— Так же безотлагательно был произведён обыск личных покоев обвиняемой, — продолжил ректор спокойно. — В коих были обнаружены доказательства против девушки.
— Неправда! — вырвалось у меня невольно. Но разве меня кто-то станет слушать? Есть же доказательства! Со слов самого ректора.
— Какие именно доказательства? — на этот раз голос подал Элмер.
И это внушало хоть какую-то надежду. Ему не нравилось все происходящее. Возможно так же сильно, как и мне. Отец блондина моментально осадил сына, видимо, призвав вести себя достойно на публике, но при этом подал знак обвинителю, чтобы тот ответил на вопрос.
— Ведьмовские, — меланхолично ответил ректора. Такое чувство, что он просто издевается. Причем не надо мной. Над всеми, кто сегодня собрался. Глумится, наслаждаясь собственным представлениям.
— Среди прочего, благодаря обыску нами было установлено, что магиана Гера причастна к покушению на убийство принца Элмера. В ее комнате среди личных вещей был найден яд, соответствующий тому, что мы нашли на арбалетных болтах.
— Ложь! — процедила сквозь зубы.
Сердце билось как бешеное.
Яд на арбалетных болтах. Я не изготавливала его. Я даже отследить его не могла. Уж не говоря о том, чтобы хранить в комнате хоть что-то, что связывало меня с ведьмовством. Не после того, как Элмер поймал меня за этим делом.
Это подстава.
И теперь я точно знаю, кто именно меня подставляет.
Глава 46
Ректор Долион.
Я много раз пыталась отследить того, кто сделал яд. И Элмер пытался вместе со мной. Мои способности он себе представляет. Я бы не смогла скрыть след. Только не от него с его королевскими талантами. А вот тот, кто это сделал — смог. Замел и уничтожил каждую ниточку, что могла привести нас к заговорщикам.
Почему мы сразу не подумали на Долиона?
Почему думать, что это был кто-то со стороны, и мы никогда не узнаем правду — оказалось проще, чем заподозрить этого пройдоху? Конечно, Долион верой и правдой служил империи…я не знаю сколько. Сколько ему лет — я не берусь сказать, да и маг его уровня может жить не одно столетие, поддерживая тело и разум в достойном состоянии. Разве… зачем ему это?
Но одно ясно точно — фиг ему, а не облегчение задачи.
Долион арестовал меня. Подсунул улики. Добился того, что в академию явилась моя мать. Не только я в опасности, но и моя семья. И тут точно нужно что-то делать.
Бритва… Готова спорить, что Илай заодно с ректором. И они оба ждут, что я избавлюсь от своих оков. И я это сделаю, потому что мне нужна магия. Во только нужно действовать очень осторожно. И очень быстро.
— Позвольте спросить? — обратилась я к императору, и тут же профессор Илай сделал шаг в мою сторону.
Подняла руки вверх, так что мантия задралась и всем стали видны мои браслеты, ограничивающие способности.
— Меня обвиняют, и я хочу защищаться. Хотя бы на словах, раз меня лишили магии.
Смотрела на императора и мысленно молилась, чтобы мне дали слово. Хотя, даже если не дадут — я все равно не стану молчать.
А вот руки опустила, чтобы начать незаметно резать кожаные путы. Император коротко кивнул, давая свое позволение.
— Я не знаю, почему ректор Долион обвиняет меня в ведьмовстве. Лишь знаю, что у него нет и никогда не могло быть оснований, чтобы это сделать. Принц Элмер…
Ай. Кажется, я немного перестаралась и задела лезвием кожу. Хорошо хоть не вскрикнула.
— Тему принца Элмера вам лучше вообще не поднимать, — посоветовал ректор. — Смею напомнить собравшейся публике, что в первый же день появления в академии, обвиняемая применила по отношению к принцу любовную магию. С целью добиться через влияния члена императорской семьи зачисления в нашу академию.
Все сидящие в этом цирке возмущенно принялись перешептываться.
— А так как она ведьма, нам, по всей видимости, не удалось избавиться от влияния приворота до конца, потому что, как известно, вероятно, любому в академии, принц все так же испытывал к обвиняемой… неподобающие чувства.
— Это все ложь, — на этот раз произнесла громче, чтобы быть уверенной, что меня услышат. — Вы сознательно вводите всех собравшихся в заблуждение, чтобы добиться своего!
Черт, я небось звучу, как маленькая обиженная девочка.
— Я была официально допущена на экзамен к поступлению, — напомнила ректору и заодно прояснила ситуацию тем, кто не был в курсе. — Я не пробиралась в академию, чтобы охмурить принца и заставить остальных меня принять сюда. Я проходила экзамен. Именно вы, господин Долион, как я полагаю, составил задание для экзамена. Произвести самое мощное заклинание с использованием выданного ингредиента.
Элмер склонился к отцу и что-то принялся ему рассказывать. Полагаю, что детали той истории. Но меня никто не затыкал. И император до сих пор не дал отмашку на казнь. Значит, все не так плохо. Он готов слушать. И, вероятно, потому что Элмер об этом просил.
Черт, я так перестану злиться, что он не посетил меня, пока я сидела в камере.
— При этом, не хочу жаловаться, — кстати, с одним браслетом я уже справилась. Оставила лишь совсем тонкий участок нетронутым, чтобы оковы на спали на пол и не привлекли ко мне лишнего внимания. — Но в качестве ингредиента для заклинания мне выдали соль.
— Возмутительно, — весьма отчётливо выдохнул отец.
— В заданных условиях, сотворение любого заклинания — задача, выходящая за рамки, требуемые для поступления.
— Это не оправдывает использование приворота, — заметил император, немного подрезая крылья моей надежды.
— Я это понимаю. И не пытаюсь оправдаться или делать вид, что в тот момент поступила правильно. Я лишь рассказываю, что я не просто так оказалась в ситуации, в которой видела выход в манипуляции другим человеком. Когда половину жизни готовишься поступить в академию, а тебя сначала на входе обливают грязью… — да, я тоже умею преувеличивать, накручивать и додумывать. А еще и слезу могу пустить. Чтоб неповадно было. — А на экзамене фактически дают понять, что в обход правилам и нормам, меня попросту лишают шанса поступить… Извините…
Шмыгнула носом. Второй браслет давался тяжелее, но я продолжала стараться.
— Я просто хочу сказать, что с самого начала ко мне относились здесь предвзято. И тому было множество свидетелей. И это не первое заключение, которое мне устраивают в этом месте. Сразу после экзамена меня заперли в комнате. Забрав все вещи якобы на проверку. У меня изъяли телефон и лишили возможности связываться с родными. Не говоря уже о том, что не я выбирала комнату, в которой меня поселили. Что, если с таким отношением, уже тогда в комнату что-то подбросили? Или… Что если пока кто-то перерывал мои вещи, в них что-то подложили? И кто присутствовал на обыске, в результате которого якобы нашли доказательства моей вины? Все те же люди, которые с первого дня пытались меня отсюда выжить? Был ли на обыске хоть кто-то, кого можно считать независимой стороной в вопросе?
