Вздрагиваю, когда парочка напротив бьет по рукам и одновременно оборачивается, уставившись прямо на меня.
— Звони отцу! — не сводя глаз с парней, с истеричными нотками в голосе шепчет Марина. — Звони, звони скорее! Ну же!
— Как? Мой телефон валяется в кустах!
— Возьми мой, — пододвигается ближе и «кивает» глазами на свою сумку. — Там, в кармашке. Быстро набери и скажи, где мы. Этого достаточно будет.
Но сделать это я не успеваю: Кнут рывком смахивает с головы капюшон и идет прямиком к нам.
Сейчас темно и я плохо вижу его лицо, только короткосриженную макушку и плотно сомкнутые губы. Все. От него не исходит ни агрессии, ни злости или еще чего-то такого. Он спокоен. А я нет. Да я в диком ужасе!
— Извиняйте, куклы, назрели другие планы, — разводит руками рыжий. — Но кто знает, может, еще свидимся.
— В машину идите, — тихо произносит Кнут и кивает на свою тачку. — Живо.
Маринка снова впивается ногтями в мою руку и не двигается с места. Как и я.
— А зачем это? — смелею.
Кнут переводит на меня свои ненормальные глаза, и в памяти с дотошной четкостью всплывают события того дождливого дня. Тогда он так же на меня посмотрел.
— Домой отвезу, — отвечает, наконец, и снова накидывает на макушку капюшон.
Выбор невелик: одновременно поднимаемся с Маринкой со скамейки и за руку идем к четырехколесному корыту, как две овечки на заклание. Страшно невероятно и неизвестно, что хуже: остаться с тремя подонками, или с одним, но зато каким.
— Подожди, там мой телефон! — бросаю ладонь Маринки и, конкретно обнаглев, быстро возвращаюсь к кустам. Приземлившись на корточки, шарю рукой в траве, понимая, что бесполезно — новому айфону приделали ноги.
Вот уроды! Двух месяцев же нет!
— Ну, бывай, брат. Смотри там не перетрудись, — рыжий отбивает «пять» Кнуту, после чего глумливо ржет, явно намекая, что нас ждет горяченькое приложение.
Это дерьмово. Это очень и очень дерьмово.
— Может, удерем? — шепчу Маринке. — Кто знает, куда он нас повезет.
— Ты совсем больная? Думаешь, он нас не догонит? Да мы трех метров не пробежим! Лучше сделать так, как он сказал, кажется, он повменяемее этих придурков будет.
Выбора снова нет — послушно миную огораживающий детскую площадку забор и, уже забираясь в салон, улавливаю краем уха гнусавый голос Жужы:
— Гля, правду сказала. Реально прокурорская дочка, в интернете нашел. Охренеть.
Хлопает дверь и на водительское кресло падает Кнут. Не обращая на нас абсолютно никакого внимания, делает музыку чуть громче. Когда наглухо тонированные стекла «Понтиака» одновременно поползли вверх, жмемся с Маринкой друг к другу, словно пара сиамских близнецов. Мы всякое вместе в жизни прошли, но такое — впервые.
Главный беспредельщик района и мы в его машине.
Ночью.
Это кошмарный сон, не иначе.
— Ты где живешь? — оборачивается на Маринку.
— На Комсомольской, — пищит подруга, не сводя глаз с водителя.
Больше ничего не говоря, Кнут заводит дребезжащий мотор и машина на удивление плавно катится по ночному проспекту. Судя по направлению, реально к Комсомольской.
Неужели он, правда, развезет нас по домам? И все? Вот так просто отпустит?
Судя по жутким слухам — это категорически исключено. Он же псих! Совершенно ненормальный!
От центра до дома Марины всего десять минут, поэтому практически сразу мы оказываемся у ее подъезда.
— Хочешь, позвоню сейчас твоему отцу? — уже открывая дверь, шепчет мне на ухо она. — Вдруг он тебя куда-нибудь затащит!
Перевожу взгляд на зеркало на лобовом и утыкаюсь в прозрачную стену неоново-голубых глаз. Он смотрит на меня не мигая, пристально, взгляд словно привет из самого ада.
Но… если сейчас позвонить отцу — это будет означать, что все лето я железно не выберусь из-под гнета его неусыпного контроля. Он снова начнет следить с кем я общаюсь, кто мне звонит, да даже кто мне во снах снится!
Моя безопасность — его пункт, ахиллесова пята, и порой это ужасно раздражает, но я понимаю, что все это он делает от большой любви. Я его единственная дочь. Дочь, которая давно выросла и хочет уже решать проблемы самостоятельно, без участия грозного папы.
Отвожу глаза от парня напротив и шепчу в ответ:
— Если через пятнадцать минут я тебе не позвоню — бей в колокола.
Маринка понятливо кивает и с явным облегчением захлопывает за собой дверь тачки.
Смотрю на ее удаляющуюся спину, на развивающуюся на ветру юбку, слышу цокот шпилек и понимаю, что мы остались с ним вдвоем.
Я и мой самый страшный кошмар…
Глава 4
Машина резко трогается с места и, визжа шинами, выезжает на главную дорогу. Едем мы быстро, гораздо быстрее допустимого, довольно нагло пересекаем двойную сплошную и два красных светофора.
Хоть время ночь, но движение в центре довольно активное — чтобы не свалиться на очередном повороте цепляюсь за спинку водительского кресла и коряво молюсь о том, чтобы добраться до дома в целости и сохранности.
И мы добираемся!
Казалось, всего полчаса назад я валялась у ног рыжего ушлепка, а сейчас мы стоим возле ворот нашего жилого комплекса.
Уж не знаю, что именно сработало — мои молитвы или что-то еще, но я дома! Я действительно дома!
Он не завез меня куда-то в лес, не убил, не изнасиловал и даже не приставал. Более того, получается, он буквально спас нас с Маринкой от отбитых маргиналов, которые отпускать нас были явно не намерены. Если бы не он… представить страшно, чем закончился бы этот вечер.
То, что произошло, никак не вяжется с тем, что я о нем слышала раньше. А слышала я о нем исключительно одни ужасы и тут такое…
Я в растерянности. И совершенно не знаю, как на все это реагировать.
— Спасибо, — пищу, разжимая одеревеневшие пальцы.
— На вот, — оборачивается он, протягивая мне какой-то миниатюрный флакон. Дикие, почти прозрачные глазищи впиваются в мои, и ноги в очередной раз немеют от страха.
— Что это?
— Перцовый баллончик.
Ошарашенно забираю из его рук флакон и, абсолютно ничего не понимая, кидаю в сумку.
— И поменьше шляйтесь по ночам. В следующий раз меня может рядом не оказаться.
Мой бедный мозг сломан. Главный кошмар района просит меня быть осторожнее? Мне это точно не снится?
Изумленно давлю на ручку двери и на негнущихся ногах выбираюсь наружу. Теплый майский ветер играет с моими волосами, из-под каждого куста разрывая глотки орут сверчки, а над козырьком подъезда дружелюбно подмигивает красный «глаз» камеры видеонаблюдения.
