Завязываю волосы в хвост и рассматриваю в отражении засос. Вот паршивец. Ну кто так делает! Но я не злюсь…
Трогаю пальцами оставленную им метку и улыбаюсь, потому что придя домой он тоже увидит точно такую же уже на своей шее.
Мне было с ним хорошо. И я не о сексе. Мне просто с ним хорошо. С ним я… живая.
Как жаль, что мы разные, Кнут.
Жаль, что эта ночь действительно была первой и последней.
Глава 26
Удивительно, но на следующий день я спокойно болтаю с Кириллом и даже практически не чувствую того огромного всепоглощающего стыда, что накрутила себе за вчерашний день. А может, я до сих пор в эйфории и пока не могу мыслить трезво.
Маринка косится на меня все лекции, задает провокационные вопросы, но я лишь отшучиваюсь, загадочно улыбаюсь и перевожу тему.
Я хочу оставить наш с ним секрет только нашим.
— Так, или ты сейчас же расскажешь мне, где провела ночь, или я больше никогда не прикрываю твою скрытную задницу! — Маринка приземляется за столик напротив и, сцепив пальцы в замок, выжидающе смотрит. — Я, между прочим, бате твоему врала. Чуть коньки от страха не откинула.
— А что говорить-то? Я гуляла, — откусываю огромный кусок пирога, стараясь при этом не улыбаться.
Ладно, не улыбаться глупо.
— Але, Свиблова, ты пирог с мясом жрешь! Пирог! С мясом!! А нем под четыреста калорий. И ржешь как ненормальная. Ты точно не в себе, а значит, произошло что-то интересное. А еще если ты думала, что я не увидела твой замазанный засос…
— Да тише ты! — осматриваю присутствующих в студенческой столовой и, скрипя ножками стула, пододвигаюсь ближе. — Ладно, скажу, все равно не могу больше молчать, — выдерживаю театральную паузу и стреляю: — Я с парнем была!
— Да ла-адно-о! — округляет глаза и, прикрыв рот ладонью, улыбается. — Кто такой? Я его знаю?
— Угу, — откусываю кусок еще больше.
— Кто? Котов?
— Неа.
— Попов? Криворотов? Да кто? Не томи!
— Кнут.
Маринка резко перестает улыбаться, даже в лице изменилась.
— Это не смешно.
— А я не смеюсь.
Маринка зависает, при этом пристально глядя на мой, как мне казалось, искусно загримированный кровоподтек на шее. Лицо каменеет.
— Ты серьезно? Тусила с этим ушлепком? Ри́ли?
— Мне казалось, что он тебе нравится. Ты же сама у меня его номер телефона просила.
— Дура, что ли? Я ж угорала! — кривится. — Он же ублюдок каких поискать. Да, на внешку ничего такой, но он же ненормальный на всю голову.
— Марин, ну ты чего… — откладываю пирог. Аппетит пропал напрочь. — Ты же говорила, что сама с ним погонять хочешь. И ты не врала, я тебя знаю, он точно тебе нравился и его репутация тебя совсем не смущала. Вот это твое: «он точно огонь», все дела…
— Да не стала бы я, ты че? Да фу! Мало ли, с кем он там терся. Ты бы это, — брезгливо морщится, — поверилась. Ну, на всякий случай.
— Да пошла ты! Я с тобой поделилась, а ты… Лучше бы не рассказывала ничего, — цепляю стакан и, давясь, пью несладкий чай.
Я знаю — чувствую! — что она это как будто назло мне говорит. Ведь я ее как облупленную со школы… И глаза ее вижу. Думает одно, а говорит зачем-то другое. Унижает его специально, и меня заодно. Подруга, называется.
Маринка вальяжно откидывается на спинку стула и, тоже схватившись за свой стакан, жмет плечом:
— Дело твое, конечно, но зря ты. А если Кир узнает? Ты о нем подумала?
— Он не узнает! Не узнает же? — пристально смотрю ей в глаза. — Просто я так… захотела! Ты не спрашивала, но я тебе отвечу — нет, не жалею. Ничуть.
— Еще бы ты жалела. Вся сияешь, того и гляди воспламенишься. Что он там с тобой делал такого особенного…
Я не узнаю ее. Маринка, которая очень любит темы секса, постоянно толкала меня наконец-то «скинуть балласт» и не расспросит в подробностях? И это ее показное пренебрежение… Действительно показное.
Может, он на самом деле нравится ей сильнее, чем я думала?
Это мне в голову почему-то вчера не приходило. Ну, что ее может это обидеть. Но он же не нее парень, я у нее никого не отбивала. И она ему не нравится, иначе он бы приехал к ней, а не ко мне. Стало быть я ни в чем перед ней не виновата.
Мы сидим молча, она у меня ничего не спрашивает, а я потеряла всяческое желание чем-то делиться. Не такой реакции я ожидала. Я думала, мы похихикаем, я расскажу о своих впечатлениях, сравним, у кого как было. Так же поступают лучшие подруги?
Решаю закинуть еще один шар, а надежде разрядить обстановку.
— Кстати, — подаюсь вперед и понижаю тон. — А слухи-то не слухи вовсе. Есть у него татуировка. ТАМ.
Я думала, она точно заинтересуется, или хотя бы спросит, что там изображено, но она отводит нарочито скучающий взгляд на заляпанное окно столовки.
— И купола на всю спину, поди.
— Он не сидел!
— Разочаровала ты меня, Маш. Вот честно. Ты — и с ним… Я, конечно, Кириллу ничего не расскажу, не волнуйся, но я вообще вот это все не одобряю.
— А нечего одобрять, — отрезаю. — Всего одна ночь. Больше не повторится.
— Да? — кажется, взгляд стал чуть заинтересованнее. — То есть, вы не будете мутить?
— Конечно, нет. Я же все прекрасно понимаю. И он понимает. Мы взрослые люди, просто сделали то, что захотели. И на этом все.
Да, она однозначно сменила гнев на милость: по-прежнему хмурится, но по крайней мере отживела, даже взялась за бутерброд.
— Ладно, что уж теперь. Но к гинекологу я бы на всякий случай все равно сходила.
— Да иди ты!
Маринка какое-то время жует в гробовом молчании, а потом любопытство все-таки перевешивает:
— То есть он к тебе больше не приедет?
— Не знаю, — признаюсь абсолютно честно. — Но если приедет… я к нему не выйду.
Судя по ее прищуренному взгляду, она мне не верит. Да что уж, даже я сама себе не слишком верю.
К концу пар мы общались уже почти как обычно, но тему Кнута и вообще произошедшего ночью больше не поднимали. Словно и не было ничего.
Конечно, меня это немного задевало, ну, это ее нарочитое безразличие, как будто ей и неинтересно вовсе, что в моей жизни произошли кардинальные перемены. Но в принципе, если так подумать, она и не обязана была прыгать до потолка от счастья узнав, что я связалась с парнем из мира криминала.
Все-таки она права: Кнут личность темная, тут при всем желании не поспоришь.
Я стараюсь поменьше о нем думать, внушая себе как мантру: все так и должно быть, я все делаю правильно. Кирилл для жизни, за таких как он выходят замуж, рожают от них детей и уходят на пенсию вместе. А Кнут… а Кнут не для меня.
