Лорд задумчиво поковырялся в шишке, вытащил еще пару застрявших зёрнышек.
— Можно сделать специальный тазик-лущилку, я покажу. Если, конечно, тебе интересно… — неуверенно закончила я.
Лорд очистил семечко, съел, запрокинул голову и оценивающе обозрел окружающие сосны.
Ими зарос практически весь остров. Если не стесняться и как следует заломить цену, зимовать местные жители будут на золоте.
— А если еще никому не рассказывать, откуда они берутся… — тихо подсказала я лорду, и он просиял.
Вот просто взял и по-мальчишески широко улыбнулся.
А у меня предательски екнуло сердце.
Глава 17
По утрам я теперь бегала самостоятельно. Кестер чаще всего был занят своей лордовой рутиной: разбирался с бумагами, решал хозяйственные вопросы с пасечниками и крестьянами, — не сам, конечно, то ему не по статусу — читал заметки, оставленные ему с предыдущего дня управляющим, вносил коррективы. Честь ему и хвала как хозяину острова: он не полагался всецело на документы, а очень часто ездил сам и проверял, как поживают его территории. Так что своровать или утаить происшествия управляющий не смог бы при всем желании. Крестьяне и работники лорда не боялись, заговаривали с ним сами, пусть и почтительно, глядя в пол и с глубокими поклонами, но он был для них не недосягаемой звездой, а вполне свойским, пусть и почитаемым человеком.
Мне в нем это очень нравилось: то, что он не зазнался и не упивался властью, как на его месте поступили бы многие.
Часть любви к владетелю острова перекинулась и на меня. Крестьяне уже узнавали «невесту лорда», кланялись мне так же почтительно и норовили чем-нибудь подкормить по доброте душевной. А то я, по их меркам, тощая.
Остров я уже успела приблизительно изучить, в основном его пустынные места. Когда я бегала, сталкиваться с местными жителями и смущать их своей нетрадиционной формой одежды не хотелось.
Признаться, мне начинало нравиться на Медовом острове. Размеренный ритм жизни, свежая — теперь, когда мы потихоньку начали заменять мед травами, еще и достаточно вкусная — еда, куча свободного времени, которое я тратила на книги и долгие тягучие разговоры с женихом о местном быте и нашем. Кестер живо интересовался моей жизнью в прошлом мире, стараясь, наверное, как-то компенсировать мою потерю и примирить с попаданием.
Только здесь, в пронизанном солнечными лучами сосновом бору, сквозь который я легко бежала, вдыхая хвойный дух, концентрированный настолько, что его, казалось, можно было есть ложками, ко мне пришло осознание того, что в своем мире я и не жила толком.
Что у меня там было — кроме семьи, конечно, — хорошего? Тренировки с утра до вечера? Я люблю спорт, люблю побеждать, но только сейчас я поняла, что больше ни на что у меня банально не хватало времени. Я и читать люблю, и готовить, и смотреть фильмы, и общаться с родными, но все, на что меня хватало после целого дня в спортзале, или на конюшне, или в тире — это упасть лицом в подушку и заснуть.
Я не могла припомнить, как ни старалась, когда последний раз была в кино. Кестер спросил меня, какие у нас таверны, — и я зависла, потому что в ресторане мы сидели последний раз года два назад, когда отмечали призовое место на Олимпиаде. Кроме этого бутерброды в фольге, заботливо приготовленные мамой, столовка при спортзале, иногда ужин в кругу семьи. Все.
Хочу ли я вообще возвращаться? Да, было бы неплохо передать весточку родным. Они, наверное, с ума сходят, воображая всякие ужасы. Но вернуться, опять погрузиться в ту же рутину, пахать от восхода до заката, чтобы раз в полгода примерить новую медаль?
Или не примерить — тут уж как повезёт.
Я здесь уже три месяца. Если бы башня зависела от лунных фаз, как минимум трижды она бы активизировалась.
Значит, нужно искать какие-то еще условия ее появления. Я отказываюсь верить в то, что это билет в один конец. Где есть вход, там есть и выход; даже если вас проглотили — выхода целых два.
И нужно бы поторопиться. Моя влюблённость постепенно покидает рамки легкой. Еще чуть-чуть — и всерьёз задумаюсь, а зачем мне вообще домой?
Да и дети, опять же.
Я пользовалась гормональным препаратом, но его срок действия подходил к концу. Укол работает всего полгода, плюс-минус пару месяцев. Лучше бы мне поторопиться, если не хочу еще больших проблем.
Задыхаясь не столько от темпа, сколько от обуревавших мыслей, я выбежала на край обрыва и уперлась руками в колени, приводя в порядок дыхание.
На глаза попался розоватый камешек. Последний месяц я провела, пристально пялясь в землю в поисках знакомых листиков и цветочков, так что внимание к мелочам стало инстинктивным. Подобрав округлый, будто отполированный волнами осколок, потёрла им свежую ссадину на запястье и расплылась в довольной улыбке.
Когда я еще была совсем юная и тренировалась в команде, нашим тренером была большая поклонница ГвинетПэлтроу. Не только как актрисы, но и как любительницы камней и их повседневного употребления.
Из плюсов — выглядела она прекрасно, даже не употребляя макияж. Чистая, свежая кожа, подтянутая, несмотря на возраст сильно за пятьдесят, густые блестящие волосы, белоснежная улыбка на зависть дантистам.
Минус был один, но большой. Того же самого она требовала от нас. И если с волосами и зубами у меня было неплохо, то кожа подкачала.
Особенно потовые железы.
Да, спреи и роликовые дезодоранты были безжалостно забанены в нашей раздевалке. Чуть ли не до перетряхивания сумок доходило. Не приведи бог, Ирина Денисовна услышит характерный звук аэрозоля. Все, получасовая лекция о вреде химикатов и десять дополнительных кругов по стадиону, для прочистки крови и головы, нам обеспечены.
Приходилось выкручиваться и учить матчасть.
Именно тогда из гугла мне пришло спасение в виде самодельных дезодорантов. В следующий раз, когда, услышав характерный «пшик», тренер ломанулась курощать и низводить, я продемонстрировала прозрачный баллончик из набора для путешествий, на дне которого болтался полурастворившийся камешек.
Как ни странно, действовало. Не на тренировку, конечно, дома я по-прежнему пользовалась мощным антиперспирантом с кучей непроизносимых ингредиентов. Но после душа попшикаться, обратно доехать и при этом не вонять — запросто.
Волшебный камешек назывался «алунит». Разбирались в них продавцы в ларьках не очень хорошо, пришлось самой заучивать его основные приметы, потому что мне под его видом пытались продать и кварц, и хрусталь, и обыкновенную поваренную соль.
В то, что передо мной именно тот, родимый, дезодорантный камень, я сначала не поверила. Осмотрев мелкое крошево, нашла еще несколько похожих осколков, положила в карман на всякий случай и пошла дальше вдоль обрыва, внимательно глядя себе под ноги.
Россыпи алунита становились все чаще, в какой-то момент весь берег окрасился в розовато-бежевый цвет, а затем постепенно сошёл на нет.
