— Он ушел, потому что я его об этом попросила!
— Послушный, значит. А если я тебя сейчас в машину затолкаю? — щурится на солнце, и, чуть наклонив голову набок, вставляет в зубы спичку. — Быстро твой мажор бегает?
Он ненормальный. Господи, как меня угораздило связаться с этим отмороженным!
Страх липкими щупальцами снова пробирается к горлу, мешая нормально дышать. Вспоминаю его дребезжащую рухлядь (наверняка угнанную) и сильно жалею, что не прихватила презентованный им ночью перцовый баллончик.
А если, правда, затолкает… Он же поехавший.
Делаю пару шагов назад, лихорадочно вспоминая, в каком отсеке сумки лежит банка Пепси. Какое-никакое, а все-таки средство самообороны. Но прежде чем кидаться на амбразуру, пытаюсь зайти с другого угла, все как учили на лекциях по криминальной психологии:
— Послушай, — наигранно миролюбиво, — как там тебя…
— Зови меня просто Кнут.
— А имя?
— Тебе оно действительно интересно?
Облизываю губы и непроизвольно отступаю еще, на этот раз уже упираясь в кирпичную кладку забора.
— В общем-то, нет, неинтересно. Давай ты мне сейчас скажешь, что тебе от меня нужно, и я пойду, хорошо? Я просто очень тороплюсь.
Кнут перебрасывает языком спичку в уголок рта и, не отрывая от меня ненормальных глаз, тянется в карман джинсов.
Сердце буквально ухает в пятки — а если у него там какое-нибудь оружие? Мало ли, что там творится в его отбитой башке и хранится в недрах карманов.
Но это оказалось не оружие…
Глава 7
…спустя мгновение в его ладони лежит мой новенький телефон, с которым я уже успела мысленно попрощаться.
— Твой?
— Мой. Откуда он у тебя?
— Дорогая игрушка… — подбрасывает айфон в воздух, и когда я прощаюсь с ним во второй раз, потому что корпус стремительно летит к асфальту, Кнут ловко хватает его двумя пальцами, спасая от падения. — Да не дергайся так, — усмехается, — это всего лишь безделушка.
— Да мне все равно, — смелею. — Можешь продать его и купить себе алкоголь. Или травку… Или что там вас еще интересует.
— Кого это — нас?
Боже, эти его глаза… при свете дня действительно словно прозрачные. Никогда в своей жизни я не видела настолько пронзительного взгляда.
— Тоже считаешь меня отморозком?
Неожиданный вопрос выбивает из колеи.
Мнусь, не зная, что именно ему на это ответить. Скажу, что да — разозлится. Нет — решит, что струсила говорить прямо.
— Я не знаю тебя и, честно, мне все равно, что ты за человек. Безразлично, как ты живешь, чем промышляешь. Я никого не трогаю и хочу, чтобы не трогали меня, только и всего, — увиливаю.
— Хочешь сказать, что не веришь сплетням? Про меня же всякое говорят. Послушать — прямо гоп-стоп песня, — делает шаг навстречу — и я взаперти, отступать больше некуда: позади забор, напротив — непонятный на всю голову придурок с совершенно неясными намерениями. Еще и наверняка обдолбанный.
Заглядываю ему в глаза — взгляд хоть и ненормальный, но «чистый», и алкоголем от него совсем не пахнет. Да и шмотки пусть и уродливые, но неплохого качества. Выглядит довольно опрятно…
И тут же мысленно ругаю себя за неуместные мысли не в ту степь. Ну какое мне дело до его чистоплотности!
— Подобные песни не слушаю, — отвечаю чуть запоздало, — у меня хороший музыкальный вкус.
— Все у тебя идеально, да? Правильно. По линеечке, — упирается ладонью в забор прямо у моей головы и наклоняется, заглядывая в лицо так близко, что мир сужается до размера его зрачков. — Поехали, до дома подброшу, хорошая девочка.
Это что — угроза или предложение?
Судя по его лицу — констатация факта.
От одной только мысли, что придется снова сесть в эту жуткую машину становится невероятно страшно. Во что меня хочет втянуть этот маргинал? Какого черта ему от меня нужно?
В любом случае, стоять истуканом явно проигрышный вариант. Вчера их было четверо и была ночь, сейчас белый день, кругом куча людей, неужели я не смогу от него отбиться?
Вытягиваю из сумки банку «Пепси» и замахиваюсь для удара.
— Сейчас же отойди от меня или я ударю тебя по голове.
— Меня? Этим? — «кивает» бровями на мое хлипкое оружие.
— Именно. Не промахнусь, поверь.
Кнут прикрывает глаза ладонью и, покачивая головой, ржет, а потом просто вынимает из моей руки банку. Раздается щелчок и мерное шипение вырвавшихся на волю пузырьков.
Он пьет, не сводя с меня улыбающегося взгляда, а я почему-то чувствую себя круглой дурой.
Возомнила себя Ларой Крофт, идиотка! Да я ни одного таракана в жизни своей не прихлопнула, не то, что ударить здорового бугая. И, конечно, он это прекрасно видит.
Где-то на задворках сознания мелькает мысль — где Кир? Черт с ним — со спасением, положа руку на сердце, Кирилл скорее всего в жизни никогда ни с кем не дрался, но просто мог бы маячить где-то на горизонте. Чтобы я не волновалась, чтобы знала, что он рядом.
Не смотря на мою неприязнь к отбросу напротив, он прав — отпустить свою девушку с другим как-то… не по-мужски.
Кнут допивает газировку и, смяв банку в огромной как ковш экскаватора лапе, точным броском пуляет кусок искореженной жестянки прямо в урну. А потом снова переводит на меня насмешливый взгляд:
— Начнем с того, что я тебя не держу. Ты сама загнала себя в угол, — отходит на шаг, открывая мне путь к отступлению, а потом вкладывает в мою ладонь аппарат с откушенным яблоком на золотистом корпусе. — Бери свой понтофон и беги к сахарку.
… и вразвалочку уходит, засовывая по пути в зубы очередную спичку.
Я чувствую себя… погано. Смешно прозвучит — но где-то даже обманутой.
Не то, чтобы я мечтала о какой-то жести, конечно, нет, но мысль, что он просто привез мне потерянный телефон не возникла ни разу.
Просто вот так отдал и все?
— Ах, да, — оборачивается. В коротких отливающих золотом волосах играют солнечные лучи. — Если что — звони.
Я — ему? Да будь он даже последним человеком на земле, способным мне чем-то помочь, я бы не набрала его номер. Да у меня его даже элементарно нет!
Или…
Неожиданная догадка пронзает стрелой.
Нет, не может такого быть. Это последняя модель, защищена надежным паролем. Исключено!
Быстро ввожу знакомые цифры и, не знаю зачем, но открываю телефонную книгу, листаю список контактов.
Инородное «Кнут» режет глаза.
Как? Как ему это удалось?!
