Набравшись храбрости, вздохнула и развернулась на пятках, склоняя голову в вежливом поклоне.
— Ты стоишь передо мной, замотанная в какую-то тряпку на голое тело. Действительно считаешь, что это та самая ситуация, чтобы прилично кланяться? Подойди.
В спину послышался успокаивающий шепот Хала: «Не бойся, он нам не враг», — и я потопала прямиком к императору, так и не решившись поднять глаза.
Но любопытно же! Я впервые могу увидеть настоящего императора, что в этой жизни, что в прошлой!
— Здравствуйте.
— И тебе не хворать, Самира Сатори. Так это из-за тебя на крыше моего дворца состоялся вселенский мордобой, с участием двух принцев, семейства драконов и стаи оборотней?
— Видимо так, и-ик! — Икнув с перепугу, я все же осмелилась поднять лицо, для того, чтобы позволить челюсти плавно сползти вниз.
Их тут под копирку что ли шпарят!?
Глава 18
— Оставьте нас! — по-хозяйски велел император. — И пусть мне принесут эмертинский самогон.
Через силу стащив с него свой любопытный взгляд, обернулась к Халу. Всполохнувший на моем лице испуг ему не понравился. Нахмурившись, мой принц шагнул вперед с бескомпромиссным заявлением:
— Я останусь!
Его голос — властный и четкий — пустил по моему телу мелкие импульсы, будоража воспоминания его ни с чем не сравнимых ласк. Мля-я-я… Нельзя так действовать на женщину! Опять хочется прижаться к нему, отдаться, получить новую дозу бешеных оргазмов.
— Не вынуждай меня отдавать приказы, которые тебе не понравятся, — прорычал император. — Или соскучился по темнице?
Темница? Этот говнюк с короной на голове держал родного сына в тюрьме? Он что, отмороженный?
— Иди, Хал, — попросила я, приложив ладонь к его твердой груди. — Я могу за себя постоять.
— Ты его совсем не знаешь.
— Но ведь его величество в курсе, что твое спасение — моя заслуга? — сделала акцент на последние слова, красноречиво покосившись на императора.
Тот и бровью не повел. Абсолютно хладнокровен. Как ящерица. Нет! Хамелеон! Так с окружающей средой сливался, словно был зачат, рожден и выращен в этих стенах.
— Учти, отец, эта женщина станет моей женой! И я не потерплю неподобающего отношения к своей невесте, к матери будущих наследников престола.
Это заверение подняло мою самооценку на вершину горы. Из грязной проститутки я перевоплощалась в уважаемую особу, леди, суженую будущего императора целого мира. А с какой страстью он говорил обо мне! Раньше о таком я только во сне мечтать могла, а в реальности тяжко вздыхать, глядя на мужиков своего серого города — лысых, краснощеких, толстопузых. Те же, что выглядели более-менее прилично, оказывались либо уже заняты, либо геи — можно считать, тоже заняты.
— Это мы еще посмотрим, — пригрозил нам император и взмахнул рукой.
Прислуга, стражники и Хал попятились к выходам из зала. Его величество дождался полной тишины, в которой было слышно лишь мое взволнованное дыхание, и поднялся с трона. Медленно сошел с помоста, шелестя длинной черной накидкой и поблескивая крупными синими камнями в короне из драгоценного металла. Его светло-зеленые глаза изучающе вспарывали мое нутро, пока он обходил меня по кругу. Задумчивый, принюхивающийся, делающий свои немые нездоровые выводы.
— Нравлюсь? — тоном торговки спросила я, а сама нарочно сложила руки так, чтобы демонстрировать ему кольцо, подаренное Олденом.
Если император окажется реинкарнированным братом богини Аделлеты, то это украшение должно похлеще тока его шибануть.
— А я тебе? — произнес он в ответ, выпрямившись в шаге от меня.
Воинственно поднял широкий подбородок, грозно поджав губы и хитро сузив глаза.
Хал явно взял от отца лучшие черты. Только этот не рогатый, и выглядел более мужественно, что ли. Он старше, опытнее, закаленнее в боях. Во всяком случае, глядя на него, я могла представить, как будет выглядеть Хал лет через …цать.
— Красивое кольцо, — хмыкнул император. — Где взяла?
Вопрос явно с подвохом. Император точно знал, что украшение — не простая безделушка с барахолки. И я могла с уверенностью сказать, ему хотелось заполучить его. Но брат Аделлеты не стал бы рисковать. Ведь кольцо отнимет его силу, магию, жизнь. У него только один шанс избавиться от кольца — уничтожить его чужими руками. Увы и ах, императору целого мира это по плечу.
— Подарок, — призналась я твердым, ничуть не дрогнувшим голосом.
— Одного из любовников? — Император обвел меня взглядом покупателя. — Хороша. Самира Сатори. Много слышал о тебе, но не думал, что вот так встретимся однажды.
— Вы сами пригласили меня на бал. Золотой билет. Помните?
— Их было не так уж много. А я помню каждую бумажку, которую подписываю.
Вошедшая в зал служанка поклонилась в здешней манере, поставила поднос на стол у стены, налила из кувшина в кубок и поднесла его императору.
— Сначала гостья, — решил он.
— Что? Я? — обалдела я. — Простите, ваше величество, я не пью.
— Тебя угощает сам император Крайтона. Человек, выше которого по должности нет никого. А ты отказываешься? — Он изогнул бровь. Точно как Хал. И у меня колени подогнулись.
Помышлять о нем, как о потенциальном любовнике, преступление! Я и так уже трахнула кучу мужиков. А император и вовсе скоро станет дедушкой моего ребенка!
Ох, лучше бы он почесывал брюхо и ел козявки!
— Извините, — пискнула я. — Конечно, я с радостью приму ваше угощение.
Я взяла у служанки тяжелый кубок и пригубила терпкий горьковатый напиток, глоток которого обжигающим комочком спустился по пищеводу и в мгновенье ока ударил мощным градусом в голову. Перед глазами все поплыло. Откуда-то пополз туман, облепивший служанку и императора. Его голос стал звонким, выразительным.
— Сила эмертинского самогона в его влиянии на подсознание, — объяснил император. — Один глоток — и из человека можно вытянуть любую тайну. Братья Сатори любят опаивать им женщин, чтобы узнавать об их сакральных фантазиях.
— Я ничего об этом не знаю, — ответила я, пошатнувшись.
Император раздвоился, а служанка исчезла. Тело превратилось в невесомый вакуум. Стало непривычно легко. Я будто парила над полом.
— Итак, — голос императора прозвучал прямо у меня над ухом, обдав его ледяным дыханием смерти, — Самира Сатори, расскажи мне, что ты собой представляешь.
Я напряглась, всеми силами цепляясь за наставления богини Аделлеты. Нельзя рассказывать о себе и ее душе. Нельзя проболтаться о моей миссии. Но самогон изнутри подталкивает меня открыть рот и выложить все как на духу.
— Я… Я… — все еще сопротивляясь, выдавила я. — Я… не Самира…
