить ее. Подумать только, один человек — безоружный — не просто проникает к ним, но еще и выпускает пленников. Настоящая пощечина.
Глаза Гленны сверкнули.
— Хорошо бы сделать это не только в переносном, но и в прямом смысле.
— Согласна. В любом случае она, наверное, занята подготовкой к боевым действиям и теперь ей не до нас.
— Вполне вероятно.
— Я спущусь в библиотеку. Нужно обсудить кое-какие подробности о ловушках, которые мы собираемся расставить.
— А есть ли в этом смысл?
— Что ты имеешь в виду?
— Я вот о чем подумала. Мы что-то предпринимаем, они тоже. — Гленна прижала ладонь к сердцу. — Но время и место битвы уже определены. Никакие наши действия не изменят их.
— Не изменят. Морриган дала это ясно понять во время нашего последнего разговора. Но то, что мы делаем, как мы используем отпущенный нам срок, определит атмосферу сражения. Богиня и об этом говорила, а волнение — оно естественно.
— Хорошо. — Гленна проворно поставила приготовленные пузырьки в чемоданчик с лекарствами. — Сегодня я позвонила родителям. Предупредила, что несколько недель со мной будет невозможно связаться. Расписала, как прекрасно провожу время. Разумеется, я не могла сказать правду. Даже о Хойте ничего не сказала — это было бы трудно объяснить.
Она закрыла чемоданчик и повернулась к Блэр.
— Нельзя сказать, что я боюсь смерти. Нет, конечно, боюсь — и теперь даже больше, чем раньше. Мне есть что терять.
— Хойта и вечное счастье.
— Да, именно так. Но я готова умереть, если потребуется, И теперь даже больше, чем раньше, — по тем же причинам.
— Любовь тебя изменила.
— Да уж, — искренне согласилась Гленна. — Но я не жалею ни об одной секунде, прошедшей с того момента, как я встретила Хойта. И все же это так тяжело, Блэр. Родители не будут знать, что случилось, если я не вернусь. Никогда не узнают. И это угнетает меня.
— Тогда не умирай.
— Неплохая идея, — усмехнулась Гленна.
— Прости, я не хотела превращать все в шутку.
— Нет, это правда поддерживает. Но… если со мной что-то случится, ты передашь письмо моим родным? — Гленна протянула конверт. — Я знаю, это нелегко… — прибавила она, увидев, что Блэр колеблется.
— Нет, но… Почему я?
— У вас с Кианом больше шансов остаться в живых. Его я попросить не могу. Они не поймут, даже когда прочтут письмо, но я не хочу, чтобы родители всю жизнь терялись в догадках, не зная, жива я или нет. Не хочу, чтобы они так страдали.
Блэр внимательно рассматривала конверт, на котором красивым почерком были написаны имена и адрес родителей Гленны.
— Я дважды пыталась связаться с отцом, когда все началось. По электронной почте, потому что не знаю, где он. Но ответа не получила.
— О, прости. Наверное, он недоступен…
— Нет. Скорее всего, нет. Просто не отвечает мне, как обычно. И мне нужно с этим смириться. Ему все равно. Большая война с вампирами — вот что его волнует. Если я умру, отец опечалится. Потому что он учил меня побеждать, и мое поражение станет и его поражением тоже.
— Звучит жестоко.
— Такой он и есть. — Блэр посмотрела прямо в глаза Гленне. — И он не любит меня.
— О, Блэр.
— Пора и с этим смириться. Дело прошлое. Но у тебя другие отношения с родителями. — Она похлопала по письму. — Нежные и серьезные.
— Да, — согласилась Гленна. — Но теперь моя семья не ограничивается только ими.
— Понимаю. Теперь есть еще и мы, нас вместе с тобой шестеро. Для меня это важное приобретение.
Кивнув, Блэр сунула письмо в задний карман джинсов.
— Верну тебе первого ноября.
— Будем надеяться.
— Ладно, увидимся внизу.
— Я скоро. Кстати, Блэр? Это так здорово — то, что вы с Ларкином вместе. Приятно видеть.
— Видеть что?
Теперь Гленна смеялась от души.
— Думаешь, я слепая? Кроме того, у меня не глаз, а рентген, как у всех новобрачных. Я очень рада, что вы вместе. Вы очень подходите друг другу.
— Это всего лишь… Нет… я не надеюсь на счастливый конец, как в голливудских фильмах, когда музыка достигает крещендо, а свет становится розовым.
— Почему?
— У меня все по-другому. Так что я просто радуюсь тому, что есть. Когда люди вроде меня начинают заглядывать в далекое будущее, то непременно проваливаются в яму, которую кто-то вырыл у них под носом.
— Если они смотрят недостаточно далеко и недостаточно пристально, то не видят то, что ищут.
— В данный момент я слежу за тем, чтобы не провалиться в яму.
Блэр вышла. Невозможно объяснить — особенно женщине, парящей на крыльях недавно обретенной любви, — что в мире есть люди, которые просто не созданы для этого. Не всем суждено шагать рука об руку с мужчиной своей мечты навстречу закату.
