— Добро пожаловать в мое ателье, меня зовут Арабелла, леди. И мне очень лестно ваше высокое мнение о моих скромных изделиях, — раздался негромкий мелодичный голос за моей спиной. Я обернулась, чуть не подпрыгнув от неожиданности. Так увлеклась любованием, что не подумала: в салоне же должен быть продавец!
Женщина чуть старше меня обладала необычной для местных внешностью. Ее густые волосы отдавали синевой — настолько были черны, а темно-карие воловьи глаза под длинными опахалами ресниц смотрели цепко и пристально. Она была похожа на метиску, и я сразу поняла, что в этом магазине задержусь.
— Желаете примерить? — поинтересовалась Арабелла. Я кивнула. Вне зависимости от происхождения хозяйки салона, наряд стоил того, чтобы его осмотреть поближе.
Женщина потянула за шнурок, по сигналу сразу прибежали две помощницы. Споро, сноровисто стянули необычный шедевр с манекена и отнесли за ширму, где Сондра уже помогала мне раздеваться.
Вместо хламиды с поясом платье было похоже на наряды эпохи Наполеона. Облегающий лиф, мягко струящаяся юбка, широкие буфы рукавов, переходящие в узкие трубы почти до самых пальцев. Четко, лаконично, очень женственно, а за счет тонкой ткани — куда более подходяще для лета.
— У вас прекрасный вкус, леди, — раздался мягкий голос из-за ширмы. Хозяйка тактично не вламывалась в примерочную, давая мне время переодеться либо попросить о помощи, если Сондра вдруг не справится с непривычными застежками. — Платье почти не придется ушивать. И цвет вам очень идет.
— Это у ваших мастериц золотые руки, — вернула комплимент я, крутясь перед огромным зеркалом. Из окна падало достаточно света, чтобы разглядеть и тонкое кружево, нашитое вместо пояска, и деликатные, отлично обработанные швы.
— Их натаскивала еще моя матушка, да будет земля ей пухом, — гордо произнесла владелица ателье. — Да и эскиз платья из ее личной коллекции. Еще лет десять назад за подобный фасон модниц клеймили позором, а сейчас это самый писк сезона. Забавно, не правда ли?
Весьма. То есть матушка ее рисовала платья, не соответствующие эпохе, еще лет десять назад? А не могла ли она тоже быть из посланниц, как я?
— И много таких… смелых моделей у вашей матушки в запасе было? — осторожно уточнила я, выглядывая из-за ширмы и окидывая женщину чуть старше меня оценивающим взглядом. Волосы у нее достаточно темные, так что по местным приметам должна быть магичка. Интересно, зависимость всегда налицо, или все же есть исключения? Ведь если бывают неодарённые темноволосые, то должны быть и маги-блондины. Логично же?
— Порядком, — безмятежно ответила дама, не подозревая, какой шторм мыслей бушует у меня в голове. — Папенька всегда говорил, что столь талантливую жену ему точно послали сами Богини. Я долго учились на мага, но не всегда могу пошить то, что приходило ей в голову. Ведь она даже базовыми заклинаниями не владела, вот что значит талант!
— А откуда ваша матушка была родом, если не секрет? — деланно безразлично переспросила я, вроде бы просто поддерживая беседу. Синее платье я бережно отложила в сторону. Сколько бы оно ни стоило, я его точно беру. Девочка я или где?
Невинный вроде бы вопрос вызвал бурю эмоций на лице женщины. Глаза ее забегали, пальцы сжались, безжалостно комкая тонкое кружево белья, которое она принесла мне для примерки.
— Дело в том, что я посланница Богинь, — небрежно заметила я, делая вид, что увлечённо разглядываю себя в зеркало и не замечаю смятения Арабеллы. — Попала сюда недавно и еще не привыкла ни к местной моде, ни к обычаям. Мне кажется, или ваша матушка тоже относилась к ним достаточно вольно?
До меня донёсся отчетливый выдох облегчения.
— Да, моя мать любила бросать вызов традициям, — негромко признала Арабелла.
Червячок любопытства внутри меня подзуживал покопаться и выяснить побольше о той, в ком я заподозрила попаданку, но, глядя на реакцию модистки, вряд ли она примется откровенничать с первой встречной. К тому же, судя по поминанию земли и пуха, вернуться обратно у ее матери так и не получилось. А история ее адаптации в местном обществе — несколько не то, что волновало меня в данный момент. Интересно было бы, безусловно, но неактуально.
Вот если бы она пропала без вести, я бы сделала охотничью стойку. Но увы.
Не удержавшись, я расспросила в соседнем с ателье цветочном салоне. Никаких тайных пропаж в семействе Арабеллы не случалось, на похоронах матери в позапрошлом году присутствовал весь район. Женщина была крайне уважаемая, пусть и эксцентричная.
— Говорят, к ней жрецы даже захаживали, — поделилась со мной страшной тайной одна из цветочниц. — Насколько талантливая была дама, что даже служителей Богинь обшивала!
Я невольно хмыкнула. Подозреваю, жрецы к ней ходили не за новыми хламидами, а с очередными попытками увести к себе. Что именно могла им дать швея, пусть и гениальная, не знаю. Наверное, они тоже не знали, потому и предоставили ей относительную свободу.
Вот она, моя перспектива. Приносить умеренную пользу обществу, не выделяясь из него. Даже ближайшие соседки не знали, что мать Арабеллы попаданка.
Со мной чуть сложнее, свидетелями моего появления была целая деревня, замять так просто этот вопрос не удастся. Но если я не буду сильно высовываться, а Кестер действительно лишится со временем права управления островом, можем с ним переехать в ту же столицу и открыть свою медовую лавочку…
От вырисовывающегося будущего меня замутило. Вот уж совершенно не так я представляла себе свою жизнь.
Ну уж нет! Не доставлю жрецам подобного удовольствия. Во-первых, не дам сместить лорда — не знаю что, но точно что-нибудь придумаю. А во-вторых, обязательно найду дорогу домой. Мне здесь совершенно нечего делать! Это не мой мир, не мои правила, я категорически не хочу подстраиваться под местные реалии. Тут туалеты провели лет двадцать как, а вместо хотя бы газовых горелок до сих пор свечи!
А если у меня зубы заболят? Мне раз в год по дырке пломбируют. Учитывая, сколько я потребляю сладкого в этом мире, кариес уже не за горами. Молчу уже о родах.
Нет-нет, хочу в свой привычный уютный двадцать первый век, планета Земля!
Радость от удачной покупки увяла, сменившись легкой паникой.
Я и раньше догадывалась, что Кестер сказал мне чистую правду, и башни -это билет в один конец. Но живой пример — точнее, дочь примера — доказали мне непреложность этого факта. Женщина всю жизнь провела в столице рядом с храмом. Если бы существовал хоть мизерный шанс на возвращение, я бы на ее месте перерыла все местные библиотеки вверх дном в поисках способа или хоть подсказки.
Может, она не была такой уж деятельной, попыталась успокоить себя я. Попала она, судя по возрасту Арабеллы, лет тридцать-тридцать пять назад. Я, правда, даже не узнала, из какой страны была ее мать, но в любом случае завести своё прибыльное дело и выйти замуж за любимого человека для некоторых — предел мечтаний. Она все реализовала здесь, так зачем, спрашивается, ей было стремиться обратно?
