Девушка согласно кивнула.
— Отлично, сделай это. А я займусь оставшимися книгами.
* * *
Рой зажег свечу и, держа её в руке, по узкой деревянной лестнице спустился в подвал. Вокруг царила непривычная тишина: толстые стены, сложенные из камня, поглощали любой звук. С земляного пола тянуло сырым холодным воздухом, и охотник зябко передернул плечами, пожалев, что не оделся теплее.
Деревянный пол под ногами слабо поскрипывал. Судя по толстому слою пыли, сюда уже давно никто не заходил. Сложенные аккуратной поленницей дрова, за ними — доски разной толщины и размера, старинная посуда с отбитыми краями и ручками, — и многие другие, ничем не примечательные, вещи. Охотнику даже не требовалось просить Фиону проверить их — в своих путешествиях по Веталии, ему довольно часто приходилось сталкиваться с артефактами, и Рой научился их чувствовать даже на расстоянии. Сейчас он мог поклясться, что ни в одном из предметов нет ни капли волшебной силы.
Обойдя подвал, охотник остановился перед стеной, не отмеченной на древней схеме. Он осторожно постучал по ней, затем принялся ощупывать каждый камень. Спустя несколько минут его усилия оказались вознаграждены: пальцы Роя нащупали проведенные по камню глубокие зазубрины.
Вытащив из кармана платок и протерев стену, Рой заметил, что полосы складываются в единый рисунок или, точнее, в слово из давно исчезнувшего языка. Охотник нахмурился, пытаясь вспомнить, что раньше объяснял ему Маус, но безуспешно. Слишком давно это было…
«Вот же невезение! Мауса бы сюда, он бы с легкостью этот „орешек“ расколол», — охотник прикрыл глаза, пытаясь мысленно связаться с другом, но, то ли Клодар находился слишком далеко, то ли в Академии действовали заклятья, мешающие их ментальной связи, и ответа Рой так и не дождался.
Он пытался достучаться до Мауса снова и снова, не убирая ладони со стены, и не заметил, как камни под его рукой постепенно нагрелись. Буквы вспыхнули и погасли. Под ноги охотнику посыпался песок, мелкие камушки, известка. И, когда он в изумлении открыл глаза, то увидел, что несколько камней обвалились, освободив небольшой проход. Рой счел это счастливой случайностью, так никогда и не узнав, что стена разрушилась не просто так. И слово, выцарапанное на каменной поверхности означало «человек».
Рой поднес свечу к отверстию в стене и осторожно заглянул внутрь. Ничего особенного, просто забитый всяким хламом чулан. Но охотнику показалось, что он видит его не в первый раз…
«Неужели Чиан сказал правду? И это место — из его видения?»
Охватившая охотника радость оказалась так велика, что он не услышал шороха за спиной. А когда чужая сила сковала тело, не позволяя повернуться, было уже поздно.
Легкие воздушные шаги… В тишине прозвучал нежный, словно звук колокольчика, голос, но для Роя он оказался неприятнее карканья ворона или шипения змеи:
— Что ты делаешь в этом подвале, Рой? Заблудился, и не смог найти свою комнату? Или решил подработать уборщиком?
Глава 16
— Тебя забыл спросить, — буркнул Рой, пытаясь оторвать от стены правую руку. Он ненавидел себя за то, что снова угодил в простую ловушку. Как он мог забыть о способности Ладисласа обездвиживать жертву?
«Мне бы только дотянуться до лески… — кусал губы Рой. — И тогда никакие правила Академии меня не остановят!»
На миг ему показалось, что вампир отвлекся, и заклятье ослабело. Охотник резко дернулся, поворачиваясь… и, встретившись с насмешливым взглядом Ладисласа, снова застыл.
— Ну же, Рой, — покачал золотоволосой головой бард, — ты же не думаешь, что я позволю тебе сбежать? Или, еще лучше, использовать оружие? Я долго готовился к нашей встрече. Моя сила увеличилась, по сравнению с Серебристым каньоном. Думаю, даже твой друг-оборотень не в силах разрушить мое заклятье.
— Маус в одиночку справился с Ладонью Жнеца. Тебя он на клочки порвет, — пообещал Рой, по-прежнему пытаясь освободиться.
Бард подошел ближе. На его красивом лице мелькнула улыбка, полная скрытого торжества:
— Ты не умеешь проигрывать, Рой. И не ценишь хорошего к себе отношения! Но мне это даже нравится. Не представляешь, как скучно существовать, когда тебя буквально топят в любви и обожании, причем не важно, где, в Веталии или Этернале… Куда бы я не приехал, везде повторяется одно и то же. Вампиры и полукровки хвалят мой голос, мою внешность, мое высокое происхождение, и даже не представляют, что скрывается за всей этой мишурой. Но ты — совсем другой, Рой. Ты способен уловить суть. Единственный настоящий алмаз среди груды обычных булыжников… Или нет… Мой сапфир!
Неизвестно, сколько бы еще распинался вампир, если бы Рой, с трудом пошевелив пальцами, не поймал чужую золотистую прядь. Он дернул её с такой силой, что несколько волосков упали на пол.
Ладислас резко отшатнулся. Действия охотника не причинили ему особой боли, но бард оказался очень самолюбив. Его глаза вспыхнули недобрым огнем, в голосе зазвучали металлические нотки:
— Как глупо, Рой. Пытаться ухудшить свое, и без того, незавидное, положение? Я терпелив, но излишним милосердием не страдаю! Ты же понимаешь, что находишься в моей власти? И я смогу сделать с тобой, что угодно. Порезать на кусочки… Выпить всю кровь, до последней капли…
— По крайней мере, ты перестал петь мне дифирамбы. От твоего визгливого голоса и баллад в мою честь, у меня мигрень начинается!
— Значит, перейдем к делу? — снова мягко спросил вампир. Он щелкнул пальцами, и Рой почувствовал, как невидимая сила буквально вдавила его в стену, полностью обездвиживая.
«Это плохо. Я даже позвать на помощь не могу. Хотя, кто меня услышит, в этом подвале? Вампир наверняка закрыл дверь, прежде чем спуститься сюда!»
Несмотря на всю свою выдержку, Рой вздрогнул, когда холодные пальцы вампира коснулись его подбородка. Ладислас приподнял его голову и заставил посмотреть себе в глаза. Охотнику захотелось зажмуриться. Глаза вампира, светившиеся в полумраке, оказывали на него гипнотическое воздействие. Вопреки угрозам, магия барда не причиняла охотнику физических страданий. Напротив, Рой вдруг почувствовал, что его словно окатило теплой водой. Напряженные мышцы расслабились, усталость отступила, злость на вампира исчезла без следа… Он по-прежнему не мог пошевелиться, но эта вынужденная неподвижность не вызывала больше желания схватиться за леску и рассчитаться с обидчиком.
Рой глубоко вздохнул. Вместо раздражающего голоса барда ему послышался легкий шелест волн, мягко, ненавязчиво убеждавший довериться, принять, открыться. Забыть прошлое и начать все с чистого листа…
Зачем рисковать жизнью ради неизвестных полукровок, зачем ездить по Веталии, в поисках того, что давно утеряно или вообще никогда не существовало, терпеть голод, жажду и боль, когда можно просто жить, радуясь каждому новому дню, и не боясь, что он станет последним…
Голос звучал так уверенно, так нежно, и, в то же время, с такой заботой, что Рой собирался согласиться с ним. И вдруг, посреди этой прекрасной картины, нарисованной магическим голосом, возникло уродливое пятно. Оно приближалось, безжалостно разрушая созданный вампиром, иллюзорный мирок… Оно занимало собой все пространство, постепенно приобретая очертания знакомой фигуры…
