— Пошла по рукам?
— Подала на развод и… да, устроилась ко мне на работу, — кивнул он и вздохнул. — Ты считаешь меня сумасшедшим? А я ее правда любил. Надеялся, она одумается, екнет материнское сердце, вспомнит, как счастливы мы были. Держал ее при себе. Под присмотром, так сказать.
— Нет, я не считаю тебя сумасшедшим. Я считаю тебя маньяком, — ответила я.
В голове не укладывалось! Неужели у здоровенного рычащего дракона совсем нет чувства гордости?! Его жену напяливали прямо у него на глазах. Тут же бегала росла их дочь, для которой все это было нормой. А он только и думал, ой ты моя любимая Самирочка, лапочка, заинька, солнышко. Тьфу!
— Она болела Валеонской горячкой, — напомнила я.
— Но она же вылечилась.
— Она сосала у других мужиков!
— Я очень рад, что она ни в чем себе не отказывала.
— Она ни во что тебя не ставила!
— Почему же? Она приходила ко мне, когда оставалась не удовлетворена клиентами.
— КлиентАМИ?
Олден азартно оскалил белоснежные зубы, в полумраке показавшимися мне угрозой.
— Да, Самира была ненасытной. Но я знал, как утолить ее жажду страсти. Она всегда говорила, что я лучший любовник.
— Ты божественный идиот, — выдохнула я. — Да она наверняка всем подряд это говорила, а вы, лохи, велись!
— Она дико трахалась. Иначе ее не назвали бы дикой. А ради секса с ней любой мужчина готов проглотить лесть. — Олден пересек комнату и в мгновенье ока оказался на коленях прямо передо мной. Уставился в глаза и произнес: — Неужели ты скажешь, что тебе не понравилось со мной?
Я сглотнула. Смысл врать, если я все сильнее входила во вкус и признавала, что секс, в принципе, мне нравился. Даже очень. Нет, очень-очень. Черт, я тащилась от секса! От воспоминаний языка эльфа и грубых толчков дракона аж глаза закатила. По телу пошла волна приятной истомы. Стало душно. Перед глазами поплыло. А горячие ладони Олдена, как назло, легли на мои колени и мягко развели их в стороны.
— Ты не Самира, но отдаешься с душой, что ли, — произнес он урчаще. — Может, ты была послана мне в награду за мое терпение?
— Э, нет-нет-нет, — я подгребла под себя ноги. — Я не выйду за тебя. Я тебя не люблю!
— Полюбишь.
— Почему ты в этом уверен? Ты за пять лет не смог добиться Самиры!
— Тебя тронул плач моей дочери, — ответил он с теплотой. — Значит, у тебя есть сердце. Живое. А не черствое, каким стало сердце Самиры…
Громко постучавшись в дверь, в кабинет ворвалась запыхавшаяся Басанти. Оглядев нас с головы до ног, она ревниво сузила свои глазенки.
Ах ты пакость мелкая! Ты тайно влюблена в Олдена!
— Ол, там это… твои братья прибыли.
Дракон медленно поднялся на ноги, развернул широкие плечи и стиснул зубы.
— Они, — продолжила растерянно мямлить Басанти, — просят Дикого Одуванчика. Говорят, она им должна… Тройничок…
Нагрянувшие гости ждали нас во вполне приличных апартаментах. В моем понимании именно эта комната тянула на вип-номер, а не сарай, в который заселила меня Басанти.
Два здоровых мужика, обнаженных по пояс, затягивались дымом толстых сигар, позвякивали кубиками льда в стаканах и слушали тихую музыку. Казалось, их обволакивает густым туманом, наползающим из ниоткуда. Настолько загадочными и пугающими они выглядели: их прожигающие глаза, хищный оскал, ширина плеч, крепкие руки, твердые мышцы. И от них веяло всепоглощающим огнем.
— Пришла, — утверждает отрезвляющее шипение брутального красавчика, и я рефлекторно прячусь за Олдена.
Из коридора доносится глухой злорадный смешок Басанти.
Ужас — это мягко сказано. Меня охватила дикая паника, какую я не испытывала даже в детстве, когда меня сбросили в реку, чтобы научить плавать. Мои пальцы впились в мужскую руку. От головокружения начало мутить.
Олден захлопнул дверь, едва не прижав любопытный нос Басанти, и развернулся к своим братьям.
— Давненько вас не было, — фыркнул им совсем не в гостеприимной манере.
— Да, мы слышали, за это время Самира стала Диким Одуванчиком, — усмехнулся блондинистый, сузив ледяные синие глаза.
— После того, как вы развратили ее! — рявкнул Олден.
Опаньки, вот это новости! Значит, Самира не сама доперла до мысли стать проституткой, ее родные братики мужа к этому подтолкнули. Ну и гады!
— Не развратили, а помогли найти ей себя, — уточнил брюнет с вьющимися длинными волосами. — Ну же, сахарочек, выходи, — поманил он меня, и у меня вмиг ноги вросли в пол. — Мы с пустыми руками.
Его взгляд упал на повязанную золотой лентой коробку.
— Ей ничего от вас не нужно! — Олден сделал шаг вперед, угрожающе сжав кулаки.
— Даже приглашение на бал в императорском дворце самого Крайтона? — коварно улыбнулся блондин и пригубил янтарный напиток.
Бал? Императорский дворец? Крайтон? А ведь Хал говорил, что он принц! Зачем его отцу приглашать к себе шлюху, применившую к его сыну магию? Если верховный монарх цивилизованного мира выяснил, что Самира причастна к бедам Хала, то рано или поздно до меня доберутся, и я пострадаю из-за ее проделок! А я хочу жить!
— О, я очень хочу пойти на бал! — Я выскочила из-за Олдена и кинулась к коробке. Развязала бант, откинула крышку и вынула красивое шелковое платье с глубоким декольте и пышной юбкой. Еще там лежали туфельки, украшения, веер, клатч.
— Нравится? — сверкнул глазами брюнет, положив свою руку на выпуклый пах.
Я сглотнула, поняв, что эти дары надо отработать. Да и Басанти заикнулась про долг Самиры… Я сглотнула еще раз, вспомнив про тройничок.
— Это не Самира! — процедил Олден. — Она никуда не едет и ничего вам не должна!
— Ой, уймись! Что ты несешь? — нервно усмехнулась я, а у самой пальцы задрожали и ладони вспотели.
Мне важно обо всем рассказать императору Крайтона до того, как он организует мою казнь.
Олден кинул на меня хмурый взгляд, скрипнул зубами и цыкнул. Все его широкое лицо пошло пятнами, на коже запереливалась чешуя, как и у его братьев. Похоже, так драконы демонстрировали свои серьезные намерения.
